воздухе щеки Арины Родионовны порозовели. Она улыбнулась и заговорила:
— Вы, наверно, собрались отчитать меня за то, что я влила много сил в настоятельницу?
— Собирался, — признался я.
— Но вы же видели, что она не жалеет себя, чтобы сделать мир чуть лучше. Нечасто встретишь таких людей.
— Но силу пережигать тоже не стоило.
— Тот, кто занимался ее лечением, сделал все плохо. Словно и не старался вовсе. Не удивлюсь, если кто-то намеренно сотворил это, чтобы настоятельница не смогла оправиться. Если бы я все не исправила, ее нога никогда бы не зажила. И вряд ли Ольга осталась бы на своем посте с такой травмой.
— Вы думаете?
— Мне кажется, она и сама это поняла. Иначе зачем было торопиться с этим потопом? Но теперь женщина наверняка поправится. И у приюта останется хороший руководитель.
— Я обязан накормить вас чем-нибудь вкусным и позаботиться о том, чтобы вы пришли в себя.
— Покормите меня обедом, — лукаво предложила девушка. — Пригласите туда, где подают вкусную рыбу.
— Вы же мне подскажете местечко? — усмехнулся я.
— Конечно, — девушка словно случайно прильнула ко мне ближе. — Есть отличный ресторанчик на набережной. Когда я собираюсь к родителям, то всегда заказываю там навынос фаршированную щуку.
— Звучит интригующе.
— Рыбу заворачивают в специальную сумку, внутри которой останавливают время. И пока упаковку не вскроют, щука остается горячей. Папенька всегда в восторге от этого блюда.
— Я не мог не заметить, что ваши родители хорошо работают в команде, — произнес я и уточнил. — Они вместе служат?
— Иногда отец выезжает по особым вызовам, о которых не распространяется, — ответила девушка и пожала плечами. — Мама обычно ждет его дома и помогает восстановиться.
Я понял, что, скорее всего, Нечаев является лекарем какого-то важного лица. И учитывая расположение их дома в загородной резиденции, семья вполне могла быть приближенной к императору. Но говорить об этом вслух я не стал. Незачем обсуждать то, что и так было понятно.
— Папенька купил титул в Смуту, — продолжала Арина Родионовна. — Стал дворянином. И это помогло ему сделать предложение маме, когда они познакомились. Она из благородного рода, хоть и обнищавшего. И потому ее отец, мой дед, настоял, чтобы они взяли его фамилию. Он был горд, что род не прервется и принял зятя как сына. Дед и меня любил и очень баловал, когда я навещала его в поместье. Я помню его добрым и улыбчивым человеком.
— Значит, ваша мама в него, — резюмировал я.
Арина вздохнула:
— Она показалась вам резкой, я знаю, — ответила она. — Все потому, что она ужасно беспокоится о том, что вы общаетесь с призраками.
— Это печально, — я пожал плечами.
— Но я уверила ее, что в вашем доме нет духов и потому я с ними не стану пересекаться, — горячо продолжила Нечаева. — после моих уверений она успокоилась и не стала возражать против работы у вас.
— То есть про Любовь Федоровну вы говорить не стали? — догадался я и взглянул на девушку. Но та не выглядела виноватой:
— Не стала, — просто ответила она. — Но мне нужна была практика. И никто не желал брать лицеистку без опыта. А вы согласились и взяли меня в штат. Призрак в доме меня не особенно смущает. Тем более, Виноградова замечательная во всех отношениях женщина.
— А если ваша матушка спросит у меня об этом?
Девушка покачала головой и просто произнесла:
— Мастер Чехов, вы взрослый и порядочный человек. Мне ли вас учить?
— Так что же мне ответить? — с улыбкой повторил я вопрос.
Мы подошли к машине, и Нечаева уверенно мне посоветовала:
— Врите.
— Но я не умею, — усмехнулся я.
— Вот и будет повод научиться, — хитро ответила Нечаева. Я улыбнулся и открыл заднюю дверь, предлагая ей сесть в машину.
Глава 15 Общежитие
— Куда едем, вашество? — обернувшись ко мне уточнил Фома, когда мы сели в машину.
Я взглянул на Нечаеву и она подала плечами, сказав:
— Мы еще можем успеть посетить тот адрес.
— Успеем, — ответил я, и достал из кармана пиджака бумажку с адресом, который дала нам мать-настоятельница. И произнес, передавая записку Питерскому:
— Поехали по этому адресу.
Слуга взял листок, взглянул на текст, и кивнул:
— Как скажете, вашество.
Он завел двигатель, и машина выехала на дорогу.
— Как вы думаете, Павел Филиппович, почему