ударам становится больше. Надо будет этого не забыть при последующей драке. А что драка будет... В этом не стоит сомневаться. Тануки найдет способ взбесить других детей — у него этого не отнять.
— Аккуратнее, демон здоровый. Я всё-таки нежная девочка, а не накачанный хинин, — фыркнул я в ответ.
— Прости, босс, — тут же скороговоркой выдал Киоси любимую фразу.
— Ладно, пойдем проситься в постояльцы. Ты хлопаешь глазами и делаешь вид, что измотан жизнью.
— Но как, босс? Я же только что слопал больше десятка корн догов. Я доволен жизнью.
— Да? Тогда держи, — я быстро ткнул его пониже солнечного сплетения. Туда, где чуть выпирал под майкой набитый живот.
— У-у-у-у… Зач… Зачем? — еле выдохнул Киоси, согнувшись в подобии очень вежливого поклона. — Я же сейчас блевану…
— Вот это состояние и держи для куража. В общем, идем, на месте разберемся.
Я бодро зашагал по направлению ко входу в детский дом. В полусотне шагов почувствовал внимательный взгляд из правого верхнего окна. Пришлось чуть поумерить пыл и создать впечатление утомленного солнцем ребенка. Киоси так и продолжал держаться за живот.
Когда поднялись по выщербленным ступеням, то дверь неожиданно распахнулась. На пороге появилась приветливая женщина с очень колючими глазами. Да-да, вот как-то ей удавалось радостно улыбаться и в то же время прощупывать нас рентгеном стальных глаз.
— Дети, вы заблудились? Позвонить родителям, чтобы вас нашли? Или сделать звонок в кобан, чтобы вас забрали полицейские?
Голос женщины был мягок и обволакивающ. Он подобно одеялу окутывал и заставлял расслабиться. Вот только расслабляться нельзя — сейчас надо собраться в одно целое.
— Госпожа, у нас нет родителей, — старательно добавляя слезу в голос, ответил я. — Мы сироты. Мама и папа погибли в катастрофе. Все деньги ушли на их достойное погребение. А за долги родителей у нас забрали дом… Мы бездомные-е-е…
— Ну не плачь, не плачь, — женщина успокаивающе положила на мою голову руку. — Я думаю, что мы что-нибудь придумаем. Не оставим вас в стороне.
Рука была холодной, словно вытащенная из морозилки рыба.
— А мне ещё и кушать хочется, — проныл Киоси. — Я уже не ел три дня-а-а…
Я едва не икнул от удивления. Вот же прожора.
— Бедные детки, — участливо покачала женщина головой. — А как вы очутились здесь?
— Нам показали, — всхлипнул я в ответ. — Сказали, что здесь можно найти приют и кров… Мы уже неделю живем под мостом.
— Вас не обманули добрые люди, — женщина посмотрела по сторонам, словно пыталась увидеть этих самых добрых людей. — Меня зовут госпожа Ивамото Мисаки. Я управляющая детским домом «Вокзал мечты». Можно просто госпожа Ивамото. Проходите, у нас скоро будет полдник, так что вы успели вовремя. Как вас зовут?
— Киоси, — выступил вперед торопыга, отчего получил незаметный толчок по ребрам. — Ой!
— Что с тобой, мальчик Киоси? — с участием спросила госпожа Ивамото.
— Это у него иногда от голода колики случаются, — покачал я головой. — Ничего, братик, ничего. Скоро тебя накормят. Меня зовут Хидэко Миямото, а это мой братик Киоси Миямото. Он немного глуповат, поэтому я его опекаю.
— Я не глупый, я умный! Ой! — в очередной раз дернулся Киоси.
— Опять колики? Тогда идемте, дети, идемте. Ох, бедняжки, как же вы страдали всё это время…
Женщина, притворно покачивая головой, повела нас внутрь детского дома.
Тут пахло также, как и в моём детстве — сыростью, хлоркой, пластмассой и безнадегой. Причем последняя смотрела со стен в виде портретов ушедших императоров. Они все как один взирали грозно и хмуро. Как будто ненавидели проходящих по коридору и вот-вот плюнут в спину.
Нам по пути встретились трое мальчиков восьми-девяти лет. Все как один в серой одежде, напоминающей арестантскую. У двоих в руках были лопаты, а третья несла грабли. Они одновременно поклонились идущей женщине.
— Госпожа Ивамото, мы поправили клумбы на заднем дворе, — проговорил самый крепкий на вид. — А после убрали листву с дорожек.
— Хорошо, Иоши, отправляйтесь в общую комнату и ждите, когда позовут на полдник, — с улыбкой произнесла женщина.
Вроде бы сказала по-доброму, но у меня пробежали мурашки по коже от её голоса. Похоже, что подобные чувства испытали и воспитанники детского дома.
— Спасибо, госпожа Ивамото, — снова поклонились дети.
Пятясь и не переставая кланяться, они скрылись в одной из дверей коридора.
— Идемте, дети, — всё также ласково произнесла госпожа Ивамото. — Сейчас вам нужно помыться и переодеться. Вы же видели, что все наши воспитанники ходят в одинаковой одежде? Мы не выделяем кого-то из общей массы, но это делают сами воспитанники. Самые смелые и сильные питаются хорошо, а те, кто послабее, будут питаться тем, что останется после сильных. Это закон городских джунглей, но не переживайте по этому поводу… Самые сильные собираются в отряды, чтобы служить нашей Родине, так что те, кто недоедал, могут встать на их место. У нас шансы равны для всех…
Я вспомнил своё детство. У нас тоже было разделение по группам. Если удача повернется к тебе лицом, то окажешься в группе сильных. Тебе будет почет и уважение, но если судьба оказаться в париях… Лучше об этом не говорить.
В моем детдоме группы сильных были помощниками надзирателей. То есть провинившихся не били, но обвиняли во всех смертных грехах. А это очернение означало только одно — тебя не будут показывать потенциальным родителям. Попав однажды в черную тетрадь, нужно приложить очень много усилий, чтобы выбраться из неё.
Я не выбирался из этой тетради вплоть до самого выпуска. Мне претило прислуживание и лизание жоп.
— Вот это воспитательница Кирияма Осики, — управляющая детским домом представила нам грудастую всклокоченную женщину в роговых очках. — Она вас направит на помывку и выдаст вам одежду. Госпожа Кирияма, займитесь, пожалуйста, нашими новичками. Это брат и сестра… Бедные детишки, они такие грязные, такие голодные…
— Конечно, госпожа Ивамото, — согнулась в поклоне воспитательница. — Дети, идите за мной.
— Пока, дети, встретимся во время полдника, — с улыбкой произнесла управляющая.
— Спасибо вам, госпожа Ивамото, — поклонился я в ответ.
— Спасибо, — промычал Киоси, когда я толкнул его в бок.
Она улыбнулась и отправилась по своим делам. Мы остались наедине