– Мне пора, – сказал Дадли, даря Эми на прощание прекрасно заученную придворную улыбку. – Думай не о расставании, а о нашей скорой встрече.
Он старался не смотреть ей в глаза. Рядом с Эми уже стояла Лиззи Оддингселл, готовая поддержать и подбодрить свою подругу, когда он уедет. Роберт терпеть не мог затяжных прощаний. Он кивнул своим людям, те выстроились привычным порядком и тронулись в путь. Копыта громко цокали по камням пустой улицы. Роберту хотелось поскорее оказаться в том месте, где Хай-стрит сужалась и переходила в дорогу на Лондон.
Эми смотрела вслед процессии, пока всадники не скрылись за углом. Но и потом она оставалась на крыльце, ибо до нее еще доносились цокот копыт и позвякивание лошадиных удил. Наконец стихли и эти звуки, а Эми все не уходила с крыльца. Она ожидала, что ее господин вдруг чудесным образом передумает и вернется, чтобы получить от нее прощальный поцелуй или пригласить ехать вместе с собой. Не менее получаса Эми провела на крыльце, надеясь, что Роберт все-таки повернет назад. Но чуда не случилось.
Возвращаясь в Лондон, Роберт избрал длинную кружную дорогу и помчался по ней во весь опор, устроив настоящее испытание на выносливость и людям, и лошадям. Когда процессия наконец-то достигла конюшен Уайтхолла, кони тяжело дышали, их шкуры потемнели от обильного пота. Знаменосец скрипел зубами от боли в руках. Ему пришлось почти час выдерживать скачку галопом, держа над головой штандарт Дадли.
– Какая вожжа попала сегодня под хвост нашему хозяину? – спросил он, вываливаясь из седла на руки своих спутников.
– Похоть, – грубо ответил другой слуга. – Если не она, то неуемное честолюбие или больная совесть. Это три главные пружины нашего господина. Видел, как он сегодня торопился поскорее убраться от жены и вернуться к королеве? Сначала совесть загрызла, потом покрасоваться захотелось, а там уже и мужская страсть взыграла.
Когда Роберт спешился, к нему подошел Томас Блаунт, один из его старших слуг.
Он взялся за потные конские поводья, но отводить лошадь в стойло не спешил и тихо сказал:
– Есть новости.
Роберт молча ждал.
– Вчера заседал Тайный совет. Королева устроила им выволочку. Спрашивала, почему по договору, заключенному в Като-Камбрези, французов не заставили вернуть Англии Кале, а их принцессе не запретили изображать у себя на гербе наших леопардов. Потом сэр Фрэнсис ее утихомирил. Совет решил собирать средства на два военных корабля. Вам, как и всем, придется раскошелиться.
– Что-нибудь еще? – спросил Дадли, сохраняя на лице маску невозмутимости.
– Говорили о церкви. Сесилу было поручено составить билль насчет богослужений. Потом они проведут его через парламент. В основу служб положили требник короля Эдуарда с незначительными изменениями.
Дадли сощурился, раздумывая над услышанным, потом спросил:
– Были призывы к королеве не ограничиваться этим и посильнее прижать церковь?
– Да, но Сесил стал возражать. Сказал, что дальше заходить нельзя, иначе епископы взбунтуются, а часть знати их поддержит. Ему возражали. Мол, отцы церкви и так в оппозиции к королеве. Билль надо представить парламенту к Пасхе. Сесил надеется к тому времени уломать оппозицию.
– Это все?
– Остальное так, мелочи. У королевы случилась вспышка ревности, когда она узнала о предстоящей женитьбе Филиппа Испанского. Потом заседание продолжалось без нее. Члены совета пришли к выводу, что королеве было бы лучше всего выйти замуж за герцога Арранского. Сесил ему благоволит. Многие советники – тоже, особенно если герцог очистит от французов Шотландию. Еще про вас говорили. Непочтительно.
– Чем же я им не угодил?
– Мол, вы отвлекаете королеву от брачных замыслов, кружите ей голову, флиртуете с нею и все такое.
– Дальше слов они не пошли?
– Герцог Норфолкский сказал, что вас надобно снова отправить в Тауэр, иначе он сам проткнет вас кинжалом и сочтет это благим делом.
– Герцог лишь тявкает, как щенок, но ты все равно следи за ним, – сказал Блаунту Роберт. – Благодарю за сведения. Ты усердно потрудился. Ценю. Зайди ко мне потом. У меня к тебе будут еще кое-какие поручения.
Слуга поклонился и растворился в сумраке конюшни, словно его никогда и не было. Роберт поспешил во дворец. По лестнице он поднимался, перепрыгивая через две ступеньки.
– Как поживает твоя жена? – тихо спросила Елизавета, хотя заботливый тон ее голоса никак не вязался с жестким взглядом, брошенным на Роберта.
Роберт был слишком опытен в куртуазных делах, чтобы такой вопрос мог застать его врасплох.
– Замечательно поживает, ваше величество, – без секундной запинки ответил он. – Пышет здоровьем и цветет красотой. Каждый раз я нахожу ее все краше.
Елизавета, готовая выслушать знакомые слова о недостатках Эми, оказалась застигнутой врасплох.
– Значит, у нее все хорошо?
– Лучше и быть не может, – заверил королеву Роберт. – Прекрасное здоровье. Эми очень счастлива. Сейчас она гостит в доме своей двоюродной сестры. Та замужем за Ральфом Скоттом, весьма преуспевающим лондонским купцом. У них там очень весело. Не хотели меня отпускать. Еле вырвался.
– Зачем же ты испортил людям праздник, сэр Роберт? – Темные глаза королевы вновь полоснули по нему. – Никаких неотложных дел при дворе сейчас для тебя нет. Погостил бы там несколько дней. Как называется то место? Кендал?
– Кэмберуэлл, ваше величество, – подсказал Роберт. – Это к югу от Лондона. Очаровательная деревушка. Вам понравилось бы там. Удивлен, что вы не слышали об этом местечке. Эми обожает Кэмберуэлл, а у нее прекрасный вкус.
– Напрасно ты так торопился, – вновь уколола его Елизавета. – У нас обычная рутина придворной жизни и, как всегда, вереница претендентов на мою руку.
– Не сомневаюсь, – с улыбкой произнес Роберт, которому сейчас хотелось наорать на королеву. – Полагаю, вы даже не заметили моего отсутствия и уж точно не скучали без меня, если сочли, что я уехал в Кендал.
Елизавета надула губы.
– Откуда мне знать, где ты и что делаешь? Вообще-то придворным надлежит постоянно находиться при мне. Разве это не твоя обязанность?
– Нет, ваше величество, – ответил сэр Роберт. – Я никогда не позволил бы себе не исполнять свои обязанности.
– Значит, ты пренебрег мною, в чем и признаешься?
– Нет, ни в коем случае. Я убежал от вас.
– Убежал от меня? – со смехом поинтересовалась королева, и фрейлины увидели, как засияло ее лицо. – А почему? – задала новый вопрос Елизавета, наклоняясь к нему. – Неужели я вызываю такой страх?
– Не ты. Но угроза, исходящая от тебя, страшнее всякой Медузы, – сказал Роберт, оставляя придворный этикет.