— Ты опять с часами? Не заметь я в тот раз, ты бы так и выкупался. И потом, — деловито заметила Нелли, — ты можешь засорить песком.
— А почему ты так сильно опоздала?
— Бегала за покупками, за хлебом. Она долго спала, а то могла бы и еще куда-нибудь послать.
«Она» — так Нелли называла мать. Мальчик промолчал.
— Приехал отец, — сообщила Нелли.
— Да, — сказал мальчик просто, чтобы ответить.
Он неловко взял Нелли под руку. Призадумавшись, они дошли до тупика, которым кончилась улица. Дальше проезда не было, но через пустырь вела протоптанная тропка. Пришлось пролезть между жердями ограды.
После пустыря путь к морю шел по песчаному лысому скату с разбросанными семьями низких кактусов в желтых цветах. Нужно внимание, чтобы не наступить.
— Помнишь?
— Помню.
Одно из их «старых» воспоминаний. В прошлом году Нелли вообразила, что можно сорвать цветок кактуса, как всякий другой, и Серго долго возился с ее руками, доставая мельчайшие шипы-волоски, вонзившиеся в кожу.
2
Здесь не было хорошего пляжа: галька, черный песок, в воде большие камни. Зато не было и купальщиков.
— Серго! Смотри! — вскрикнула Нелли. — Какая красота!..
Далеко в море, — отсюда казалось — по горизонту, в одну линию, — вытянулись маленькие лодочки: промышляют рыболовы-любители.
Еще дальше, за лодками, над водой возвышались три облака. Теснясь одно к другому, они сливались внизу, и там, между белым и синим, виднелась темная черта. Медленно-медленно облака поворачивались. Превратились в одну стройную колонну. И вдруг стали таять, исчезать. Скрылись совсем и вновь принялись разрастаться.
— Это «Товарищ», — сказал Серго. — У них парусное ученье.
— Я видела мачты, когда они опустили паруса.
— У тебя хорошие глаза, — без зависти заметил Серго. — Я ничего не рассмотрел.
— И на мачтах черточки, тоненькие, как струнки.
— Это реи.
— Ты не хотел бы быть моряком?
— Нет, Нель. Я буду строить тоннели и дороги, как отец.
Отец Серго был довольно известным строителем.
— А я хотела бы быть простым матросом.
— Женщин не берут в матросы.
— Ну, буфетчицей или поваром. И уехать далеко.
— Да, — грустно согласился мальчик.
— Только бы еще немного вырасти.
На краю моря еще и еще повторялась феерия парусного ученья.
— Они скоро уплывут отсюда.
— Уйдут, — поправил Серго. — Ждут ветра.
Они раздевались, отвернувшись. В купальном костюме девочка казалась старше, чем в платье. Уже намечались формы груди, бедер и талии под стянутым пояском трикотажным костюмом. Еще более зрелым показался мальчик в трусиках. Под смуглой кожей вздувались развитые грудные мышцы, на длинных руках выступали бицепсы, мускулы живота пластично обрисовывались, круглые ноги говорили о развитии, преждевременном для его возраста. Молодой атлет.
Нелли аккуратно сложила платье, придавив его сверху полосатым зонтиком. Не глядя друг на друга, они пошли к воде. На берег чуть-чуть набегала прозрачная волна без пены.
— А часы? — спросила Нелли.
— Опять забыл, что ты будешь делать! — огорчился Серго. — Я тут же, — и он побежал к одежде.
Нелли не спеша погрузилась в море.
— Сегодня опять холодное течение, — сказал Серго.
— Это хорошо, — ответила Нелли не оборачиваясь.
Они рядом поплыли от берега медленным брассом: раз, два и три. И опять: раз, два и три.
Метрах в двухстах от берега Нелли повернула.
— Нас сносит, — заметила она.
— Да, нужно брать левее.
— Сегодня мы не будем уплывать так далеко.
— Почему? — спросил Серго.
— А твои часы? Вдруг их украдут?
— На берегу никого нет.
— Все равно, — ответила она, думая о том, чего Серго не знал.
— Будем плавать у берега, согласился Серго.
Длинная-длинная пауза. В воде хорошо.
Дно Черного моря, в котором нет отмелей и островов, от берегов падает крутыми уступами. На глубине шестидесяти, восьмидесяти метров к скалистым обрывам липнут скользкие, плотные, как студень, сплошные пласты колоний медуз. Дальше — занесенные мыльным илом скалы уходят в мертвые, отравленные сероводородом глубины.
Тела пловцов висели в струе теплой воды над черной холодной бездной. Мальчик и девочка не думали о ней: на глубине легче плыть.
Они плывут.
Раз, два и три…
Раз, два и три…
Долго…
Долго…
— Очень хорошая вода. А сначала мне показалось холодно, — признался Серго.
— И мне тоже.
— А сейчас тебе не холодно? — заботливо спросил мальчик.
— Нет.
— Ты еще не устала?
— Нет.
Если она устанет, Серго поможет: силы хватит. Но она еще никогда не уставала так, чтобы признаться.
Хорошо…
Они повернули и еще раз поплыли вдоль берега.
3
— Пойдем на солнце.
На берегу мальчик заметил:
— Ты налепила бы бумажку на нос. Смотри, обгоришь. Дать тебе кусочек?
— Нет. В прошлом году, помнишь, как у меня лупился нос? А теперь я привыкла. Это от возраста. У взрослых не так слезает кожа, как у детей. А в будущем году я буду совсем взрослая.
— И я тоже.
— Нет, Серго. Женщина всегда старше мужчины, если они ровесники. И даже если женщина на целый год моложе.
— Кроме меня. Мне уже сейчас все равно что двадцать. Вчера я победил Ацумяна по очкам. Нам дали четыре схватки. Тренер говорит, что меня скоро можно выпускать на арену. Ацумяну двадцать один год. Или двадцать. Я мог его нокаутировать.
Нелли уже знала о жизни все, что знают взрослые женщины. Серго — мальчик. Очень сильный, но мальчик.
Они лежали на солнце.
— Надень шляпу. Тебе напечет голову, Серго.
— А тебе не напечет? Лучше я раскрою твой зонтик, и мы спрячемся оба. Хочешь?
— Хочу.
Они лежали не рядом, а друг против друга. Круг тени покрывал их головы. Их лица были очень близки.
— Хорошо, что ты не куришь, — сказала Нелли.
— Почему?
— От курильщиков плохо пахнет. Ты никогда не будешь пить водку?
— Никогда.
— Правда?
— Клянусь тебе нашей любовью.
— Помни…
Нелли всегда помнила, что знает больше Серго. Она позаботится о нем. Он не сделается «таким».
— Мне пора обедать, — вспомнил Серго. — Почему ты никогда не хочешь, чтобы я познакомил тебя с папой и мамой?
Мальчик… Маленькая женщина ответила:
— Потому, что ты не должен знать моих. Если я буду ходить к тебе, тебе помешают встречаться со мной. Я же тебе объясняла. — Нелли говорила терпеливо, как старшая.
— Но мы скажем… — мальчик сбился. — Мы что-нибудь придумаем.