Читать интересную книгу Восхождение денег - Ниал Фергюсон

Пиньера пошел ва-банк. Работники сами выбирали, оставить все как было или перейти на новые индивидуальные счета. И так и эдак обхаживая граждан, он не вылезал из телевизора, обещая “никому не отдавать сбережения вашей бабушки” (лежавшие на государственных счетах). Когда надо, проявлял твердость, удостаивая предложение передать выбор пенсионных фондов в руки профсоюзов лишь недоброй ухмылки. Наконец 4 ноября 1980 года его замысел стал реальностью, и торжествующий Пиньера добился вступления новых мер в силу с 1 мая следующего года, в Международный день трудящихся63. Сограждане восприняли новый закон на ура. К 1990 году более 70 % рабочих обеспечивали свою старость в частном порядке64. Каждый новобранец получал красивую книжечку для записи всех взносов и выплат. На 2006 год Персональными пенсионными счетами располагали около 7,7 миллиона чилийцев, из них 2,7 миллиона также голосовали за частное здравоохранение в рамках так называемой “системы ISAPRE”[47], позволявшей работникам переключаться на частных поставщиков медицинских услуг. Я понимаю, это трудно, но поверьте: в совокупности с реформами чикагского разлива преобразования эпохи Пиночета явились самой настоящей революцией, размаху которой марксист Альенде в 1973 году мог бы только позавидовать. Учтите еще, что реформы проводились в особенно трудные времена: страну лихорадило после того, как в 1979 году власти решили, что дракон инфляции издох, и привязали валюту к американскому доллару. Когда вскоре процентные ставки в США подскочили вверх, экономика Чили закрутилась в дефляционной спирали, едва не пустив под откос чикагско-гарвардский экспресс. В одном только 1982-м, на радость левым критикам Фридмановской “шоковой терапии”, ВВП потерял 13 %. Кризис не унимался вплоть до конца 1985 года. Пять лет спустя успешность преобразований стала очевидна: государственные расходы сократились с 34 % до 22 % ВВП, и как минимум наполовину это снижение было прямым итогом деятельности молодых реформаторов.

Стоила ли игра свеч? Стоило ли чикагским и гарвардским юношам заключать сделку с дьяволом во плоти – военным диктатором, который без зазрения совести убивал и мучил своих сограждан? Если вы верите, что дорога к жизнеспособной чилийской демократии была выложена усилиями этих самых мальчиков, то, несомненно, да. В 1980-м, спустя всего семь лет после прихода к власти Пиночета, новая конституция возвестила о возвращении к демократии в течение десяти лет. В 1990 году генерал вынес на референдум вопрос о доверии себе, проиграл и покинул президентское кресло (еще восемь лет он оставался командующим вооруженными силами Чили). Страна вновь стала демократической и продолжает быть таковой и поныне, чему немало способствовало теперь уже знаменитое “чилийское экономическое чудо”. Пенсионная реформа породила новый класс собственников, думающих о выходе на пенсию, но не только. Прививку получила вся экономика: к 1989 году чилийцы сберегали 30 % ВВП – больше, чем любой другой народ Латинской Америки. Поначалу ААР законодательно запрещалось размещать более 6 % (позднее 12 %) новых пенсионных средств за рубежом65. Неудивительно, что сбережения граждан стали существенной подпиткой для домашней экономики. В январе 2008 года я побывал в Сантьяго и своими глазами видел, как деловитые служащие Банка Чили вкладывали средства соотечественников в родной фондовый рынок. Те не остались внакладе. Среднегодовая доходность Персональных пенсионных счетов за истекший отрезок времени превысила 10 %, а сами котировки акций с 1987 года поднялись в восемнадцать раз.

И у этой системы есть свои недостатки – кто бы спорил. Говорят, слишком уж дорого обходится само бесперебойное поддержание ее на плаву66. Она обделяет вниманием тех, кто так и не обзавелся полноценной работой. Персональные пенсионные счета распределялись без оглядки на работающих не по найму, остались в стороне и обладатели случайных заработков. В итоге значительное число граждан обходится без пенсии как таковой; это касается многих обитателей столичного района Ла-Виктория – очага народного сопротивления режиму Пиночета, где со стен домов до сих пор грозно взирает команданте Че Гевара. С другой стороны, правительство всегда поможет тем, кто отслужил свои двадцать лет, если их сбережения недотягивают до минимального размера пенсии. Ну а для совсем уж обездоленных есть так называемая “стандартная пенсия солидарности”67. После реформ “чикагских мальчиков” значительно улучшилось общее самочувствие экономики, и с этим спорить трудно. До визита Фридмана экономика пятнадцать лет росла в среднем на 0,17 % в год. А каждый из последующих пятнадцати лет приносил увеличение на 3,28 % – почти в двадцать раз больше. За чертой бедности ныне живут 15 % чилийцев – это много, но куда меньше, чем раньше, и меньше, чем в Латинской Америке сегодня (40 %)68. Сантьяго – истинная жемчужина Анд, самый развитый и привлекательный город всего континента.

Чилийская пенсионная реформа – несомненный успех, иначе она не стала бы образцом для всего континента, да и всего мира. Боливия, Сальвадор и Мексика перенесли ее на свою почву, не изменив ни буковки. Перу и Колумбия ввели частные пенсии как альтернативу государственным69. Чилийскому примеру последовал даже Казахстан. Шутка ли – порог кабинета Пиньеры обивали и британские парламентарии. Как это ни странно, южноамериканская страна оказалась куда смелее Америки, этой колыбели свободного рынка. Но рано или поздно реформа социального обеспечения придет и в Америку – никуда она не денется.

“Катрина” обрушилась на Новый Орлеан и обнажила такие черты американского образа жизни, о которых многие предпочитали не догадываться, а догадавшись – не замечать. Страна обладала системой социального обеспечения? Обладала. Система работала? Нет, нет и еще раз нет. Рейган, а позднее и Клинтон приняли казавшиеся тогда крутыми меры: срезали пособия по безработице и сократили их срок. Как бы хороша ни была реформа, она не в силах защитить систему: американцы стареют, а стоимость частных медицинских услуг на глазах переходит в разряд величин астрономических.

Система эта поистине уникальна. Программа “Социальное обеспечение” гарантирует определенную выплату каждому пенсионеру, а благодаря системе Medicare пожилым и нетрудоспособным можно не волноваться по поводу расходов на врачей. Государство поддерживает доходы населения на минимально приемлемом уровне, тратит деньги на их здоровье – в сумме социальное обеспечение занимает около п% ВВП США. А вот медицинское обслуживание граждан – дело в основном частных фирм. Нередко они работают очень хорошо, но почти всегда – очень дорого. А чтобы лечиться до выхода на пенсию, понадобится частная страховка – получить ее могут лишь те, кто находится на постоянной работе, и как следствие ее нет примерно у 47 миллионов американцев. Получается, что система не покрывает всех, не перераспределяет богатство в той же степени, что европейские аналоги, и к тому же ужасно дорого обходится. В 1993 году социальная сфера обогнала оборону и с тех пор своих позиций не сдавала. По государственным расходам на образование как доле ВВП (5,9 %) США опережают Великобританию, Германию и Японию. Расходы на медицину – 7 % ВВП – находятся на британском уровне, а вот частные траты на услуги врачей оставляют англоязычных друзей далеко позади (8,5 % ВВП против нечастных 1,1 % на Альбионе)70.

Резкий наплыв желающих получить свое от государства для такой системы смерти подобен. А ничего другого ждать и нельзя, если на пенсию начинают выходить американцы урожая послевоенного “бэби-бума”71. По подсчетам ООН, мужская продолжительность жизни в США к середине этого века вырастет с нынешних семидесяти пяти до восьмидесяти лет. За четыре десятилетия доля американцев старше шестидесяти пяти – сейчас это 12 % – чуть ли не удвоится, достигнув 21 %. Тем печальнее, что многие завтрашние пенсионеры как следует не позаботились о жизни после ухода на отдых. Вот что исследователям удалось узнать об уверенности американцев в будущем: в 2006 году шесть из десяти человек утверждали, что они откладывают хоть что-то, и лишь четыре из десяти сказали, что знают, сколько средств им понадобится. Те, кто не сберегает достаточно, надеются отыграться за счет более позднего ухода со службы.

Среднестатистический работник планирует трудиться до шестидесяти пяти лет. Правда жизни такова: истинный возраст выхода на пенсию – шестьдесят два года, и около 40 % завязывают с работой раньше, чем собирались72. Федеральный бюджет страдает: незадачливые прогнозисты неминуемо становятся камнем на шее налогоплательщиков. Сегодня на среднего пенсионера приходится услуг Социального обеспечения, Medicare и Medicaid на 21 тысячу долларов в год. Умножьте эту сумму на 36 миллионов сегодняшних стариков, и вы поймете, почему в бюджете от этих программ остаются такие огромные дыры. Огромные – и постоянно увеличивающиеся в размерах: численность пенсионеров растет и, ничем не скованные, вдвое быстрее цен поднимаются издержки программ вроде Medicare. Не хватало только, чтобы Medicare покрывал лекарства по рецепту – пожалуйста, с 2003-го упущение исправлено. Один из попечителей Medicare с говорящей фамилией Сейвинг[48] прикинул, что к 2019 году на нужды программы будет уходить 24 % всех федеральных налоговых сборов. А еще данные показывают, что государственные данные раскрывают не все. Так, Главное бюджетно-контрольное управление США оценивает пока незаметные, но ощутимые в будущем расходы по Medicare и социальному обеспечению в 34 триллиона долларов73. По официальным сведениям, это почти вчетверо больше долга федерального правительства.