ж, достойные противники. Чем больше, тем лучше, — прошипела старуха. Она всё-таки сбрендила. Её глаза блестели, словно она действительно собралась на нас нападать. Тонкие губы сложились в воинственную улыбку. Она открыла рот и заорала, что есть мочи, еле поднимая меч над головой, она собрала все свои последние силы, чтобы разбежаться и налететь на Тенемхета.
Номарх быстро достал из-за пояса необычный древний нож и воткнул его в сердце старухи. А затем также быстро вытащил. Его бросок был быстрым и коротким, подобным укусу змеи.
Пожалуй, это было по-настоящему самым неожиданным из последних событий. Я открыл рот и просто смотрел, что будет дальше. Не выпуская меча, старуха подалась назад и на её лице заиграла улыбка.
— Спа-си-бо, — прошипела она, шагая назад. Она шла и шла к краю. Тен остановил меня рукой, чтобы я не вмешивался. Он точно знал, что делает. Мы медленно подошли. Она стояла покачиваясь, из последних сил не выпуская меча. Он легко толкнул её. Она улетела вниз, всё так же улыбаясь.
Я выглянул вниз. Через шесть секунд от неё останется на асфальте лишь пятно. Но на высоте пятидесяти метров, под ней разверзся голубой портал, в который эта престарелая валькирия влетела, выкрикивая что-то на не известном мне языке. Портал закрылся.
Я как-то опешил от всего происходящего.
— Это твоя благодарность? За то, что она спасла тебе жизнь.
— Таков был уговор.
— Ритуальное убийство?
— Верно. Я обещал, что она умрёт от моей руки.
— Что за бред? Если так хотел отблагодарить, дал бы старушек денег. Отвёз бы на море отдохнуть. Или сдал в суперомолаживающий регенератор нашего экспериментатора Харата.
— Я предлагал, она не захотела. И об этой возможности она прекрасно это знала. Последние сто лет своей долгой жизни она хотела умереть красивой смертью от руки своего заклятого врага, с мечом в руках влетая на поля Иалу. Она захотела новой жизни и нового воплощения. Где-нибудь подальше от этого мира. Стереть свои воспоминания об этой жизни. Нейтрализовать их. А я… я мечтаю сделать так, чтобы отсюда больше никому не хотелось убежать.
— А это там внизу сейчас был портал?
Тен кивнул.
— Куда?
— А тебе куда нужно? У меня их много. Это портал в мир душ. Он открывается лишь тем, кто достоен этого, это последнее испытание, и она прошла его.
— Ты ведь понимаешь, что такого не существует, ты ведь не можешь в это верить?
Тен равнодушно смотрел вдаль:
— Вообще-то верю.
— Не знал, что ты ещё и порталы умеешь открывать.
— Я же, в конце концов не номинальный император. — На это я только иронично хмыкнул. — Я открываю порталы только в тех местах, которые для этого предназначены и потому что имею право это делать. Это не какая-то способность. Скорее обязанность номарха. Но портал в мир душ открылся ей навстречу потому, что он сам так решил.
Мы ещё немного молчали, отдавая дань уважения погибшей леди. Тен явно не торопился уходить.
— Почему она считала тебя своим заклятым врагом?
— Потому что ещё будучи молодой она стояла у истоков Сикарион. Настоящего Сикарион, который возник как сопротивление Нижнего мира политике моего отца. Конечно, когда я встал вместо него, чуть меньше трех тысяч лет назад, я ещё некоторое время продолжал его курс, и действительно стал её врагом.
— По вашим отношениям это трудно было сказать.
— Да, мы люди старой закалки. Когда враги были ближе, чем друзья. Когда существовал ещё какой-то кодекс чести. Я бы хотел умереть как она.
— Тоже веришь, что нужно умирать с мечом в руках, падая в портал ваших предков?
— Да, — серьёзно ответил Тен. Он посмотрел на меня, чтобы убедиться в том, что я точно ему поверил.
— Зачем вам меч? Если в храме стоят статуи нирилигов, проповедующих высочайший духовный уровень.
— Меч — это борьба. Не друг с другом, и не с врагами. Наши главные враги — это не желание перемен. Не желание эволюционировать. Именно это она кричала, падая: «Erneya a’etra» — «Навстречу переменам». Хотя она была айном, но с детства приняла нашу веру. Другой у нее не было. А меч — это ритуальная борьба со своей ленью и страхами.
Метафорично. Нам бы уже пора идти, подумал я. Но Тен снова уставился вдаль.
— Мы провели с ней столько вечеров в беседах о судьбах нашего народа, очень сблизились. Мы с Инрит абсолютно одинаково смотрели на вещи. Она знала, что если кому-то и может доверить наших людей, то только мне.
— Так вот, зачем она тебя спасла.
— Нет, спасла не поэтому.
— Да, она что-то бормотала про призраков.
— Интересно, — Тен усмехнулся. — Не такой уж это был и бред. К ней действительно приходила та, кого нужно оживить, та, кто отдаст тебе воспоминания.
— Знаешь, у меня уже голова начинает пухнуть от вашего мира. Я хочу в свой.
Он уже поворачивался к выходу, но резко остановился, и я почти наткнулся на него.
— А какой этот твой мир? Расскажи мне о нём.
Я думал, что это сарказм, но он ждал моего рассказа без всякой иронии. Ладно.
— Там ветер, и пахнет степными травами, там красный песок, и столообразные горы. И много космических кораблей. Они — мой второй дом.
— Это всё?
— Да.
— Там тебя казнят, — жёстко сказал он.
— Но ты ведь попытаешься?
— Обязательно. Я с ними не согласен. В корне. Что тебе стало известно в Башне Данайган?
— Крэйннар жив, — просто выдал я.
Тен остановился на лестнице.
— А вообще нет. Я бы с удовольствием посмотрел, как тебя будут казнить.
— Да, я знаю, что ты сейчас скажешь.
— Аннарин у него?
— Да. Это плохо, но именно он не даёт им её убить.
— Понятно. — Тен рыкнул. — Значит, времени нет совсем. Идём на штурм.
— Тен, Аннарин нет в Башне, и мы не знаем, где она. Как только пойдем на штурм, кто-то из них её убьёт. Ханнари настроен очень решительно, и Крэйннар может её и не спасти. Штурм Магндавара сейчас только усугубит её положение.
— Если она ещё на планете.
— Она на планете. Крэй не отпустит её далеко от себя.
— Крэй? — Тен знал, что я был прав, ему оставалось только устало рычать.
— И ещё: я обещал, что приведу тебя к ним, у нас есть время до завтрашнего утра.
— Ты просто молодец, — обрадовался Хайгон в офисе «Медузы», сидя среди красных подушек, когда увидел нас. — Кричать «бинго» во время драки было так глупо.
— Так настроил бы его на более неприличные слова.
— Зато теперь мы всё слышим. Хотя он до сих пор в Башне, но Аннарин не обнаруживается. После твоего ухода они разговорились. У нас много, о-о-очень много доказательств. Итак, наши главные подозреваемые подтвердились, эти трое и ещё четыре