думала, ну должен ведь быть способ! Всегда есть выход, даже из самой сложной и запутанной ситуации, надо лишь хорошенько пораскинуть мозгами! Тут меня осенило:
– Но ведь еще мне угрожали, и даже чуть машиной не сбили! Я могу дать показания, даже, черт с ним, в суде выступлю! Расскажу, как все было… – Тут я запнулась и подозрительно оглядела своих собеседников. – Кстати, откуда эти бандиты узнали о моей осведомленности, если об этом я рассказала только вам?
Василевский и Михаил переглянулись, и капитан чуть заметно кивнул. Слово взял лейтенант.
– Это наш начальник. Они с депутатом друзьями закадычными оказались. – Он посмотрел мне в глаза. – Прости, Каролина, мы не знали. Как положено, доложили майору всю информацию, а он тут же слил ее своему политику, так про тебя и узнали… Это наша ошибка, из-за нас ты оказалась в опасности.
Я легкомысленно махнула рукой.
– Да ладно, это было даже интересно! Не убили же! Да и вообще, все это дело мне чрезвычайно понравилось! Особенно когда я Анатолия тряпочкой протир… – Тут я осеклась. Вот же черт! Это ж надо так глупо проговориться!
Две пары глаз как по команде посмотрели на меня. Под их профессиональными ментовскими взглядами я моментально стушевалась и не нашла ничего лучше, как засунуть себе в рот все оставшееся пирожное, которого, к слову, осталось больше половины, и пытаться прожевать этот огромный кусок.
– Что-что ты сказала? – произнес Василевский, который не иначе, как от удивления перешел на «ты». – Что ты там с Анатолием и тряпочкой делала?
Если бы я умела краснеть, то непременно залилась бы краской. Но, к счастью или сожалению, природа обделила меня этой особенностью, так что внешне мое смущение ничем не проявилось. Я замотала головой, показывая на набитые щеки, дескать, не могу говорить, а сама лихорадочно думала, как же выкрутиться. Никогда в жизни я не пережевывала пищу так тщательно! Когда жевать уже было нечего, я решилась.
– Хорошо, я расскажу вам все, только не говорите, что я глупая, и не смейтесь! Если услышу хоть один смешок – перестану говорить!
И я рассказала все. И о том, как обыскивала квартиру Анатолия, и о моих допросах свидетелей, и о взломе гаража Санька. Вначале мои собеседники старались держаться серьезно, но, когда речь зашла о сожжении кроссовок, чтобы меня не вычислили по отпечатку подошвы, расхохотались в голос. Я же, забыв о своей угрозе, смеялась вместе с ними.
Я закончила повествование, мы еще немного поулыбались друг другу, и я решила, что самое время вернуться к неоконченной теме.
– Так что там с наказанием за преступление? Вашего майора хоть как-то прижмут?
Наступило молчание, капитан с лейтенантом снова начали играть друг с другом в гляделки, только на этот раз игра затянулась.
Я не выдержала.
– Ну ладно, не хотите рассказывать, не надо. Хотя по вашему напряженному молчанию я могу сделать вывод, что ничего ему не будет, так же, как и нашему политику. Меня-то хоть в покое оставят, не пришьют где-нибудь чисто из мести?
– Он уйдет на пенсию, – проговорил Михаил, – вообще майор хотел поработать подольше, но капитан Василевский поставил ему такое условие. Больше ничего сделать мы не в силах. Против системы не попрешь, знаешь ли. А насчет политика ничего неизвестно, мы собрали доказательства, передали дело в суд, а дальше уже повлиять не можем. Все в руках судьи.
– Что насчет тебя, то точно не тронут, – продолжал он, – теперь слишком много людей знают о твоей роли в расследовании и вообще во всей этой канители, так что отныне тебе ничего не угрожает. Я обещаю.
Просто отлично! Вот она наша система правосудия во всей красе! Убили трех человек, чуть не угробили меня, и ничего! Один уйдет на пенсию и будет бока себе отлеживать на диване, а другой, скорее всего, даже осужден не будет. Вот почти уверена, что выйдет сухим из воды и останется чистеньким, без судимости, а позже и вообще губернатором нашим станет. Такие дела… Интересно, в нашем государстве хоть когда-нибудь будет по-другому? Очень сомневаюсь.
Видимо, невеселые мысли отразились на моем лице, потому что Михаил дотронулся до моей руки и спросил:
– Ну и чего мы пригорюнились? Ведь, по большому счету, все закончилось хорошо. Исполнители за решеткой, заказчик, так или иначе, будет наказан. Если его не осудят, напишешь свою разгромную статью, только теперь не про нас с капитаном, а про депутата, а мы тебя фотографиями снабдим. – Тут он подмигнул. – Так что не переживай!
Я улыбнулась, действительно ведь все закончилось. И закончилось неплохо, главное, меня теперь это дело не касается, а что до справедливости… все равно я абсолютно ни на что не могу повлиять. В крайнем случае, напишу статью, опубликуем ее совместно с моими милицейскими друзьями и не допустим такого политика до губернаторского кресла.
Краем глаза я увидела, что Миша выразительно посмотрел на Василевского, но не придала этому особого значения, потому что искала глазами официантку – безумно захотелось еще кофе и пирожного.
Когда девушка подошла, я заказала еще латте и медово-банановое пирожное и обратилась к своим собеседникам:
– А вы еще что-нибудь будете?
Михаил ответил согласием, а вот Василевский отказался и засобирался уходить, сославшись на какие-то неотложные дела. Но, уже встав, он будто бы передумал, сел и, бросив хитрый взгляд на лейтенанта, проникновенно спросил у меня:
– Каролина, хотите открою вам большой-большой секрет? – Он снова перешел на «вы».
Я удивленно вскинула брови и постаралась ответить в тон:
– Конечно, кто ж не хочет узнать большой-большой секрет?
– Я никогда не подозревал вас в убийстве Николая. Вернее, еще до первого допроса были подозрения, но потом уже все сомнения в вашей виновности исчезли.
Я быстро прокрутила в голове наши встречи.
– Так, подождите, а как же наша вторая встреча? Вы же мне говорили, что я единственная подозреваемая… и что ваш начальник говорит оформить мне убийство по неосторожности…
Я в замешательстве посмотрела на Василевского, а он ответил:
– А вот об этом вы нашего Мишу спросите, – и подмигнув мне, испарился.
Лейтенант сидел, скромно потупив глазки, и складывал что-то из салфетки. Я кашлянула, привлекая внимание. Глазки никто не поднял. Тут подошла официантка, и минуты две мы были заняты делом – путая и разбирая свой кофе и пирожные. Но официантка, в конце концов, ушла, и Михаилу пришлось посмотреть на меня.
– Ну, так что имел в виду капитан?
Лейтенант снова опустил глаза и схватился за салфетку.
– Нет, нет, нет, – вскрикнула я, – ну-ка не смей отвлекаться!
Миша вздохнул.