— Кар-р-р.
— Все. Лети. И не забывай — чтобы со мной не происходило, тебя нет. Против властей никакие дурацкие штучки не сработают. Это не ведьма. Это куда хуже.
Посмотрев, как птица исчезает вдалеке, Сергий пошел в трюм. Надо было собрать матрас с подушкой, разобрать скрипучие нары и подготовиться к завершению путешествия. Староверы собирались ехать вместе до Великого Новгорода. Одной компанией веселее. Остальные попрощаются на причале и разбегутся в разные стороны. Кому-то на поезд, кто-то на пароход местных линий. Кто-то в кабак, отметить возвращение. И каждый собирался зайти в храм, поставить свечку. Потому что из песков вернулись не все. Далеко не все…
***
Подождав, когда основная толпа схлынет, Герасим поправил лямки рюкзака и спросил:
— Куда двинем? На вокзал сразу или пообедать? Завтрак очень уж скудный сегодня был.
— Предлагаю сначала на Привоз, — ответил некромант, успев уже взглядом выцепить на причале как минимум двух человек, кто исподволь разглядывал их “могучую кучку”.
— Что нам там делать?
— Нам там надо бы гражданскую одежду прикупить. Форму-то не обновили, в этих обносках каждый патруль будет цепляться. Наймем извозчика и до места. Там переоденемся в приличное и можно уже про обед думать. Поезд ночью уходит, насколько я помню.
— Литерные в обед.
— Проездные кто тебе на литерный подпишет? Расслабся, Герасим, мы теперь тихо, мирно, по России-матушке, со всеми остановками.
Похлопав себя по карману гимнастерки, старший из старожилов поморщился:
— Как бы с нас все выданное на Привозе и не стрясли. Говорят, цены здесь кусаются.
— Все нормально будет, Фокий Карпович. Мне еще в Марзуке чуть золотых марок от герр Шольца передали, я там их на рубли и поменял у нового призыва. Поэтому сапогов со скрипом и модную гармонь не обещаю, но оборванцами точно не будем. И Кусака присмотрит, чтобы карманники рядом не ошивались. Она у нас девочка умная, недоброжелателей видит сразу же.
— Ну, если так.
Отказываться мужики не стали. Макарову в песках помогали, если что нужно было. Хочет за это одеждой поприличнее рассчитаться, за это спасибо скажут. Дорога еще долгая, деньги точно понадобятся.
Самый известный рынок Одессы два года назад после вспышки чумы сожгли, залили карболкой и отстроили заново. Теперь, кроме обычных длинных рядов с разнообразным хламом, сбоку тянулись еще и рыбные прилавки, откуда на всю округу воняло потрохами, горелым маслом и кислятиной. Улов прямо здесь чистили, продавали корзинами или готовили на маленьких жаровнях для желающих перехватить свежего на бегу.
Расплатившись с извозчиком, Сергий сунул тому пятак сверху и спросил:
— Кто из босяков поприличнее и не обманет, если подрядить?
— Мишку-чумного спроси, вашбродь. У него мамка представилась, так он тут среди шпаны мелкой верховодит.
— Благородия — они все по кабакам подались, ты нас зря не смущай. Больше все равно не получишь. А за подсказку — спасибо.
Покрутив головой, парень быстро выхватил в толпе пробегающего мимо шкета и озадачил того:
— Петуха на палочке хочешь?
— Хочу.
— Мишку-чумного где найти? Проведи до него или сюда позови, с меня — леденец.
— Ща, только ты, дяденька, не уходи. Я мигом.
Пока пацаненок искал нужного человека, Макаров подошел к лотошнику и купил у него угощение — ярко-красное, с налипшими крупными кристалликами сахара на петушином хвосте. Только рассчитался — как за рукав уже дергали:
— Дядь, вот, привел. Давай конфету, ты обещал.
Посмотрев на щуплого подростка с упрямо нахмуренными бровями, Сергий уточнил:
— Здравствовать, ты Михаилом будешь?
— С утра был.
Вручив леденец, парень объяснил, зачем побеспокоил столь занятого человека:
— Мы только что с парохода на твердую землю вернулись. Хотим исподнего и что поприличнее прикупить. Деньгами не сильно богаты, но тебе за труды рубль я готов заплатить. Если подскажешь, покажешь и местным “ванькам” на растерзание не заведешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если поприличнее, так это можно к Нестору-греку сходить. Я к нему иногда приказчиков с ломбардов привечаю. Но дело такое, угол у него не очень хороший, разные вокруг трутся. Если подумают, что вы слишком богаты, могут и пощипать.
— А сам грек, он с клиентами не шельмует?
— Ему какой смысл? Он с другого кормится.
— Тогда веди. Вот четвертак задатка.
Еще раз внимательно оглядев пятерых мужчин и огромную гиену, которая задумчиво принюхивалась к рыбным запахам, Михаил махнул рукой, показывая направление:
— Разом заплатишь. Нам туда.
Протолкавшись через плотную толпу, демобилизованные прошли торговцев лошадиной упряжью и свернули вбок. Там вдоль забора тянулись крытые лавки и сараи.
— А чем грек нам поможет? — высунулся с вопросом Гаврила Безруков. Деревенский кузнец отличался изрядной любознательностью, за что периодически ему прилетало от старших товарищей. Но любопытство от этого не уменьшалось.
— Потому что грек ведет дела с приказчиками из ломбардов. А те продают ему подешевле то, что хозяева выкупить не смогли.
— И?
— Очень часто через эти же ломбарды “иваны” украденное сбывают. Поэтому — вопросов лишних не задаем, радуемся ценнику. Не думаю, что слишком много запросят.
***
Сарай у Нестора был добротным, с крепкими воротами, тесаной крышей. Кивнув проводнику, заросший черным жестким волосом полный мужчина пересчитал по головам посетителей, довольно потер руки и на всякий пожарный уточнил:
— Что господа хорошие хотят у меня найти?
— Исподнее, рубашки, штаны. Если сапоги есть короткие, то их бы еще посмотрели. Картузы, пиджаки. Домой возвращаться надо, а в таком виде и на порог не пустят. Но, сразу предупреждаю, златом-серебром не богаты.
— Знаю, в армии деньги обычно у того, кто на кассе сидит. А солдатики в очереди — последние… Все есть, прошу заходить, примерять будем.
После того, как все пятеро обзавелись новыми рубашками, брюками, вполне приличными пиджаками и остальными полезными вещами, грек выставил на тянувшийся вдоль стены прилавок штук двадцать сапог разной степени “убитости” и заявил:
— По пятнадцать рубликов с каждого выходит. С обувкой если.
— Не шути так, Нестор… Как по отчеству-то?
— Алексеич, а что?
— Значит, Нестор Алексеевич, красная цена на одного должна быть около восьми рублей. Брюки с пиджаком четыре, не больше. Рубашки и все остальное еще на полтора. И два с половиной за сапоги. Правильно считаю?
— Обидно ты считаешь, парень. Здесь товару только…
— Ты мне еще расскажи, сколько приказчик тебе скидку сделал. Я в лавке несколько лет стоял, все эти разговоры и цены посреди ночи до словечка перескажу и не запнусь. Давай так. Из уважения к тебе до десятки подниму. И ты еще каждому сидор хороший дашь, чтобы мы туда форму уложили. И ремни вон те, кожаные. Боюсь я, что отощали в дороге и штаны будут спадать на каждом шагу.
— По десять?.. Не, если только пару рублей со своей цены сброшу.
Покрутив по углам головой, Макаров ткнул пальцем в полки, заставленные коробками:
— Скажи, Нестор Алексеевич, а не кашляешь ли ты вечерами, как домой приходишь?
Вопрос удивил грека, заставил задуматься. Покосившись на товары позади, переспросил:
— Откуда знаешь? Я никому не жаловался.
— К доктору не ходи, бесполезно. К священнику сходи, пусть молитву очистительную прочтет. И вон те два свертка давай сюда, я с них проклятье сниму. Очень нехорошо хозяева с имуществом расстались, вот тебя и цепляет. Если все оставить как есть, можно и до церкви не добежать.
— Из орфеев, что ли?
— Да, ведающий.
Засуетившись, хозяин склада тут же притащил оба тюка и внимательно смотрел, как молодой человек поднял ладони сначала над одним свертком, потом над другим. Казалось, что воздух чуть задрожал под руками. Если бы торговец мог видеть колдовские плетения, то разглядел бы, как из вещей потянулись тонкие серые нити, собрались в небольшие шарики и рассыпались по приказу некроманта. Пошевелив пальцами, Сергий будто стряхнул пыль на пол и полез за пазуху. Достал несколько ассигнаций и начал отсчитывать: