чтобы Ча Соль ничего не заподозрила. Доктор Ча Сом его отвлечет, так что ни о чем не беспокойся.
На секунду я представляю себе запись с камеры, где мы с Хэри идем рядом, и мне становится не по себе. Если госпожа Ча узнает, что мы с ней заодно, то Хэри не поздоровится. Что уж говорить о моей семье…
– Она нас увидит, – шепчу я, закусив нижнюю губу.
– Нет, я нашла на террасе место, куда не достают камеры. Там есть слепая зона.
– Правда?
– Я давно предполагала, что такое место есть. Мы с госпожой Ча долго его искали, и, к счастью, нам удалось его найти, пока не стало слишком поздно.
– Вот оно что!
Я хочу поблагодарить ее, извиниться, снова и снова просить у Хэри прощения. Я ведь мало чем отличаюсь от госпожи Ча Соль. Но сейчас не время искать нужные слова лишь для того, чтобы мне стало немного легче. В темном зеркале отражается мой неясный силуэт. Хэри торопливо объясняет, как найти слепую зону, после чего мы поспешно завершаем разговор.
Я ложусь под одеяло в ту же позу, в которой была, когда началась перезагрузка камер.
Должно быть, завтра я смогу попросить у тебя прощения. За то, что, украв твою жизнь, была счастлива. В этой истории не я пострадавшая, и тебе не нужно извиняться передо мной.
Но способна ли я сама себе в этом признаться?
* * *
– Госпожа Ча!
Как и вчера, Фрэн первым здоровается с доктором Ча Сом, направляясь к скамейке, на которой она сидит. У него в руке стакан с капустным соком. Сок принесла я в знак извинения за то, что вчера явилась с пустыми руками. Я купила его в кафе, куда раньше Фрэн очень любил заглядывать. Он признался, что страшно скучал по этому вкусу. И мне становится неловко оттого, что сегодня я заглянула к нему лишь затем, чтобы использовать его как прикрытие.
– Ох, эта девушка все еще здесь? – тихо спрашивает Фрэн, заглядывая за плечо госпожи Ча Сом. – В какой она палате? Мне кажется, я ее только по ночам и вижу. Даже в коридоре с ней ни разу не сталкивался.
Слева, в самом дальнем уголке террасы, где почти ничего не видно за несущей балкой внутренней стены, сидит Хэри в кресле-каталке. Я вижу ее со спины, но теперь со всей ясностью понимаю, что это она.
– Да, эта пациентка к нам попала с сильными ожогами лица. Неудивительно, что у нее развилась депрессия.
В словах Ча Сом читается предупреждение, что не следует приближаться к ее пациентке. В ответ Фрэн лишь потрясенно качает головой.
– Мы с вами сегодня еще не проверяли жизненные показатели. Давайте займемся этим прямо сейчас, пока не закончилась моя смена. – Взяв Фрэна под руку, госпожа Ча Сом намеревается увести его с террасы. Глядя на меня, Фрэн пытается протестовать, но я машу ему рукой, уверяя, что все в порядке.
Как только эти двое уходят, с неба падают первые редкие капли дождя. Сегодняшнюю погоду мы выбрали вчера вместе с Ли Бонхве.
Датчики, установленные на здании, улавливают начало дождя, и автоматическая крыша начинает медленно опускаться, постепенно накрывая террасу. Наконец между крышей и внешней стеной здания остается лишь небольшой зазор, и мне слышно, как по кровле распространяется дробный стук.
– Ну вот и дождь пошел! – произношу я с воодушевлением и сладко потягиваюсь, украдкой поглядывая на Хэри. Приняв обеспокоенный вид, будто боюсь нарушить покой особой пациентки, я направляюсь в противоположную сторону террасы.
В правой ее части тоже есть несущая балка, которая частично перекрывает вид. Обычным актерам вряд ли придет в голову забраться сюда, чтобы полюбоваться панорамой города, и именно здесь Хэри обнаружила слепую зону. Она такая маленькая, что, окажись здесь человек покрупнее, его плечо непременно попадет в кадр.
Боясь лишний раз вздохнуть, я поворачиваюсь и осматриваю стену здания. Между перилами террасы и поддерживающей крышу массивной деревянной колонной есть щель, в которую я вполне могу протиснуться. Прижавшись вплотную к колонне, я иду приставным шагом. Если дождь сейчас прекратится, крыша вновь уедет наверх, а я останусь стоять перед камерой в позе краба.
Перебравшись вдоль перил на другую сторону террасы, я оказываюсь в левой слепой зоне, где в кресле-каталке меня ждет Хэри. На лице у нее синяя медицинская маска, а в глазах играет спокойная улыбка.
Я так часто представляла нашу встречу. Мечтала, что познакомлюсь с тобой, когда поступлю в киношколу. Как я рада, что ты оказалась жива и все это была лишь наглая ложь режиссера Ча Соль.
Глаза краснеют, и я готова сейчас же разреветься. Горло сдавливает, и не получается произнести ни слова. Словно ненормальная, я начинаю плакать и смеяться одновременно. Глаза Хэри красиво блестят в темноте. В следующий миг она медленно снимает маску и, осторожно поднявшись с кресла, смотрит прямо на меня. Мне становится трудно дышать.
Возможно, ради встречи со мной она нанесла макияж, но на лице ее нет ни единого следа от ожогов. Ее лицо точь-в-точь как у меня. Я словно гляжу в зеркало. Но все же мы не одно и то же. У меня ощущение, что я умерла и вижу свой собственный призрак.
Падающие на лицо капли дождя заставляют меня опомниться.
– Хэри, – бормочу я, но она делает мне знак замолчать. Как я могла забыть! В слепой зоне можно спрятаться от камеры, но звук все равно будет записан. Как же нам быть, если мы даже не можем обмолвиться ни единым словом?
Неожиданно Хэри крепко хватает меня за запястье, и в следующий миг мою шею обжигает болью. Я успеваю вспомнить укол, который мне когда-то сделала госпожа Ча Соль. В мгновение ока все тело немеет. Опустив глаза, я замечаю шприц в дрожащей бледной руке Ко Хэри. Второй рукой она продолжает крепко сжимать мое запястье.
Не издав ни звука, я падаю. Тело наливается свинцом, и мне начинает казаться, будто я погружаюсь на самое дно океана.
Третья часть
В изгнании
Я резко открываю глаза. Пытаюсь повернуться, но не могу пошевелиться, как будто к чему-то привязана.
Еще не успев до конца прийти в себя, я поворачиваю голову и вижу, что на мне больничная пижама, а из левой руки торчит игла с трубкой от капельницы. Я снова пытаюсь сесть, но по-прежнему чувствую, что меня что-то удерживает. Моя правая рука и левая нога прикованы к кровати наручниками. Кое-как приподнявшись, я оглядываю свою необычную кровать. Прямо от матраса вверх уходит железная решетка, образующая купол над моей головой. Зазоры между прутьями такие маленькие, что через них не просунешь и голову. Я словно оказалась запертой в птичьей клетке.
Моя клетка стоит не в больнице, а в