становятся прозрачными гр^ицы между работой и домом, когда женщины оставляют дом и
появляются на гендерно сформированном рабочем месте? По мнению Джудит Герсон и Кэти
Пейс, тогда границы «в рамках рабочего места (профессиональная сегрегация) и границы на
уоовне микровзаимодействий получают большее значение в определении зависимого
положения женщин». Таким образом, профессиональная сегрегация может воспроизвести
тендерное различие и тендерное неравенство, определяя вторичный статус женщин в
организациях. А для тех женщин, которые все же занимают нетрадиционные позиции,
границы сохраняются на микроуровне — «постоянство неформального поведения группы
мужчин (совместное проведение времени вместе после работы, использование мужского
юмора, принятый в корпорации
165
стиль одежды) — все это действует, чтобы разделить инсайдеров и аутсайдеров, поддерживая
таким образом тендерные различия»16.
Растворенные в гендеризованных организационных структурах, подвергаясь воздействию
гендеризованных организационных процессов и оцениваясь по гендеризованным критериям,
различия между женщинами и мужчинами кажутся в итоге различиями исключительно между
гендерно сформированными индивидами. Когда тендерные границы кажутся проницаемыми,
то другая динамика и процессы воспроизводят тендерный порядок. Если женщина не отвечает
таким критериям или, точнее, если эти критерии не соответствуют специфическим женским
потребностям, тендер сегрегирует рабочую силу и заработную плату, найм и разницу в
карьерных перспективах, представляя эту сегрегацию как «естественные» результаты уже
существующих различий между женщинами и мужчинами. Именно таким путем неравенство
между женщинами и мужчинами легитимируется и воспроизводится.
(Нужно, конечно, отметить, что с помощью аналогичных процессов воспроизводятся и
легитимируются «различия» между рабочим классом и квалифицированными специалистами,
между белыми и цветными, между гетеросексуалами и гомосексуалами, т.е. все неравенства,
основанные на классе, расе или сексуальности. Тендер, видимый в этих организационных
процессах, не должен лишить нас возможности замечать сложные взаимодействия с другими
моделями различия и принципами неравенства. Так же как мужская модель является
нерефлексируемой нормой, модель белого, гетеросексуального мужчины среднего класса
становится такой же нормой, относительно которой оцениваются опыт и практики других
людей.)
Идея гендерно нейтральных организаций, таким образом, становится средством
воспроизводства тендерного порядка. «Теория и практика тендерной нейтральности, — пишет
Аккер, — скрывают или затеняют основные тендерные структуры и поддерживают их
воспроизводство даже в случае политики, направленной на уменьшение тендерного
неравенства»17. Организации отражают и продуцируют тендерные различия; гендеризованные
институты также воспроизводят тендерный порядок, в котором мужчины являются
привилегированными по отношению к женщинам, а белые гетеросексуальные мужчины
среднего класса привилегированными по отношению к другим мужчинам.
166
Как мы «делаем гецдер»
Остается еще один элемент в социологическом объяснении тендера. Согласно теории половых
ролей, мы приобретаем тендерную идентичность в процессе нашей социализации и в ре-
зультате оказываемся социализированными так, чтобы вести себя мужественно или
женственно. Таким образом, общество отвечает за то, чтобы мужчины действовали по-
мужски, а женщины по-женски. Наша идентичность фиксирована, постоянна и является
неотъемлемой частью нашей личности. Мы уже не можем перестать быть мужчинами или
женщинами, как не можем перестать быть людьми.
Важный вклад в социально-конструкцией и стс кий подход внесли социологи Кэндис Уэст и
Дон Зиммерман, которые утверждают, что тендер является не столько компонентом некой
статической идентичности, проявляющейся в наших взаимодействиях с другими людьми,
сколько продуктом этих взаимодействий. Для них «тендер человека — не просто аспект его
„самости", а в гораздо большей степени нечто, постоянно делаемое человеком во
взаимодействии с другими». Мы постоянно «делаем» тендер, выполняя действия и выказывая
предписанные нам черты характера и пове-
1 Я
дения .
Если идентичность определенной половой роли является врожденной, то, в чем именно эта
врожденность, спрашивают Зиммерман и Уэст. По каким критериям мы с самого начала
сортируем людей, приписывая им определенные половые роли? Как правило, ответ
возвращает нас к биологии, точнее, к первичным половым признакам, по которым, как
считается, и определяется тендер каждого из нас. Пропиленный биологический пол —
внешние гениталии — станодо-гся социализированной тендерной ролью. Человек с мужскими
гениталиями подпадает под одну классификацию; человек с женскими гениталиями
классифицируется иначе. Эти два пола становятся различными тендерами, которым, как
подразумевается, соответствуют и различные типы личности и требуются различные
институциональные и социальные установления, отвечающие их «естественным», а теперь
уже и социально востребованным различиям.
Во всем этом по большому счету мы находим немало здравого смысла. Мы видим первичные
половые признаки (при рождении), и именно они имеют намного более решающее значение,
чем вторичные половые признаки (те, которые
167
развиваются при наступлении половой зрелости), для определения тендерной роли. Но как мы
узнаем, кто есть кто? Когда мы видим человека на улице, мы наблюдаем именно его или ее
вторичные половые признаки — грудь, лицевые волосы, мускулатуру. В действие вступают и
наши представления о поведении, одежде, движениях, разговорах — сигналы, по которым мы
понимаем, кто перед нами — мужчина или женщина. Странным был бы мир, не правда ли, в
котором приходилось бы просить посмотреть на гениталии человека, чтобы удостовериться,
что он или она — именно то, чем кажется!
Один метод, которым пользовались социологи, чтобы исследовать это допущение, состоял в
том, чтобы вообразить, что первичные и вторичные половые признаки не соответствуют друг
другу. Во многих случаях «межполовые» младенцы, или гермафродиты, — это те, чьи
первичные половые признаки не могут легко различаться визуально, и их гениталии
восстановлены хирургическим путем, в зависимости от размера пениса, а не от наличия или
отсутствия Y-хромосом. Для хирургов «хромосомы менее уместны в определении ген-дера,
чем размер полового члена». Поэтому маркировка «мужчина» зависит не обязательно от
наличия одной Y- и одной Х-хромосомы или от производства спермы, «но от эстетического
состояния пениса соответствующих размеров». Хирурги полагают, что никакой «мужчина» не
хотел бы жить с несоответствующими гениталиями, и поэтому они «исправляют» то, что
иначе человек, несомненно, воспримет в будущем как проблему (они хирургическим путем
создают и женщин). Кажется, размер действительно имеет значение — по крайней мере, для
докторов!19
В блестящем, разбивающем стереотипы исследовании «Ген-дер: Этнометодологический
подход» Сьюзен Кесслер и Венди Маккенна предложили два образа, у которых первичные и
вторичные половые признаки не совпадают.
Кто из них является «мужчиной» и кто — «женщиной»? Как вы можете определить? Если вы
основываете ваше решение на первичных половых признаках — гениталиях, — то должны
прийти к выводу, что многие из тех, с кем вы общаетесь каждый день, скрывают свою
«истинную» самость. А если вы основываете ваше решение на том, что видите «выше талии»,
то можете сделать заключение, что многие могут оказаться не того пола, какого вам кажется.
168
Рис, 5.1. Фигура с длинными волосами, пенисом, грудями, округлыми бедрами, без волос на теле.
Источник: Kessler S., McKenna W. Gender: An Ethnomethodological Approach. Copyright © 1985 by University of Chicago Press. Перепечатано с разрешения John Wiley & Sons, Inc.
169
Рис. 5.2. Фигура с короткими волосами, наружными женскими половыми органами, без грудей, без
округлых бедер, с волосами на теле.
Источник: Kessler S., McKenna W. Gender; An Ethnomethodological Approach. Copyright © 1985 by University of Chicago Press. Перепечатано с разрешения John Wiley & Sons, Inc.
170
Глядя на эти образы, есть соблазн отклонить все вышесказанное как фантазии. В конце концов, в
реальной жизни гениталии людей соответствуют их вторичным половым признакам, и мы всегда