«В чем дело, Дядюшка? Неужели ты не понимаешь, что все до единого решат, будто ты их объехал на кривой?»
На этот раз он ответил мне, и в голосе его звучала тревога.
«Знаю, сынок; капитан взял меня на испуг».
«И что же ты собираешься делать?»
«Не знаю. Как ни поступлю — все плохо».
Неожиданно в разговор вмешалась Конфетка:
«Эй! Из-за чего вы оба так суетитесь?»
Дядюшка произнес мягко:
«Исчезни, родненькая. Это мужской разговор».
«Ничего себе!»
Но больше она нас не прерывала.
А капитан продолжал:
— …В любой ситуации, где надо делать выбор между людьми одной профессии, мы никогда не рискуем молодым, если опасное дело может быть выполнено более пожилым человеком. Это стандартное правило, которое в одинаковой степени применимо к капитану Уркварту и ко мне или к любым другим парам. На первом месте — порученное нам дело. Барлетт, твоя ожидаемая полезность, по крайней мере, на сорок лет продолжительнее, чем у мистера Макнейла. Поэтому именно ему должно быть отдано предпочтение в опасной миссии. Отлично, джентльмены, вы получите мои инструкции позже.
«Дядюшка, что же ты скажешь ему? Может быть, ты и согласен, но я — ни в какую!»
«Не толкай меня под локоть, сынок». — Дальше он продолжал уже вслух: — Нет, капитан.
Капитан так и вскинулся:
— Это еще почему, старый мошенник?! Неужели ты так ценишь свою шкуру?
Дядюшка поглядел ему прямо в глаза.
— Она у меня все-таки единственная, капитан. Но в данном случае речь не о ней. И, может быть, вы несколько поторопились, обзывая меня всякими словами.
— А? — Капитан налился кровью. — Прошу прощения, мистер Макнейл. Беру свои слова обратно. Однако мне кажется, вы обязаны объяснить свое отношение к вопросу.
— Это я и собираюсь сделать, сэр. Мы оба пожилые люди — вы и я. Я вполне могу обойтись без выхода на поверхность этой планеты, точно так же как и вы. Но молодежь устроена иначе. Вы прекрасно знаете, что мои ребята вызвались добровольцами в десантную группу вовсе не потому, что они ангелы, ученые или филантропы… а потому, что им безумно хочется сойти с корабля. Вам это известно; вы сами сказали мне это не более десяти минут назад. И если вы прекратите играть в прятки с самим собой, то признаетесь, что большинство этих детей никогда не подписали бы контракт на полет в космос, если б понимали, что значит быть запертым в стальной коробке и никогда близко не подойти к тому, что они зовут «Приключением». Не деньги занимали их, когда они ставили подписи под контрактом, а зов дальних миров. А теперь вы отнимаете у них надежду на исполнение заветной мечты.
Капитан еще больше помрачнел. Его кулаки сжимались и разжимались, потом он пробурчал:
— В том, что вы говорите, должно быть, есть смысл. Однако здесь решения принимаю я; и не имею права перекладывать эту обязанность на других. Мое решение остается прежним. Вы отправляетесь, Барлетт остается на корабле.
Я не выдержал:
«Дай ему понять, что он лишится своих передач вообще, будь они прокляты!»
Дядюшка ничего не ответил.
— Боюсь, что так у вас не получится, капитан. Это работа для добровольцев… а я волонтером не вызывался.
Капитан с трудом выговорил:
— Я не уверен, что тут нужны добровольцы. Мои полномочия в определении обязанностей подчиненных очень широки. Я прихожу к выводу, что вы отказываетесь выполнять свой долг.
— Это не так, капитан. Я не говорил, что отказываюсь выполнять ваши приказы, я сказал лишь, что не вызывался добровольцем. Но я полагаю, что должен просить вас отдать этот приказ в письменном виде, а я завизирую его своей подписью и примечанием: «Принято к исполнению, но под давлением» — и потребую, чтобы копия этого документа была передана в ФППИ. Я не собираюсь идти добровольцем.
— Но, черт побери, вы же вызвались вместе со всем своим отделом. Вот почему вы находитесь здесь! Я и выбрал вас.
Дядюшка отрицательно покачал головой:
— Не совсем так, капитан. Мы вызвались всем отделом. Вы отвергли предложение всего коллектива. Если я дал вам повод думать, что пойду волонтером на каких-то других условиях, то очень об этом сожалею. Дело обстоит именно так, как я вам изложил. А теперь, с вашего разрешения, сэр, я пойду и скажу своим ребятам, что вы нам отказали.
Капитан снова побагровел. И вдруг разразился громовым хохотом. Вскочил с места и крепко обнял Дядюшку за узкие плечи.
— Ах ты, старый мошенник! А ты действительно мошенник, мошенник с мятежным черным-пречерным сердцем! Ты заставил меня пожалеть о старых добрых временах, когда таких типов можно было сажать на хлеб и воду да еще прописывать им добрую порцию линьков! Ну, а теперь садись, и мы обсудим все спокойно. Барлетт, ты можешь идти!
Я ушел очень неохотно и постарался избегать встреч с другими «выродками», так как не имел ни малейшего желания отвечать на их вопросы. Однако Дядюшка был догадлив — он вызвал меня по телепатической связи сразу же, как только вышел из каюты капитана и тут же изложил суть дела. Он, я, Руп и Сэм будем сменять друг друга, причем первая очередь (поскольку она наиболее опасна) будет Дядюшкина. Девушки будут держать корабельные вахты, так же как и Дасти, приравненный к ним из-за его нежного возраста. Но им была подброшена мозговая косточка: если врачи и ученые определят, что планета безопасна, им разрешат, тоже по очереди, побывать в туристических вылазках. «Мне пришлось вывернуть ему руки, — признался Дядюшка, — по этому поводу. И все же он согласился».
Это вроде бы была наивысшая точка кризиса; Конни казалась не более опасной, чем Канзас. Прежде чем кто-нибудь вышел наружу без карантинного спецкостюма, мы подвергли воздействию местной атмосферы крыс и канареек; им она пришлась вполне по вкусу. Когда первая партия отправилась на берег, ее участники, одетые в карантинные костюмы, хотя и дышали воздухом Конни, но только после того как он проходил сквозь электростатические прокладки; вместе с этой партией отправились еще два подопытных «кролика» — Бернард ван Хоутен и сэр Персиваль де Свин.
Ван все еще не отошел после гибели брата; он вызвался добровольцем, и я думаю, что доктор Деверо уговорил капитана разрешить ему это. Кому-то все равно пришлось бы; ведь можно проделать какие угодно микроскопические и химические анализы, но все равно настанет день, когда придется живому человеку подставить этой планете свою шкуру, чтобы узнать — дружественна она нам или враждебна. Как говорит доктор Бэбкок, рано или поздно приходится лезть на дерево. Так что Ван вышел наружу без карантинного костюма, в одних шортах, рубашке и туфлях, как две капли воды похожий на вожатого скаутов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});