Я хочу приехать к тебе, писал Егор. Если ты, конечно, не ходишь теперь под другой фамилией…
Чтобы остаться с тобой навсегда. И тогда ты перестанешь слышать голоса родителей. Они перестанут тебя звать за собой… Еще рано… Я помню твой маленький домик, твои ветхие дорожки на полу, твою старенькую печь, которую давно пора переложить… И если ты до сих пор этого не сделала, то я отремонтирую дом сам: переложу печь, починю крышу и крыльцо, утеплю стены… И вообще жить теперь, Валюха-веселуха, будет лучшее…
Она прислала ему сбивчивый ответ, который яснее ясного говорил о том, что она плакала, радовалась, смеялась и снова плакала, потому что никак не ждала от жизни такого подарка. И уже приготовилась спокойно прожить оставшиеся годы одной, в ветхом, темном от снега и дождей домике-развалюхе, и умереть, когда голоса родителей станут слишком настойчивы… Но теперь она станет ждать, когда Егор выйдет в отставку, расплюется и завяжет со своей армией и генеральством, разведется с женой и приедет к Валюне. Она будет ждать… Верно и преданно, неизменно и непрерывно. Поглядывать в окно… Поджидать телеграммы в несколько слов: «Встречай. Прилетаю такого-то числа…» Она любила только его одного и любит до сих пор… И будет любить всегда своего мрачного неулыбу… Зачем ей чин его да погоны? Они, может быть, нужны его жене, городской дамочке с хорошими манерами, образованной, капризной и жеманной, но не ей, Вале…
О сыне Валюня не спрашивала. Это проблемы Егора. Пусть решает их самостоятельно. Ей все равно. Для нее главное — дождаться своего ненаглядного, чтобы он действительно приехал, открыл дверь, потопал ногами в сенцах, сбрасывая с сапог грязь, и крикнул:
— Валя, ты дома?.. Долго же до тебя добираться! Летел, летел, потом ехал… Глухомань… Это и хорошо. То, что надо. Короче, я здесь… Встречай, хозяйка!..
А родительские голоса пока могут подождать. До поры до времени…
22
Борис взглянул на Наташу рассеянно. Словно не сразу заметил и рассмотрел. Очевидно, все еще видел перед собой ту рыжую красотку с равнодушным взглядом. Да и странно было бы наоборот…
— У меня тут… квартира… обмен… — робко напомнила о себе Наташа, скромно стоя у дверей.
— Ах да, извините! Садитесь, пожалуйста! — очнулся от сладких грез Борис. — Задумался… Очень сложные вопросы у людей…
Наташа иронически хмыкнула — знает она эти вопросы! — и осторожно опустилась на стул.
— Так, значит, у вас квартира?.. — рассеянно повторил он. — Обмен?.. Расскажите подробнее. Развод или коммуналка?..
Наташа обстоятельно, не торопясь, изложила все детали, тщательно выдуманные мамой и заботливо втолкованные ею Наташе. Борис слушал, перебирая и рассыпая скрепки на столе. Зачем ему столько? — подумала Наташа. Разве чтобы занять руки…
— Я вас понял, — по-прежнему рассеянно произнес Недоспасов. — У вас есть какие-нибудь документы: копии лицевых счетов, свидетельства о разводе? Если нет, сделайте их, пожалуйста, и принесите мне. Желательно побыстрее…
И тут, улыбаясь, вплыла заведующая юрконсультацией.
— Борис, простите нас за этот маленький розыгрыш, — ласково начала она. — Это моя дочь Наташа. Очень хотелось вас познакомить, ну, вот надумала таким образом… Вероятно, не самым лучшим.
Недоспасов посмотрел на начальницу недоуменно, с трудом постигая смысл сказанного, перевел взгляд на Наташу… В глазах, наконец, забрезжило кое-какое сознание, замерцало и появилось осмысленное выражение. До него дошло. Интересное кино… Он осознал все. И постиг далеко идущие планы босса. Оценил их по достоинству. Взвесил. Прикинул… Глянул на дочку начальницы повнимательнее… Гарная девица… А положение в обществе, завоеванное по праву, — всегда большая редкость и исключение.
Он просиял. И подсказал Лилии Ивановне:
— Просто так получилось… И наверное, это хорошо.
Борис родился в очень простой семье. Отец всю жизнь прослужил электриком в ЖЭКе, не страдая о несбывшихся надеждах юности. Мать в молодости там же сидела в канцелярии, выдавала справки. Потом, когда ее совершенно достал психованный начальник, вечно орущий на подчиненных и жильцов, без конца приходивших с жалобами то на протечки, то на отсутствие отопления и горячей воды, перешла на работу в ателье, где оформляла квитанции. На единственного красавца сына мать буквально молилась.
Борис долгое время упорно твердил, что мечтает стать человеком, вручающим министрам бумаги на подпись.
— Видишь того, кто подает на подписи договора, которые подписывают министры? — спрашивал он мать. — Вот им я и хочу быть!.. Как бы мне туда проникнуть, не знаешь? Работка непыльная, а почета и уважения со всех сторон — море!..
Но мать ничего не ведала о путях людей, держащих наготове папки с документами.
В десятом классе Борис решил сам сочинять и подписывать несколько иные документы.
На юридический факультет ему помог поступить дядя, старший брат матери, когда-то ловко окрутивший преподавательницу юрфака. Впрочем, чересчур хитрым образ действий дядьки не позволяла назвать его внешность. Дядя, преподаватель военной кафедры на химическом факультете МГУ, подполковник в отставке, был высоким, могучим, со светлыми волосами, волной откинутыми с высокого лба. Борис удался в него. Так что проблем с дамами ни у того, ни у другого почти не возникало. И когда у Бориса появилось настойчивое и неизбывное желание поступить на юрфак, нервно-трепещущая мать тотчас позвонила брату.
— Сделаем! — по-военному отчеканил он.
И слово отставника сдержал. Борис на юрфак поступил, хотя сделать это было непросто. Безблатных запросто «резали».
Но дальше вести его по жизни дядя не мог и не собирался. Приходилось рассчитывать исключительно на свои силы.
После того страшного похода в горы родители сначала горевали и растерялись так, словно потеряли единственного сына. И они действительно его потеряли. Там, в затаившихся под снегом горах, Борис оставил не только ОйСвету, но и самого себя. И теперь пытался найти себя другого, собрать по кусочкам, по клочкам… Некоторые кусочки казались хороши. Но очень некоторые и очень кусочки…
Борис в пару минут сориентировался и пригласил Наташеньку в ресторан. В пятницу вечером. Руководствуясь прекрасным жизненным постулатом: кто девушку ужинает, тот ее и танцует.
Обе дамы расплылись в улыбках. Борис судорожно прикидывал, на что может хватить его скудной зарплаты. Надо будет на всякий случай попросить взаймы у родителей и у дядьки… Потом когда-нибудь отдаст, наскребет по клочкам…
— Ну что вы… — для вида засмущалась Наташа. И мгновенно согласилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});