но, когда спустилась вниз, Михаил, к моему удивлению, ни единым жестом не выразил недовольства. Да и вообще, не выказывал признаков нетерпения, кажется, азартное возбуждение стихло, теперь в его глазах я видела только решительность и, буду надеяться, профессионализм (хотя как в глазах можно увидеть профессионализм, я не знаю, но вот можно, поверьте на слово).
Обратная дорога прошла намного приятнее, Миша повеселел и не дергался от нетерпения. Мы болтали обо всем на свете, впрочем, не касаясь главной темы, которая меня волновала больше всего. От всех моих расспросов, затрагивающих расследование, этот негодяй уходил с виртуозным мастерством, сбивая мои мысли на более приятные сердцу темы, видимо, не все занятия в своем университете пропускал. Ну а если серьезно, то все эти увиливания только разжигали мое и без того не на шутку распалившееся любопытство. Наш диалог представлял собой следующее:
Я: Так ты знаешь, кому принадлежит автомобиль?
Миша: Смотри, это астры там растут? Кстати, какие у тебя любимые цветы?
Я: Но почему машина оказалась в гараже у Санька?
Миша: А что тебе больше нравится, кино или театр?
Я: А у Санька тоже оказалась приличная сумма на банковском счете?
Миша: Ты довезешь меня до управления?
Короче, так я ничего и не узнала, но, в конце концов, добилась от излишне щепетильного мента честного слова, что он расскажет мне все-все о расследовании, когда завершит его. Все-таки это я львиную долю их работы сделала, и было бы просто нечестно оставлять меня в неведении и сгорающей от любопытства.
Я довезла Михаила до управления, попрощалась, напомнила об обещании позже все рассказать мне и повернула в сторону дома. Сегодня мне больше не хотелось нигде шататься, истерика в кафе и последующая гонка по городу совсем вымотали.
Шли дни, да что там дни, недели! А от нахала, что так бесцеремонно втерся мне в доверие, не было ни слуху ни духу. Я вся извелась, любопытство грызло меня своими огромными зубищами и никак не хотело оставить в покое. Пару раз я порывалась сама набрать Михаилу и высказать кучу накопившихся претензий, но, слава богу, кое-какие остатки гордости у меня еще завалялись, так что в последний момент они меня останавливали. В конце концов, мы с ним не друзья, не приятели и он не обязан звонить мне и отчитываться, даже несмотря на то, что именно я нашла эти злосчастные фотографии. Исполнила свой гражданский долг, так сказать, и арриведерчи, малышка! Но больше всего, хотя я сама себе не хотела в этом признаваться, меня бесило то, что я напридумывала себе заинтересованность со стороны Михаила и сейчас чувствовала себя прям как невеста, брошенная у алтаря. Пренеприятнейшее чувство, надо сказать, никому не пожелаю.
Единственными приятными событиями были наши выигрыши в полуфиналах, а затем еще и Испания взяла чемпионат Европы, так что мы таки сорвали куш! А, ну еще больше никто не пытался меня прикончить, тоже, откровенно говоря, неплохо.
В общем, две недели я жила обычной жизнью, но вся кипела, огрызалась на окружающих и вообще вела себя, как последняя стерва. При каждом входящем звонке я кидалась к телефону в надежде, что мне звонит кто-нибудь из этих проклятых ментов, но никто не звонил.
Когда в начале третьей недели я решила, что так больше продолжаться не может и пусть этот красавчик в ментовской форме катится ко всем чертям, да и вообще, не такой уж он и красавчик, так, вполне себе заурядный идиот, зазвонил телефон. На дисплее высветилось слово «козел». Несколько секунд я соображала, кто же это мне звонит, а потом вспомнила, что вчера решила больше не ждать звонка и вообще не брать трубку. А чтобы не нарушать данное себе же обещание, в порыве умственного помутнения, не иначе, переименовала Михаила в «козла». Деградация налицо, и как я до такого докатилась?
Конечно же, трубку я взяла, правда, для приличия выждала целых четыре звонка, на большее меня не хватило.
Прокашлявшись и состроив небрежную физиономию (как будто бы ее могли видеть), я взяла трубку.
– Алло!
– Каролина, привет! Как дела?
Я фыркнула. Надо же, «как дела», три недели ни ответа, ни привета, и «как дела»?
– Нормально, – отчеканила я.
– Кофейку выпьем?
Сначала я хотела ответить категоричным и максимально язвительным отказом, но вовремя прикусила язычок. Во-первых, этим я выдам свое раздражение, а Михаилу совсем не обязательно знать, что меня бесило то, что он не соизволил позвонить – я собиралась играть полнейшее равнодушие. А во-вторых, раз это для меня посторонний человек, то просто невежливо разговаривать с ним грубо.
– Давай.
– Сегодня сможешь? – продолжал доброжелательно ворковать собеседник.
– Смогу.
– Вот и умничка, в пять часов в кофейне «Кубинка», лады?
– Лады. До встречи, – ответила я и положила трубку.
Я совсем не собиралась наряжаться и делать макияж, но до назначенного времени оставалось еще четыре часа, поэтому я, сама того не замечая, навела полный марафет. Да еще и платье напялила. Потом минут десять смотрела на себя в зеркало, скривилась собственному отражению, пробормотав «слабачка», и внезапно психанула. Нет, ну сколько можно! Настроение так и скачет, неужели я все-таки влюбилась в этого нахала? Мрак и жуть.
Платье я все-таки с себя стянула, надела джинсы, но вместо привычной футболки напялила нарядный топ. Взглянув на себя в зеркало, я удовлетворенно хмыкнула, то, что надо, и не слишком броско, и людям показаться не стыдно. По крайней мере, этому негодяю не придет в голову мысль, что для него наряжались.
К кафе я приехала за двадцать минут до назначенной встречи. Нет, со мной определенно творится что-то неладное. Чтобы я, да без опозданий! Буду считать, что на встречу меня гнало любопытство, а не наглые глазки одного мента. Рассердившись на себя за ненужную пунктуальность, я проехала мимо кофейни и прокатилась до площади Революции и обратно, причем встала в пробку, которой в это время быть не должно. Когда я парковалась возле места встречи, то с удовлетворением отметила, что на часах 16.59.
В кофейню я вплыла неторопливой походочкой, огляделась и чуть не выругалась от досады. Эта скотина пришел не один, а с капитаном Василевским! Да что же это такое, в конце концов! Сначала динамит меня и не может позвонить за три недели ни разу, а потом еще и приходит на встречу в обществе друга! В общем, подходила к столику я в самом плохом настроении.
Зато Михаил сиял такой лучезарной улыбкой, что освещал все вокруг. Я проигнорировала это солнышко и поздоровалась с обоими,