себя в этом вопросе облагодетельствованной стороной, поскольку до сих пор в делах подобного рода очень частой практикой было приписывать все заслуги первооткрывателю нового факта или новой теории и почти совсем не признавать заслуг любого другого, кто мог вполне самостоятельно прийти к тому же результату на несколько лет или на несколько часов позже.
Всю оставшуюся жизнь Уоллес не упускал случая выразить свою благодарность; вот один из его типичных комментариев 1903 г.:
Моя связь с Дарвином и его великим трудом помогла обеспечить полное признание прессой и общественностью моих собственных работ по тем же вопросам; однако мои заслуги в создании и утверждении теории естественного отбора обычно преувеличивались[40].
Но даже если бы Уоллес всего лишь подтолкнул Дарвина к написанию «Происхождения видов», одно это могло стать огромной заслугой перед наукой. В книге «Моя жизнь» он писал:
Позже Дарвин отмечал, что многим обязан мне и двум своим друзьям, добавляя: «Я практически убежден, что Лайель оказался бы прав и мне никогда не удалось бы завершить мою большую работу». Поэтому я думаю, что могу быть удовлетворен осознанием того, что, написав свое эссе и отправив его Дарвину, я неумышленно побудил его сосредоточиться на написании того, что он называл «рефератом» задуманной им великой работы, но который в действительности являлся большим и тщательно написанным томом.
Судя по откликам на «совместную статью» (а точнее, по их отсутствию), хотя она и опиралась на авторитет Лайеля и Гукера, а также по отсутствию реакции на более ранние работы Уэллса и Мэтью, теория естественного отбора и дальше прозябала бы на задворках научной мысли, если бы не книга Дарвина. Но даже Дарвин с его обычно основательным и неспешным подходом к работе уже осознал, что настало время действовать быстро и выражаться, по его меркам, кратко.
После похорон маленького Чарльза Уоринга семья Дарвина покинула Даун-хаус, чтобы отгородиться от пережитой трагедии. 17 июля они прибыли в городок Сандаун на острове Уайт. В то время Дарвин собирался подготовить краткий обзор своей теории для публикации в журнале Линнеевского общества, но 13 июля он написал Гукеру: «Я не представляю, как мне удастся уместить хоть что-то в реферате на 30 журнальных страниц». Он быстро понял, что это невозможно, и вместо этого решил превратить материал, собранный для запланированной большой книги, в нечто более краткое и доступное. В переписке Дарвин называл это «малым томом» и по-прежнему рассматривал его как «реферат» всей теории; но этот том и стал книгой «Происхождение видов». «Большая книга» никогда не была издана в первоначально задуманном виде, хотя значительная часть материала, не вошедшего в «Происхождение видов», была использована Дарвином в других работах, в частности в двухтомнике «Изменение животных и растений в домашнем состоянии» (Variation of Plants and Animals Under Domestication), вышедшем в 1868 г. «Происхождение видов» Дарвин дописал 19 марта 1859 г., вскоре после своего пятидесятилетия. В ней было около 155 000 слов — примерно вдвое больше, чем в книге, которую вы сейчас читаете. По совету Лайеля он отправил рукопись издателю Джону Мюррею, и 24 ноября книга появилась в книжных магазинах под впечатляющим названием «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь» (On the Origin of Species by Means of Natural Selection, or the Preservation of Favoured Races in the Struggle for Life). В большинстве источников указано, что первый тираж в 1250 экземпляров был распродан в день публикации, но это является правдой только в том смысле, что он был выкуплен книжными магазинами для продажи покупателям. Тем не менее книга мгновенно стала популярной, и ее публикация ознаменовала момент, когда идея эволюции путем естественного отбора стала предметом обсуждения как в широких научных кругах, так и в обществе. Пожалуй, реакцию многих современников Дарвина лучше всего демонстрирует знаменитое высказывание Томаса Генри Гексли, который, вспоминая эти события почти тридцать лет спустя, писал:
Я полагаю, что большинство из тех моих современников, кто серьезно обдумывал этот вопрос, пребывали примерно в том же душевном состоянии, что и я. Они желали сказать как последователям Моисея, так и эволюционистам: «Чума на оба ваши дома!» — и отстраниться от их нескончаемых и явно бесплодных споров, чтобы отправиться обрабатывать плодородные поля доказуемых фактов. Поэтому я смею полагать, что публикация статьи Дарвина и Уоллеса в 1858 г. и в еще большей степени публикация «Происхождения видов» в 1859 г. произвела эффект вспышки света, которая внезапно озарила заблудившемуся во тьме ночи человеку дорогу, которая, независимо от того, доведет ли она его прямо до дома или нет, определенно указывает ему верный путь. <…> Книга «Происхождение видов» дала нам рабочую гипотезу, которую мы искали. Более того, она сослужила нам огромную службу, навсегда избавив нас от дилеммы: если вы отказываетесь признавать гипотезу о сотворении мира, то какую теорию можно предложить взамен, чтобы ее принял хоть один осмотрительный мыслитель? В 1857 г. у меня не было готового ответа, и я думаю, что его не было ни у кого. Год спустя мы бранили себя за скудоумие и замешательство в таком вопросе. Когда я впервые осознал центральную идею «Происхождения видов», я подумал: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» <…>…Дарвин и Уоллес рассеяли тьму, и маяк «Происхождения видов» указал путь пребывающим во мраке невежества{30}.
Гексли, который родился в 1825-м и умер в 1895 г., был столпом биологической науки второй половины XIX в.; он стал главным участником дебатов, последовавших за публикацией «Происхождения видов», выступая в защиту теории, когда Дарвин был слишком болен и слишком замкнут, чтобы участвовать в публичных дискуссиях. Он даже получил прозвище «бульдог Дарвина». По сути, выступая от лица Дарвина, Гексли выступал также и от лица Уоллеса, который мог следить за событиями в Англии только с задержкой в несколько недель, когда приходили почтовые пароходы.
Письма Дарвина и Гукера, которые побудили Уоллеса написать матери и Гукеру 6 октября 1858 г., утеряны, но Уоллес переписал в свой блокнот любопытный отрывок из письма Дарвина. Это был список тем 14 глав задуманной Дарвином большой книги с пометкой, что на момент получения эссе с Тернате он завершил работу над десятой главой.