приехал меня арестовать или как?
Чикофф повернулся и проницательно посмотрел на Видела.
— Пабло. Я приехал тебя спасти от тебя же самого.
…
С habeas corpus act[38] в Колумбии всегда было очень плохо, а порой — и совсем никак. Давида Васкеза оперативная группа DNI схватила на пороге дома и привезла на военную базу с мешком на голове. Были времена, когда из таких поездок не возвращались, сейчас, конечно, времена настали более вегетарианские, и в лицо никто не светил, но бывало всякое. Поэтому Васкеза допрашивал следователь военной полиции, а Чикофф и Видел наблюдали через одностороннее зеркало.
— … откуда вам стало известно, что вашу сотрудницу убили венесуэльские боевики?
— Я журналист.
— И что это значит?
— Я имею право не раскрывать свои источники информации.
— Это дело государственной важности!
— Это мои права.
Чикофф толкнул Видела локтем.
— Иди, предложи ему деньги.
— Сколько?
— Полтинник.
Видел, иронично поднял брови.
— За такие деньги за раз я и сам с три короба навру.
— Иди…
Видел, в своем белом костюме, появился из-за кулис как deus ex machina.
— Пошел вон, — процедил он следователю.
Следователь свалил чуть ли не бегом. Видел сел на свое место.
— Курите? — спросил он. — Я знаю, что курите. И вы уже сутки без табака. Берите, берите…
— Сутки?!
Чикофф ухмыльнулся — стандартный прием из Школы Америк[39], сбить задержанного с правильного понимания времени, дезориентировать его.
— Берите…
Васкез взял сигарету. Видел поднес огня.
— Вот какое дело, сеньор. Мы полагаем, что вас использовали враги.
— Какие враги?
— Враги родины, разумеется.
Видел и сам эффектно закурил.
— Эта статья, которую вы написали. Она предназначена для того чтобы дискредитировать храбрых борцов против режима Мадуро.
— Дева Мария…
— Дослушайте. Русские влезли в Латинскую Америку, и китайцы идут следом, а кое в чем их и опережают. Они намерены разжигать здесь конфликты по принципу «разделяй и властвуй». Мы должны уберечь нашу любимую родину от вражеских происков.
Васкез покачал головой.
— Лично вам, сеньор, я ничего не должен. Я журналист. И должен только обществу и своей совести.
…
Чикофф заранее вышел из здания колумбийской спецслужбы и сидел в машине у тротуара. Раньше американцу сидеть в машине с американскими дипломатическими номерами у здания ДАС было опасно. Теперь — нет. Колумбия каким-то чудом и помощью дяди Сэма выпуталась из хватки картелей и сейчас пыталась прийти в себя после тогдашней почти что гражданской войны. Хотя все понимали, что тогдашний нажим на Колумбию — а Америка Рейгана и Бушей умела жать — привели лишь к тому, что транзитеры стали главнее производителей и картели теперь в Мексике. И там гибнет в перестрелках пятнадцать — двадцать тысяч человек, а не здесь.
Главное — не здесь.
Васкез вышел из здания, испуганно озираясь… Да, сейчас не восьмидесятые — и припустил к автобусной остановке. Через какое-то время вышел и Видел, осмотрелся, сел в американскую машину.
— Наглый тип, — прокомментировал Чикофф. — Хвост за ним пустили?
— И хвост, и телефон на прослушивании, и электронная почта. Если русские выйдут с ним на связь, мы будем об этом знать
— С чего ты взял, что это русские?
— С того что я знаю обстановку. Русские снова начинают работать с Кубы, с Никарагуа, а теперь с Венесуэлы. Китайцы куда более осмотрительны.
— И что думаешь?
— Думаю, что дело плохо. Для вас… и может быть, и для нас тоже.
Чикофф повернулся к нему.
— Это почему?
— Ты знаешь, Латинская Америка — она как корзина. Мусорная. Сюда летит все что проиграло или не нашло себе применения в Старом свете. Мы принимали всех. Проигравших в Испанской войне. Кубинских контрреволюционеров. Германских фашистов. Ирландских террористов. Сербских добровольцев. В девяностые сюда переехало много русских… Я люблю ходить в бар, принадлежащий одному типу, который в Белфасте немало людей покрошил. Из непримиримых. Он тут женился, бар у него, ирландский. Виски настоящий, с торфяных винокурен. К нему человек двадцать еще ходит, все — бывшие ИРА у них тут что-то вроде клуба. Ну и я хожу. Стаканчик пропустить, а заодно понять, стоит ждать проблем или не стоит. Так вот, недавно я услышал, как они говорили о Путине. Черт, эти парни просто влюблены в него и мечтают, чтобы он надрал, как следует задницу этой старой суке Британии. И вам заодно.
— Это ты к чему? — недобро поинтересовался Чикофф.
— К тому, что раньше насчет счастливчиков в бизнесе говорили: он слишком долго наверху. Такой становился врагом для всех и рано или поздно его находили с десятком пуль в теле. Или вовсе не находили. Он мог быть даже и не виноват в чем-то конкретно. Просто слишком долго находился в деле. И так думают не только мои ирландские друзья, так думают и сербы, и панамцы, которым вы задницу надрали…
— Заткнись и послушай. Да, мы слишком долго в деле. И только поэтому, черт тебя дери, ты ездишь на большом американском джипе, а не в кузове грузовика как на Кубе. И жрешь ты в три глотки, в то время, как на Кубе был голод. Если бы не мы — весь регион был бы одной сплошной коммунячьей Кубой, а ты в лучшем случае получал бы паек, работал бы в милиции и дрочил на дорогого лидера. Этого не случилось только потому, что на свете есть Соединенные штаты Америки. И дядя Сэм тратит деньги на таких подлых и неблагодарных ублюдков, как вы. А теперь выметайся на хрен из моей машины. Это собственность Соединенных штатов.
…
Люди и оружие пришли из Венесуэлы, сейчас между странами границы практически нет, с колумбийской стороны сплошной базар, где сбежавшие из боливарианского рая венесуэльцы толкают всё, что сумели вывезти, а спекулянты за твердую валюту продают то, что теоретически должно доставаться трудовому народу по карточкам. И это, заметьте, — первая по запасам нефти страна в мире. Вообще тем, кому не хватает социальной справедливости, стоило бы съездить, посмотреть. А еще лучше — пожить там месяцок. Быстро мозги бы прочистило.
Социальная справедливость — это когда мне жрать нечего — и тебе нечего.
Я тем временем прикинул кое-что, отъехал подальше в соседний город, и набрал номер телефона сеньора Васкеза. Трубка, понятно, была левая.
— Сеньор Васкез?
— Кто это?
— Друг Лариты. Помните?
— Не звоните мне больше.
Бросил. Я достал сим-карту, выбросил в урну и вставил другую. Выждав, снова набрал номер…
— Сеньор Васкез?
— Я сказал, не звоните мне больше.
— Послушайте…
— У меня из-за вас неприятности. Не звоните.
Бросил.
Я снова достал сим-карту, бросил в мусорку и