алкоголь делает свое дело.
Это лишь дело времени.
Три стопки спустя, я больше не в состоянии скрывать, что глазею на него, воображая те части его тела, к которым я хочу прикоснуться. Из-за него у меня пересыхает во рту. У меня в руках бутылка пива и я с намеком к ней присасываюсь. Промежность его брюк увеличивается. Он пытается поддерживать разговор с Лукасом и у него не получается. Вот и он – успех!
Когда кто-то запускает громкую музыку, я начинаю танцевать. Закрываю глаза и покачиваюсь в такт бита. Меня окружает много людей, но как только он оказывается рядом, я инстинктивно чувствую его. Внутри меня низкое и голодное жжение, которое способен усмирить лишь он. Я обнаруживаю его позади себя, даже не открывая глаз. Он двигается, обнимая меня одной рукой за талию. Я запускаю руку в его волосы и тяну, пока он не прижимается своим пахом к моей спине. Интересно, про нас уже шепчутся? Даже если так, мне уже все равно.
Он опускает голову мне на плечо, словно в мольбе. Я поворачиваюсь и шепчу:
— Я чувствую, как ты возбужден.
Он усиливает хватку своих рук на моей талии, сильнее прислоняя к своей эрекции.
— Ты приходишь на вечеринку, как само воплощение секса и ожидаешь, что у меня не встанет? Капец смешно.
Я трусь об него. Заставляю его выдохнуть сквозь зубы. Потом я отхожу от него и поворачиваюсь к нему, танцуя с другими людьми, чтобы попытаться забыть о том, что никто кроме него меня не интересует. Чья-то другая рука обнимает меня за талию и прижимает к своей твердой груди. Кто-то не такой высокий, как Итан. Пахнет приятно.
Коннор.
— Что ты сделала с Холтом? — шепчет он, разворачивая меня лицом к себе. — Он выглядит так, словно хочет тебя убить.
Я поворачиваюсь и смотрю на Итана. Да, выглядит он кровожадно, но кровожадность эта направлена не на меня.
— О, ну знаешь, — говорю я, делая шаг назад. — Он, как обычно, напряжен.
Даже больше, чем обычно. Намного.
— Тебя нужно… ну знаешь… защитить, или что-то типа того?
Я едва не смеюсь. Если сегодня кто-то и нуждается в защите, то это Итан. Я выступаю в роли хищника. Он – моя лакомая добыча.
— Нет, все хорошо. Но, спасибо за предложение. — Я отрывисто и формально обнимаю его. К тому времени, когда я оборачиваюсь, я уже забыть забыла о его присутствии.
Затем я проталкиваюсь сквозь толпу и иду к ванной комнате. Прохожу мимо Итана и попутно касаюсь руками его паха. Сжимаю. Затем иду дальше. Не оглядываюсь.
Вхожу в ванную комнату за секунду до того, как там появляется он, отталкивая меня назад и закрывая за нами дверь. Он хватает меня, в равной степени злой и возбужденный.
До того, как он успевает что-то сказать, я прижимаю его к стене и целую. Наконец-то, я могу показать ему всю степень своего желания. Ему требуется лишь секунда, чтобы поцеловать меня в ответ, и потом все резко меняется. Мы ведем себя грубо и требовательно и хоть он и шепчет, что нам не стоит заходить далеко, он прекрасно знает, что именно это мы и собираемся сделать. Мне требуется лишь три секунды, чтобы расстегнуть его джинсы, и он оказывается в моих руках. Такой твердый и идеальный.
Я сжимаю его, затем осторожно покачиваю. Его голова ударяется о стену. Я встаю перед ним на колени и поднимаю на него взгляд. Лишь один умоляющий стон сигнализирует о его полном повиновении.
— Черт! Кэсси, пожалуйста. — Мое эго взрывается. Этот мужчина говорил, что мы не можем быть друзьями. Настаивал, что не должны быть любовниками. Сейчас, он умоляет меня сделать ему минет. Умоляет своим взглядом и прикосновением мягких пальцев к моему лицу. Его благородные намерения забыты перед лицом тех чувств, которые он прекрасно понимает, я способна в нем вызвать.
Я улыбаюсь ему. Секс – это сила. Секс позволяет мне обладать этой его частью и верить, что этого достаточно.
Он снова умоляет меня, и я поддаюсь. Его ноги чуть ли не подкашиваются. Я улыбаюсь, даже когда заглатываю его глубже. Я никогда не перестану восхищаться его текстурой. Восхитительным весом. Сдавленным гортанным стоном, который он издает каждый раз, когда я провожу по нему языком.
Уже через минуту он доходит до грани. Я оставляю его в таком состоянии. Встаю. Отступаю назад. Ему требуется мгновение, чтобы все понять, потом он открывает глаза и начинает рыться в кармане джинсов. Затем он разрывает упаковку от презерватива зубами и надевает его в рекордно быстрое время.
Через секунду он уже снимает с меня трусики. Никаких прелюдий. Они и не нужны. Все эти недели мы этим и занимались. Он прижимает меня к стене, приподнимая мои ноги на свои бедра, и потом жестко целует меня. Он груб, и мне это нравится. Я знаю, ему ненавистно, что в таких ситуациях у меня над ним так много контроля. Он хочет наказать меня. Но добивается лишь того, что я еще больше возбуждаюсь.
Затем он касается меня и проникает внутрь, и ох… ох… боже, как же мне это было нужно. Нужен он. Мы оба застываем в процессе поцелуя. Я открываю глаза и отстраняюсь. Он смотрит на меня, хмурится и старается держаться отстраненно. Но как это возможно, когда мы так тесно связаны?
Он двигается медленно, извилисто. Не торопится и упивается моей ответной отдачей. Ничто уже не кажется черным и белым. Я цепляюсь за него, пока он обнимает меня. Мы целуемся и стонем, тяжело дыша в ритм движений наших тел. Это все так приятно. Так правильно. Словно мы рождены, чтобы быть частью друг друга таким образом.
Я встряхиваю головой, чтобы избавиться от мыслей, которые не относятся к этому моменту. Стараюсь не обращать внимания на зияющую дыру, которая извергает нежелательные чувства в мою грудь.
Я закрываю глаза и концентрируюсь на ощущении от его толчков. Там, где мы соединены, физическое наслаждение достаточно велико, чтобы заглушить все остальное.
Почти.
Ритм наших движений становится бешеным. Чем он грубее, тем мне сложнее вести себя тихо.
После того, как мы такое долгое время находились в напряжении, ни одному из нас не удается продержаться долго. Этого определенно недостаточно, чтобы полностью избавиться от всего напряжения. Но мой оргазм ослепляет меня. Кажется, словно он длится вечность. Я целую его, пока он стонет и кончает, позволяя частичке его сущности проникнуть сквозь крошечную щелочку в моей броне. Я не даю