От этих слов Гаврилы по коже Поли расходятся мурашки. А прежние по-новому играют. Он прямо совсем один, а ведь такой семейный…
Ее ласковый чуткий мальчишка…
– Не один ты. И глупости брось, – она не имеет права вот так уверенно заявлять. Понятия не имеет, что там и как. Но берет на себя… Наверное, слишком много. Сжимает лицо, говорит, смотря в глаза. Привстав на носочки, ещё и в губы целует. – Слухи дурацкие. У тебя будет всё. Обещаю.
И обещать тоже не может. Но в ней вдруг слишком много упрямства.Он тут рядом не ляжет последним в роду.
Уйдя с кладбища, Полина чувствует облегчение. Её еще трясет немного. Морозит даже. Но она изо всех сил старается не подавать виду. Господи... Теперь понятно, почему девки на заборе не висли. Он среди своих же проклятым считается. Кто позволит своей дочери с таким связаться?
А Гаврила наоборот спокоен.
Садится на водительское, трогает. Гладит коленку, улыбается.
В Любичах – никто. А ей не страшно.
Они уже и так все запреты нарушили. Что им какое-то проклятье?
* * *
Уже в ванной съемной квартиры Гаврилы Полина вымывает из волос песок с Любичевского пляжа. Это вызывает улыбку и боль в сердце.
Разлука с деревней оказывается на поверку переживаемой. Она не умерла после пересечения черты города.
Они даже уже тут умудрились погулять. Гаврила уговорил. Чуть ли не впервые. Эти дни подарили Полине столько нового опыта, сколько с ней не случилось за год до встречи с ним.
Девушка вылезла из ванны, вытерлась тщательно. Умыла лицо, просушила немного волосы.
Старательно оттягивала момент, который был настолько же неизбежным, как и само возвращение.
Она взяла с собой телефон в ванную, чтобы впервые за долгое время отключить авиарежим вот тут. Чтобы разом окунуться с головой в миллион оповещений и звонков.
Знала, что будет чувствовать себя, будто по щекам отхлестали, но не жалела. Иначе всё время выныривала бы из своего блаженства. А так – хотя бы один раз.
Конечно, ей звонил и писал в телеграме отец. Мать тоже. Варя.
Марьян отправил единственное письмо. Пафосное и полнящееся официозом. Мол, составил для тебя список…
А ей до этих списков…
Первым делом Поля перечитала всё, что понаписала ей Варвара. Там было много истеричности и недовольства, но подруга молодец – распетлялась.
Когда отцу не удавалось дозвониться до Полины, он набирал Варвару. Та врала, что подруга рядом, но что-то случилось с телефоном. Типа утопила… То отошла к бару за коктейлями, то в душе, то машет и привет передает...
В итоге дергали в эти выходные её одну. Бедняге пришлось отбрехиваться. Она имела право злиться – Полина знала. Но переживай эти дни еще раз, поступила бы так же.
Отец писал ей поначалу, потом перестал. Как она объяснит то, что телефон вот сегодня вдруг заработал, Полина не знала. Завтра подумает.
А пока набрала Варвару…
– Мася!!! – Которая начала с визга. Опять же – имела право, но Полина всё равно скривилась. – Ты вообще адекватная?
– Местами… – ответ от нее ожидался, наверное, другой. Этот же удивил. Варвара немного молчала, дышала, злясь. А Полина прижалась плечом к стенке, просто ожидая.
Ей не нравилось возвращаться в реальность. Так это всё… Не так. После Любичей всё не так.
– Меня твой отец затрахал, дорогая. Я столько своему не врала…
– Прости…
После Полиного извинения в разговоре снова наступила пауза. Варвара, вероятно, ждала, что подруга продолжит. Но Поле лень.
– Ну у тебя хотя бы всё хорошо? – намек на тревогу улыбает, пусть Варвара давно в голове у Поли и не очень-то способная на тревогу о ком-то, кроме себя…
– Да. Всё слишком хорошо…
Многозначительность тоже предполагает продолжение. Но Поля не продолжает. Слышит, что Варвара вздыхает, оставшись без подробностей.
– У меня тоже.
Признается похожим тоном. Они снова, наверное, лучше остальных друг друга понимают. Но откровенно по душам поговорить никогда не смогут.
– В общем, мась, ты больше так не делай. Или хотя бы предупреждай. Ты же не только себя подставляешь. Мне эти проблемы не нужны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На последнем предложении сделано особое ударение. Оно произнесено так, что усомниться сложно – Варвара совсем не шутит. А Поле почему-то чуть смешно. Она улыбается:
– Договорились. Спокойной ночи.
Скидывает, вжимается в кафель виском…
С губ срывается смех, но он истеричный. Она слишком много эмоций испытала за эти дни. Нервы даже чуть расшатало. Пора снова смиряться. Пора возвращаться.
Она блокирует телефон. Зайдя в гостиную, опускает его на тумбу рядом с телефоном Гаврилы. Это как-то так по-семейному, что снова колет в сердце.
Полина следит, как он застилает диван. Подает подушку, когда парень просит жестом…
Когда всё готово – смотрит с нежностью на царское ложе, если сравнивать с их гнездом в Любичах.
Обнимает подошедшего парня за шею.
Тает, почувствовав руки на ягодицах под его футболкой.
Конечно, она без белья. Зачем?
Он находит её губы, Полина целует в ответ…
Радуется тому, как интенсивность движений Гаврилы меняется. Ленивые поглаживания перерастают в жадные сжатия. Поцелуй тоже углубляется. В живот упирается возбуждение.
Всё, как всегда. Всё, как на протяжении этих волшебных дней.
Полина чуть давит на плечи Гаврилы, отдаляясь и лицом.
Смотрит в мужские глаза, делая несколько пятящихся шагов назад. Сначала тушит верхний свет, потом скользит пальцами по шнуру торшера, включая другой.
Вместе с щелчком в комнате вспыхивает интимный полумрак. Она при таком любит сексом заниматься.
Вернувшись, берет его за руку, тянет ближе к дивану. Ступает на нее коленями, упирается основаниями ладоней…
Оглядывается, делая прогиб сильнее. И еще несколько шагов.
Смотрит, как Гаврила наклоняется к ней, скатывает футболку до поясницы, прижимается губами к коже на бедрах и ягодицах опять. Ей это очень понравилось тогда, на кухне. Она забыла сказать просто.
Парень целует её осторожно и много раз. Приближается. Едет пальцами по спине, выгибая сильнее, еще выше загоняя футболку.
Проезжается по ребрам, сжимает груди, накрыв своим одетым пока телом, целует плечо, потом шею…
Спускается подушечками пальцев по животу к промежности, давая Поле время на то, чтобы успеть шире расставить ноги.
Конечно, она готова. Конечно, рада его пальцам, которые кружат, распределяя влагу.
Оставляют ненадолго.
Осознание, зачем, кружит уже голову.
Через несколько мгновений обнаженный член проезжается по складкам. Гаврила вжимает пальцы в ее бедра и подтягивает выше…
Вырастает, смотрит сверху, медленно входя под протяжный девичий стон.
Гладит ягодицы, выходит…
Полина знает – он следит за тем, как проникает в неё. Его это возбуждает. Её тоже.
Она утыкается лбом в подушку, сжимая пальцы в замок над ней. Делает прогиб максимальным, как кажется…
И захлебывается в кайфе, когда он, моментально сорвавшись, начинает глубоко и жадно вбиваться.
Глава 30
Глава 30
Прошло два месяца.
– Вот тут заезд, пожалуйста, – Полина обращается к водителю, дежурно улыбаясь в зеркало заднего вида.
В ответ получает кивок и короткий вежливый взгляд. Машина щелкает поворотником и плавно заруливает на нужную улочку.
Её новый водитель на испытательном сроке. Это мужчина сорока с лишним лет. Один из тех, кого Полина назвала бы типичным, когда выбирает отцовский начбез.
В отличие от абсолютно нетипичного Гаврилы.
Полина уже больше месяца живет не в родительском доме, а в своей свежеотремонтированной квартире.
И почти столько же Гаврила больше не является её водителем – уволился. Сейчас это им не нужно для сохранения любви. А для денег это ему не нужно было никогда.
Полина больше не под постоянным отцовским контролем. Они больше даже не особо нуждаются в договоренностях с Варварой, чтобы встречаться тогда и так, как двоим хочется.