Читать интересную книгу Стикс - 2 - Наталья Андреева

—Я…

— Нам бы ее повидать, — кашлянув, говорит он. Чем черт не шутит?

— Ее? — удивляется девица.

— Марусю.

Девица начинает хихикать. Потом говорит его спутнице:

— Оленька, объясни своему секрьюрити, что Маруся — это не женщина. Это гений!

В этот момент в холл шариком выкатывается тучный мужчина маленького роста. Его волосы стянуты на затылке в хвост простой аптекарской резинкой.

— Чу, слышу знакомый голос, — сладко улыбаясь, поет он. Потом всплескивает пухлыми ручками: — Маруся, ну куда же ты пропала?

— Я… — в третий раз говорит его спутница, и тут он берет ее за руку и крепко сжимает: «молчи».

— Я ж послезавтра улетаю! На полгода! В Париж! Забери же, наконец, свою вещь! А то я не знаю, что мне с ней делать? Хотел было на ресепшен оставить. Ты же сказала, что придешь на днях, и пропала! Как в воду канула! И даже не позвонила! Ай, Маруся, что это с тобой? Твои волосы! Твои брови! Твои руки! А кожа на лице? Ну разве так можно?

— У нас был тяжелый день, — вмешивается он. — Я имею в виду вчерашний.

— А это еще кто? — выкатывает на него ртутные шарики глаз Маруся.

— Я — охранник.

— С каких пор охранники стали такие разговорчивые?

— Я еще и водитель. Личный секретарь. Вы вот что: отдайте нашу вещь и…

— Нашу?

— Мою, — говорит наконец его спутница.

— Секундочку. Я, Маруся, не могу тебя сегодня обслужить, весь день расписан. А завтра у меня с утра сборы. Столько хлопот, столько хлопот! Ты себе даже не представляешь! Ну почему ты мне не позвонила? Что ж ты будешь теперь делать без меня? Впрочем, можешь прилететь ко мне в Париж. Я всегда найду время для любимой клиентки. Только позвони.

— Гражданин, мы торопимся, — не выдерживает он.

— Господи, кто это?! — хватается за грудь с той стороны, где сердце, Маруся. — Где ты его откопала?! Уволь его, слышишь? Он назвал великого Марусю гражданином! Меня, которого пригласили в Париж, на Всемирную выставку…

— Слушай ты, гений, — щерится он. — У тебя своя работа, у меня своя, понял? Гони женщине то, за чем она пришла, и вали к очередной своей Марусе. Понял? Или тебе доходчиво объяснить?

Стилист смотрит на него, приоткрыв рот. Шепчет:

— Господи, кто это? Какой роскошный экземпляр! Да-да, сейчас. Секундочку.

И исчезает. Он думает, что ждать придется целую вечность, но Маруся возвращается тут же, в его пухлых пальчиках зажат CD-диск в пластике без опознавательных знаков.

— Вот, — кокетливо говорит стилист, протягивая ему диск. — Вот ваша вещь. Как жаль, что послезавтра я улетаю в Париж. Маруся, не увольняй его. Я сам буду за него просить. Какой экземпляр! Сохрани его до моего возвращения, слышишь? И я всю жизнь буду укладывать твои волосы бесплатно!

— Вали в Париж, — сквозь зубы говорит он и хватает женщину за руку: — Пошли.

Маруся стоит, приоткрыв ротик, и печально смотрит ему вслед.

— Кажется, ты ему понравился, — улыбаясь, говорит его спутница.

— Я не голубой, — злится он. — Еще бы свидание мне назначил, в гей-клубе.

— А что? Денег у этого Маруси куры не клюют, сразу видно. В крутом салоне работает, в Париж летит. Ты подумай.

— Отвяжись.

Он молча засовывает в барсетку диск. Где бы посмотреть, что там? Компьютер есть дома, в городской квартире, но туда без скандала не сунешься. На работу? Там тоже проблемы. Что же там, на диске? Наверняка то, что они с Петей Зайцевым ищут. Информация.

— Теперь можно ехать. Садись в машину, — говорит он женщине.

— Ты обещал меня покормить.

— «Макдоналдс» устроит?

— Я бы предпочла ресторан.

— С каких пор у тебя появились дорогие привычки? — бормочет он.

— А ты разве еще не понял, что я не Леся? — говорит она, захлопывая дверцу.

Он злится:

— Ну кто тебя надоумил? В какую игру ты играешь? Зачем?

— А зачем тебе этот диск? Это «Стикс», да? Который они ищут?

— Ну, допустим, — сквозь зубы говорит он.

— И что ты с ним будешь делать?

— Спроси что-нибудь полегче. Главное, что он им не достался. Я его нашел, понял? Я! Пусть-ка теперь побегают.

— А ты мужик с амбициями, — усмехается женщина. — Никогда бы не подумала. Видать, недооценила я тебя.

— И не ты одна. Ну поедешь в «Макдоналдс»?

— Да! Поеду!

— А что ты орешь?

— Я не такой жизни хотела! Мне все это не нравится!

— Придется потерпеть.

— Продай его, — внезапно говорит она.

— Что продать?

— «Стикс». Ведь это сколько-нибудь стоит, раз за ним идет такая охота?

— Я думаю, это стоит много, — напряженно говорит он. Потому что ему не нравится ход ее мыслей.

Они медленно продвигаются по проспекту. В центре опять пробка.

— Ну, так продай его. И уедем.

— Куда?

— В Москву! Я хочу здесь жить. В этом городе. Но сначала на юг. Я хочу отдохнуть.

— А дальше что? Что мы будем здесь делать? В Москве?

— Жить. Квартиру снимем. Или купим. Смотря сколько заплатят. Ты ведь сам сказал: много.

— А ты не думала, что им проще убить нас с тобой, нежели заплатить? За вещь, которая нам, собственно, и не принадлежит.

— Однако ты ее взял.

— Я, может, мир хочу спасти, — усмехается он. — Человечество.

— Ну и дурак! — фыркает женщина. — Плюет оно на своих спасителей. Человечество. Людей интересуют только деньги.

— Мы обсудим это после. Сначала поедим. Потом доберемся до места. И тогда уже все обсудим. Как нам жить дальше.

— А куда мы поедем?

— В деревню.

— Ах, в деревню… — тянет она. — Но там же нет никаких удобств!

— Одно есть, причем неоценимое: там нас никто не найдет. Придется потерпеть.

— Хорошо, — вздыхает она. — Раз выхода у меня нет…

— Нет. Надо дождаться, как будут развиваться события. Кажись, доползли! Вот и «Макдоналдс»! Ни в чем себе не отказывай, милая.

— Да уж, спасибо!

Она вылезает из машины и зло хлопает дверцей. Он тоже вылезает, прихватив барсетку. Вещь у него, и расставаться с ней он не собирается. Ни при каких условиях. Аппетитно пахнет едой, желудок у него сжимается. Ишь, ресторан ей подавай! И фаст-фуд сойдет. Главное, что они были первыми и получили диск. В том, что Петр Зайцев скоро прибудет в салон, он лично не сомневается. Это вопрос времени. Возможно, даже не дней, а часов. Голова у Петра Ивановича работает хорошо. Его проблема лишь в том, что Зайцев не знает о трупе в Горетовке. И всей этой истории с серийными убийствами. А дело теперь в архиве.

В это же время

Алексей Петрович Ладошкин широко зевает: скоро полдень. Как медленно тянется время! Это от безделья. Получил Эмильевич его послание или еще нет? А если секретарь не передаст? А если Эмильевич уехал? А если не захочет помочь Леше Ладошкину?

А если, а если… Заладил! Получил! Захочет!

И он идет на кухню пить кофе. Хоть чем-то себя занять. Скоро полдень. Как медленно тянется время. Как же ему все осточертело! Дом, о котором столько мечтал, любовница, закрывшаяся у себя в спальне, и круглосуточная охрана у дверей.

Он идет по коридору и ловит на себя взгляд плечистого парня с квадратной челюстью. На заказ, что ли, их отливают? Не люди — клоны. Все, как один, рослые, плечистые, глаза оловянные, челюсти квадратные. Гомо сапиенс — наемный убийца. Новая порода людей. Плодятся со страшной силой. Чего ж тут удивляться? Война — это работа, за которую неплохо платят. И ее всегда много.

— На кухню, — говорит он.

Охранник молчит. Провожает его взглядом, под которым боязно закрыть за собой дверь. Не положено. За все время своего заточения он слышал от этих парней слов десять, не больше, и ни одного предложения. Имеется в виду грамматическая конструкция. Никогда не скажут: «Куда ты идешь?». «Туда нельзя, потому что…» Просто: «Куда?» Или: «Стоять!», «Нельзя!», «Тихо!».

Включает электрический чайник и с тоской смотрит в окно, пока закипает вода. В коридоре шаги. Минута — и в кухне появляется она. Женщина, из-за которой на его голову обрушились все эти несчастья. Они обмениваются ненавидящими взглядами. Взаимная ненависть их разъединяет на величину пропасти, которую преодолеть невозможно. Мирные переговоры между ними нереальны, так же как и сотрудничество. Они садятся по разные стороны стола, каждый перед своей чашкой, и молчат. Она тоже пьет кофе. А чайник, между прочим, поставил он.

— Что смотришь? — усмехается она.

— Я в окно смотрю, не на тебя.

— Не нравлюсь тебе такая?

На щеке у нее пластырь, под которым толстый слой марли и бинтов. Под ним повязка с какой-то отвратительно пахнущей мазью. Лицо голое, не то что без косметики, даже без бровей и ресниц. От былой красоты ничего не осталось. Выходит, все было нарисованное? Обманщица! Все они такие! Он с ненавистью смотрит на женщину, сидящую напротив, и говорит:

— Да ты мне и раньше не нравилась.

— А ты попал, — злорадно говорит она. — Из этого дома одна дорога: на тот свет.