Я обернулся назад – всё в порядке: передвижного домика-трейлера уже не видно. Пожалуй, я отошёл на добрых полкилометра от старой заросшей папоротником и подлес-ком колеи, на которую с таким трудом въехал. Ничего, не заблужусь как-нибудь.
Оглядевшись, я заметил то, что мне нужно: огромную упавшую верейю, на корнях которой налип ком мягкого перегноя. Забраться на неё такому проворному и худому малышу как я, труда не составило.
И вот я обозреваю окружающее пространство с высоты побольше моего роста.
Ага, есть!
Буквально шагах в пятидесяти почва как бы поднимается, выдавая выположенный временем и упрямыми ливнями холм. И на нём очень даже отчётливо видны остатки древних стен. Да, точно: когда-то здесь жили люди. Значит, остались полуразрушенные дома, или хотя бы их развалившиеся замшелые стены, и где-нибудь там, ближе к центру бывшего города, есть и площадь, и дворец, и его подвалы…
Да, чего-то именно такого я от этого девственного уголка и ожидал. Словно инстинкт вёл меня сюда, как магнитом указывая моему неуёмному духу направление и время. Я приехал как раз куда надо. Здесь должна жить она.
Теперь я шёл не наугад, осторожно и медленно. Нет, куда быстрее я двинулся на холм. И дальше – вглубь городка. Или города.
Нет, всё же городка: буквально в ста шагах он закончился, как закончился и холм. Похоже, здесь-то, на холме, они и построились, и жили… Что не помешало неумолимому времени заставить их исчезнуть, или уйти, а зарослям – поглотить город так, словно его здесь никогда и не было.
Пришлось вернуться.
Забравшись на остатки стены из ничем не скреплённого камня, жёлто-зелёно-красного от мха и лишайника, я снова внимательно осмотрелся. Вот тут, слева, очень многообещающие руины – сухие, и явно с подвалом. Похоже, именно здесь стоял когда-то Главный Храм.
Подойдя и встав напротив, я воззвал:
– Госпожа Нагайна! О, великая праматерь всех Змей! Ничтожный раб молит о твоей помощи! Снизойди же, и выслушай!
Пришлось повторить ещё два раза, прежде чем я почувствовал слабое, а затем и вполне слышимое присутствие. Она здесь! Она откликнулась!
Значит, есть надежда!..
Зашевелились кусты на границе стены и ровной площадки, бывшей когда-то внутренним помещением храма, и вот из них, медленно и торжественно возникла гранённая головка, вся в чёрных, словно обсидиановых, блестящих чешуйках. Ах!..
Спокойно поднялась она из зарослей на высоту моего плеча – ого! Значит, длина змеи не меньше четырёх шагов – об этом говорит и туловище толщиной почти с мою икру! Однако вот она замерла, вонзив взор абсолютно равнодушных глаз мне в лицо.
Я упал на колени. Сложил руки в мольбе:
– О, повелительница Джунглей! Великая Нагайна! Снизойди, выслушай маленького мальчика! О твоей помощи я молю, и готов заплатить любую цену!
Спустя долгую минуту, показавшуюся мне вечностью, послышался тихий свист:
– Говори!
О, Брама! Она согласилась!
И пусть пока – не помочь… Но хотя бы выслушать!
– О праматерь всех змей! Молю тебя о помощи! Я привёз сюда свою бабушку…
Она там – в фургоне. Она сама уже не может ходить… Она просит тебя моими устами: приди, оборви бесполезные и мучительные страдания, которые она терпит! Подари ей твою милость: всего один укус. И душа её обретёт свободу от бренного больного тела, и возрадуется там, на небесах!
– Что… С твоей бабушкой?
– О! Она больна неизлечимой болезнью, которая доставляет ей невыносимые страдания! Все усилия врачей ни к чему не привели! Мы потратили все наши деньги, но излечение невозможно! Бабушка умоляет – всего один укус, чтобы оборвать нить её жизни, избавить её от бессмысленных мучений!..
– Зачем мне это делать?
– Конечно, из вашего бесконечного милосердия! Разве Великий Создатель не завещал нам любить своих братьев и сестёр, живущих на нашей священной земле?
– Нет. Змеям он ничего не завещал.
– Умоляю вас, милостивая госпожа! Вы же знаете, что такое боль! Неужели вы оставите умирать сестру по крови?!
– Откуда мне знать, что она – моя сестра?
– Ну как же! Это она научила меня вашему языку! И объяснила, что вы – только вы! – можете, если захотите, прийти на помощь тому, кто сам себе помочь умереть не может.
– Да, язык ты знаешь… – томительная пауза. Я вновь склонил голову, надеясь, что выгляжу достаточно смиренно и жалко, – Хорошо. Веди! – согласие прозвучало неожиданно быстро. Я даже слегка растерялся. Но не настолько, чтобы забыть отбить поклон, коснувшись земли лбом, после чего быстро вскочил:
– Прошу вас, милосердная госпожа – следуйте за мной!
Я почти бегом, поминутно оглядываясь, ринулся к фургончику, скорее чуя, чем видя и слыша лёгкое волнение в подлеске и траве там, где бесшумно и плавно, но ничуть не отставая, двигалась великая Повелительница и гроза Джунглей.
Добрались мы буквально за десять минут.
Я распахнул дверь, и спустил трап:
– Прошу вас, о великая госпожа Нагайна!..
И лишь когда всё четырёхметровое тело скрылось в затенённом проёме, я позволил себе зайти следом, и прикрыть дверь.
Госпожа уже изучала бабушку.
Бабушка сидела на кресле-каталке у дальней стенки – почти вплотную к кабине фургона, где меньше всего трясло при движении. Сухонькая ручка свешивалась из-под пледа, как бы приглашая… Глаза бабушки были закрыты – словно она спала.
Умудрённая годами и опытом змея придирчиво изучала руку и тело, двигая везде чёрной благородной головкой, и иногда пробуя запах высовываемым языком. Так продолжалось с минуту.
Я молчал и ждал.
Наконец госпожа Нагайна повернула голову ко мне:
– Что это – дерзкая шутка? Где твоя бабушка?
– Это и есть моя бабушка!
– Наглый щенок! Это – старая тряпичная кукла! Где человек?
– Хотите верьте, госпожа Нагайна, хотите – нет, но это и есть моя бабушка! И это её вам нужно укусить!
Некоторое время было тихо: она пыталась понять, говорю ли я серьёзно, или издеваюсь. Затем тело стало укладываться в боевую стойку: госпожа приняла решение:
– Отопри дверь и выпусти меня, глупый мальчишка!
– Простите госпожа! Но я не отопру, пока вы не укусите!..
– Я ничего и никого не буду кусать!
Я закричал. Тонко, пронзительно. Так, как я знаю, злит змей сильнее всего! Так, что они уже не раздумывают, достойно ли Царице Джунглей связываться с заморышем-наглецом, и наказать…
– Замолчи, и открой дверь!
– Нет! – я испустил ещё один крик.
– В таком случае пеняй на себя, дерзкий раб! – раздувшийся от гнева капюшон оказался настолько велик… Наверное, даже больше, чем моя голова!
В стремительном полёте её чёрно-стальное тело казалось восхитительно прекрасным: словно стрела, выпущенная из лука самого Шивы – повелителя и наставника всех воинов-кшатриев…
Она целилась мне в шею. За торс кусать было опасно для самой змеи – могли обломиться зубы в слишком широко раздвинутых челюстях!
Я только успел, что подставить навстречу разинутой в смертельном броске пасти свою кисть! Вот в место соединения большого пальца с ладонью и пришёлся укус!
Сразу после того, как в мою плоть впились двухдюймовые клыки с канавкой, по которой сразу фонтаном брызнул яд, я сомкнул вторую кисть на шее за головой змеи – она не должна отдёргиваться слишком резко, иначе зубы всё равно могли бы сломаться!
Не понимающая, что происходит, Нагайна всё смыкала челюсти, каждый раз надавливая на железы с ядом – чтобы выпустить в меня новую его порцию. А я продолжал страховать её, чтобы укусы приходились только в мягкую плоть, а не в кости!
Наконец яд даже у этой громадины закончился.
Она начала биться в моей руке, и пытаться ударами могучего тела свалить меня с ног, или заставить ослабить хватку…
Ничего у неё не вышло.
После того, как я водворил её в обитый мягким пластиком изнутри просторный контейнер, проклятья и удары по стенам ещё какое-то время были слышны… Но я уже не обращал на них внимания.
Пора было заняться рукой.
Щёлкнув тумблером, я отсоединил контейнер псевдоплоти от правой руки. Обнажились стальные тяги пальцев и провода управления нервными импульсами. Контейнер я аккуратно поместил в холодильник. Более двух граммов! Рекорд.
Вставить на место новый, закрывший отверстие между большим пальцем и ладонью, было делом трёх секунд. Хорошо, что именно этих запчастей у меня куплено вдоволь.
Я осмотрел «бабушку».
Нет, как я и предполагал, туловище куклы не пострадало. Вот и хорошо. Я не люблю, когда змеи портят в сердцах корпус моей бабушки – всё-таки мы вместе уже долгие годы. И своим обучением и теперешней работой я обязан именно ей. Даже теперь, когда её ресурс исчерпан, и она абсолютно неподвижна и бесчувственна, она помогает мне в работе.
Захлопнув дверцу трейлера, я залез в кабину и завёл мотор. Выбраться будет нетрудно – на то и шесть ведущих колёс.