— Значит, ты допишешь свою книгу! — уверенно заявила Юлька. — Обязательно допишешь. И значит, неспроста тебе захотелось зайти ко мне. А что касается ошибок… А может, без этих ошибок в жизни действительно никак, а? Может, мама права и неспроста эта Вездесущая Программа так старается, ведя каждого из нас по определённому пути?
— Не знаю, Юля, не знаю… Я уже и сам запутался. Сдаётся, так оно и есть. Только вот нужно вовремя это осознать, не оступиться окончательно, выстоять, удержать равновесие… И сделать шаг дальше. Вроде всё понятно, но на деле, и правда, выходит всё запутано.
— Тогда, может, больше не надо ничего запутывать? А просто остаться с тем, что есть, и дать всему просто происходить? И попробовать просто жить, с ударением на спокойную, гармоничную жизнь?
— А так бывает?
— Мне кажется, бывает. Если сильно захотеть. Или когда уже просто нет никаких сил, чтобы было по-другому.
Протяжная тишина. Пока на плите закипал чайник, они сидели за столом и мельком переглядывались.
— Что ж, — глубоко вздохнув, произнёс Никита. — Раз ты говоришь, что твоя мама никогда не ошибается… то считаю нужным заранее предупредить тебя кое о чём…
Юлька серьёзно посмотрела на Никиту.
— Первое. Писатель, возможно, навсегда обречён оставаться одиноким и меланхоличным. Это накладывает некоторые сложности на тех, кто будет рядом с ним. И второе. Писатель в дальнейшем может про тебя что-то написать в своих книгах — не многим это может понравиться… В общем-то, и всё.
На лице Юльки заиграла весёлая ухмылка.
— Ну нашёл чем пугать! Насчёт первого — это можно просто принять, не беда! Что касается второго… Так это же вообще прекрасно! Я была бы просто счастлива попасть в твою книгу.
Никита молчал. Словно выжидая нужный, особенный момент для того, что он хочет сказать. Чайник закипал. Но Юлька не спешила вставать, глядя на Никиту своими карими глазами. Прошло ещё минута, чайник уже подрагивал на плите, но никто не решался его освободить от огня.
Никита вновь сделал глубокий вдох и наконец медленным, немного тихим, но различимым голосом, словно обращаясь напрямик к сердцу девушки, произнёс:
— На самом деле, ты в неё уже попала. И если вдруг случится, что однажды её кто-нибудь прочитает, прочитает нас, литературных и вроде бы несуществующих героев, то, я думаю, что именно сейчас, пока кипит этот чайник, именно на этом месте эта история и должна завершиться. А для нас — начаться другая. И, наверное, неплохо бы сейчас сказать чего-нибудь заумного на прощание, м? — Никита тихонько улыбнулся.
Чайник отчаянно извергал столб пара. Он уже готов. Но никто из двоих не обращал на него внимания — их глаза были направлены только друг на друга.
— Ты не представляешь, как я рада снова видеть тебя, Никита. И это всё сейчас для меня — не вымышлено. Это всё — по-настоящему. Поэтому, кроме искренней благодарности маминой Программе, мне ничего не приходит на ум. — Юлька медленно пододвинула свою руку к ладони Никиты и положила её сверху.
— Ну, большего-то, мне кажется, и не нужно, — произнёс Никита. И положил свою вторую ладонь поверх руки Юльки. — Благодарю и я. За всё.
И в следующее мгновение они повернулись к плите, одновременно взялись за нужную ручку и, устремив глаза друг на друга, повернули её по часовой стрелке.
2013–2016