он рассержен на меня из-за каких-то глупостей, россказней одноклассников. Но ничего, как только он вернется из армии, мы встретимся, он увидит свою дочь и захочет меня выслушать. Иначе и быть не может.
– Она… – мама заминается с ответом, а потом и вовсе переключается: – Девочка моя, подумай немного о себе, сейчас позову Тамару Андреевну, она тебе поставит капельницу, хорошо?
Мама встает и уходит за доктором, а я остаюсь лежать, мучимая ожиданием встречи со своей малышкой.
Все, что происходит дальше, – словно во сне. Мне делают укол и я, полностью расслабленная, засыпаю.
И в последующие часы, даже просыпаясь, я все равно хочу спать дальше. Не помню, вставала ли, ходила ли в туалет… Перед глазами только палата, без смены картинки.
Уже не знаю, которые сутки в таком состоянии, потому что иногда, когда я открываю глаза, за окном темно. Порой просыпаюсь оттого, что одежда на груди неприятно липнет к телу, так как она мокрая, а в другой раз на мне снова чистая и сухая пижама.
В очередной раз просыпаюсь, на улице темно, в палате кто-то сидит.
– Мам? – зову, очень хочу увидеть ее, мне кажется, мы так давно не разговаривали.
– Да, это я, Элла, – голос звучит несколько странно. Как будто она чем-то расстроена.
– Мам, где моя малышка?
– Ой, доченька, – и вдруг мама начинает плакать. Я такого не припомню. Как такое возможно?
– Мам, ты чего? Что-то случилось?
Тянусь к ней, хочу обнять, поддержать. Ее явно что-то расстроило.
– Элла, – в голосе мамы слышится отчаяние, что приводит меня в еще большее замешательство.
– Что-то с папой произошло?
Мама отрицательно машет головой.
– Элла, доченька, твоя малышка умерла, в день родов она не могла дышать. Ее пытались спасти, но не вышло, – с этими словами мама заливается слезами и падает на меня.
Крепко обнимает и целует в знак утешения. А я лежу и не понимаю ее слов, не могу их разобрать по частям. Что за бред, это не может быть правдой. Я же слышала ее плач, или мне это показалось?
– Нет! Нет!
– Да, Элла, мне очень жаль. Но не переживай, ты еще молодая, может, это даже хорошо. У тебя вся жизнь впереди. А ребенок… С довеском не каждый мужчина готов принять деву…
– Мама! – кричу на нее, не сдерживаясь, отталкивая от себя. – Как ты можешь! Ты точно моя мать? У тебя внучка умерла, а ты мне про что говоришь?!
Кое-как встаю с постели, не в силах больше лежать.
– Что за шум! – в палату врывается Тамара Андреевна. – Ты чего разоралась, Элла! Ты тут не одна, знаешь ли, лежишь!
Я изумленно смотрю на эту врачиху, по-другому я ее никак не могу назвать! Она не уберегла мою малышку!
– Где мой ребенок?! – надвигаюсь на нее. – Что вы сделали с моей малышкой?!
Тамара Андреевна размахивается и отвешивает мне громкую пощечину, от которой я, не удержавшись на слабых ногах, увальнем падаю на пол.
– Я сказала тебе, не ори. У тебя истерика, оно понятно, ребенок умер. Но все же ты должна была это понимать, ты его не доносила, ты его не смогла родить! К тому же, я говорила, у нее двойное обвитие было, – все это она шипит мне в лицо, слегка наклонившись, – так что перестань истерить. Я тебе жизнь спасла! Ты чуть сама не умерла из-за этого всего. К тому же, если уж ты так переживаешь о своей малышке, подкину тебе еще одну тему для размышлений: скорее всего, ты больше не сможешь родить, если не начнешь лечиться немедленно. Так что прекрати свою истерику по поводу того, что изменить не сможешь, и займись собой. Иначе на всю жизнь останешься без детей.
После этих ужасных слов, сказанных без каких-либо сожалений, эта убийца в белом халате перевела взгляд на маму:
– Займитесь дочерью. Мое предупреждение очень серьезное. Если не получите лечение в ближайшее время, Элла останется бесплодной.
Глава 28
Я дома. Меня привезли сюда в ту же ночь. Сейчас я сижу и со слезами на глазах смотрю на свои занавески нежно-персикового цвета. Я их вешала для своей малышки, а в итоге… В итоге день истерики и плача.
Мама запретила говорить отцу о том, что со мной произошло. Тем более теперь, когда и малышки со мной нет. А он как будто и не заметил моего отсутствия, потому что, как выяснилось позже, тоже был в отъезде. Пытается начать новый бизнес.
– Элла, – в комнату входит мама, – как себя чувствуешь?
Отворачиваюсь от нее и с каменным лицом игнорирую ее появление у себя в комнате.
– Элла, мне надо с тобой серьезно поговорить. Я понимаю, что ты страдаешь от потери ребенка…
– Нет, ты не понимаешь, мама, и не делай вид, что тебе жаль. Иногда, когда я задумываюсь о случившемся, у меня складывается такое ощущение, что ты даже рада, что все так произошло.
– Как ты можешь такое говорить! Ты что! Я тоже хотела эту малышку. Да, признаюсь, обстоятельства ее появления в нашей семье меня удручали, но я никак не желала ей смерти.
Возможно, я перегнула палку с обвинениями в адрес мамы?
– Что ты хотела? Говори и уходи.
– Элла, у тебя еще идет молоко?
Это моя проблема: что бы я ни делала, грудь наливается, и постоянно капает. Уже мама мне и молокоотсос купила – ничего не помогает. Единственное спасение – прокладки на грудь, только они меня и выручают.
– Ты же сама знаешь, что да.
– Тетя Инга… – мама делает паузу, на которой я поворачиваюсь к ней, пытаясь понять, что же произошло с сестрой отца – У тети нет молока, а ее Алиса и так родилась проблемно, ты знаешь. И врач посоветовал ей давать не смесь, а женское молоко. Может, ты покормишь свою племянницу, а?
На мгновенье замираю. Что она мне предлагает?! Отдать молоко, которое принадлежит