я без нее делал. Пришлось бы пить этот, как его?..
– Пуэр? – подсказал Аверин.
– О, точно! Ты тоже его пил, да? Фу-у… А еще есть такой… как же там… «Се-но»! Ну натурально сено! А сколько пафосу: «Китай», «Япония».
– Нам, жителям северных болот, не понять тонкой восточной души, – рассмеялся Аверин. Марина смущенно улыбнулась и поставила чашки и чайник на стол.
– Иди, Мариночка, мы сами, – махнул рукой Василь, – тут ужасно накурено.
Марина еще раз улыбнулась и послушно скрылась за дверью.
Аверин в который раз убедился, что правильно не женился на ней. Слишком уж она тихая и покладистая. Да и вообще, жить с человеком, к которому ты не испытываешь не то что любви, даже симпатии, не полезно для обоих. Пусть Марине будет хорошо здесь, в доме брата.
Аверин попробовал чай, и он оказался выше всяких похвал. Черный, терпкий, с нотками каких-то трав и легким ореховым привкусом. Да, то, что надо сейчас. Он налил себе еще, насладился ароматом и снова выпил. А Василь тем временем разлил коньяк.
Аверин указал на закрывшуюся дверь:
– Почему ты ее замуж не выдашь? Неужто она до сих пор по мне сохнет? Вот не поверю. Вы же выходите в свет, разве никто не ухаживал? Она так… ничего.
– Да она красавица, как моя Маша. Не ухаживал, ха! Ты бы видел, как за ней ухлестывал майор Волобуев!
– Волобуев? Тот самый? Который на спор перевернул твою «Ласточку»? За Мариной? – Аверин, успевший снова пригубить чай, чуть не поперхнулся.
– Да-да, именно он. Ты представляешь? Однажды в театре так раздухарился, что бедная девочка пряталась от него в уборной и за портьерой.
– Зря пряталась, вышла бы отличная пара.
Оба рассмеялись.
Но Василь тут же снова стал серьезен.
– Гера, я все же хочу, чтобы ты понял. Сегодня ты не Анонимусу «его место» указал, ты унизил меня при моих детях. Поставив под сомнение мое решение и мои приказы. Я уже помолчу о том, что ты напугал Мишу. Он теперь будет бояться собственного фамильяра.
Аверин глотнул еще коньяка и внимательно посмотрел на брата:
– А вот за это извини. Серьезно. Я не подумал.
Он снова налил себе чаю. Тот был просто потрясающе вкусным. В голове немного шумело от выпитого коньяка.
– О-о! – Василь в свою очередь плеснул коньяка и поднял бокал: – Выпьем за крайне редкое явление: Гермес Аверин извиняется! И не через три года!
Аверин только пожал плечами, выпил полбокала и понял, что ему хватит.
– Но! – Он поднял палец. – Насчет Миши я не согласен. Он должен бояться. Иначе он даже до первого экзамена не доживет. Вот объясни мне, почему ты не показывал детям демонический облик их фамильяра? А личины? Они их-то видели?
– Слушай, ты видел этот облик. Я сам в первый раз жутко перепугался. И можно подумать, ты – нет. Да, насчет Миши согласен, затянул. Я собирался показать через полгода-год. А девочкам это зачем? Они знают, что он див. Они видели его «в действии» и отлично понимают, насколько его способности отличаются от человеческих. Я не понимаю, для чего вообще кого-то пугать? В конце концов, не вина Анонимуса, что он не выглядит в звериной форме таким милым, как твой кот.
– Нет, я не испугался. Меня тогда вырвало не от страха. А потому, что я ощутил его силу. Мне тогда еще и четырех не было. Но да, с Мишей я погорячился. Надо было отправить Анонимуса во двор.
Василь провел ладонью по лицу.
– Ничего ты не понял, Гера. Ты так ничего и не понял.
Аверин протянул руку, чтобы налить еще чая, но понял, что промахнулся мимо чайника.
– Вот черт… – тихо выругался он. Для колдуна настолько потерять координацию было недопустимым.
– Помочь? – участливо спросил Василь.
– А? – Аверин поднял голову. В глазах двоилось. – Да… я сейчас еще чаю выпью и пойду, наверное. Очень у тебя забористый коньяк.
Василь рассмеялся и налил ему чай. Осушив несколькими глотками чашку, Аверин поднялся на ноги. Его шатало.
Василь тоже встал и потянулся:
– И то верно, пора спать. Тяжелый был день.
Они вышли из курительной комнаты.
В коридоре в голове немного прояснилось. Аверин огляделся по сторонам и, протянув руку, коснулся барельефа на стене, изображавшего то ли цветы, то ли шишки.
Все-таки это его дом. И в этом доме не так уж и плохо.
Послышался шум и детский смех. В коридор вбежали дети. Вера тащила Кузю, перекинув его через плечо. Увидев дядю, она взяла кота под мышки и протянула:
– Гермес Аркадьевич, вот ваш кот!
– Спасибо, – Аверин улыбнулся и взял Кузю на руки. И понял, что чувствует себя как-то странно. Он пожелал всем спокойной ночи и направился в свою спальню. Да, Василь прав. День действительно выдался не самый легкий. А у Аверина такой нелегкой была вся прошедшая неделя.
Глава 5
Теплый душ немного освежил, но все равно он едва добрался до постели. Как будто вся усталость нелегкой недели разом обрушилась ему на плечи.
Зато постельное белье оказалось таким мягким и приятным, как будто было сделано из нежнейшего шелка, а когда Аверин накрылся одеялом, то чуть не застонал от удовольствия. Он ожидал, что немедленно провалится в сон.
Однако сон не шел. Почему-то вспомнились «баронесса Анастасия» и ее «сын». Так ли уж сильно ошибается Василь? Ведь вот же он, пример. Как ни крути, а дива каким-то образом привязалась к мальчику. И то, что она смогла справиться со своей жаждой крови… В начальных классах Академии первым делом учили, что див теряет рассудок, ощутив запах крови хозяина. Но у этого правила все же были исключения. Дивы высоких уровней контролируют себя гораздо лучше и могут какое-то время сдерживать свои инстинкты, если на то есть веская причина. Когда нападать опасно или невыгодно, сильный див может удержаться. И разум, и стремление к самосохранению у них есть, и чем выше уровень дива, тем сильнее они выражены. Возможно, дивы не испытывают чувств, но некоторые эмоции им точно доступны. Страх, гнев, удовольствие, любопытство.
Аверин перевернулся на бок. Усталость сменилась каким-то странным возбуждением. По телу начала разливаться истома. Он вытянул ногу и наткнулся пальцами на меховой бок. Хотел было уже спихнуть нахала с кровати, но мех был такой теплый, такой мягкий, что он погрузил в него пальцы, а потом и прижался всей стопой. Надо же, какая нежная и шелковистая у этого кота шерстка.
Аверин подтянул вторую ногу, помял немного кота пальцами и почувствовал под