Левой рукой я нежно погладила ее, словно желая перепроверить свои догадки, а он же в ответ крепко обнял мое левое плечо. Удивившись его движению, поднимаю голову и тону в его серо-голубых глазах, в которых сейчас отчетливо читалась боль. Его правая рука нырнула в мои локоны, направляя голову все ближе. Лишь мгновение — и его уста вновь соединяются с моими, но теперь уже в более долгом поцелуе. Это были не просто прикосновения как на свадьбе — его губы двигались страстно, уверенно и настойчиво. От неожиданности я, как, наверное, и он, совсем забыла о том, что только что происходило в этой комнате. Мы словно выпали из реальности. Не желая уступать в инициативе, пытаюсь поддерживать контакт ответными, еще неумелыми движениями губ.
Его жадно вторгшийся в мой рот язык окончательно снес мне голову.
Я и представить себе не могла, что это бывает вот так!
Чувствую как его рука скользит по плечу, постепенно оголяя нежную кожу, а от легкого прикосновения тело пробивает мелкой дрожью. Он нечаянно дотронулся до царапины на шее, но в порыве страсти я даже не заметила неприятных ощущений или жжения.
Через некоторое время он ненадолго отпустил мои губы, но вот мне теперь так просто прекращать наш поцелуй не хотелось, поэтому я хитро перехватила инициативу в свои руки. Нырнув рукой в его волосы, делаю то же, что он — направляю его лицо к себе и жадно впиваюсь в его губы. Мы обменивались невыносимо страстными поцелуями, а я все чаще издавала те самые странные звуки.
Но то ли хмельная волна ударила мне в голову, то ли я стала увереннее — я совсем не стеснялась и хотела продолжать дальше! Не отпускать его ни на секунду…
Вскоре от уст он перебрался к шее. Сначала Уильям медленно спускался от подбородка к ложбинке на груди и, пару раз поцеловав укромное местечко, стал подниматься к раненому участку, где еще виднелась царапина. Млея от наполняющих меня сладостных чувств, я затихла и закрыла глаза, оставляя супругу дальнейшую инициативу.
В тот миг не был страшен даже тот самый возможный смертельный укус. В волне наслаждения мне показалось, что ради облегчения его боли я готова на все…
Вновь чувствую легкое покалывающее ощущение от его клыков в этом же месте…
Это все? Получается, мое время пришло?
Стук в дверь, раздавшийся в этот момент, заставил его отпрянуть, а меня — прийти в чувство. Мы оба поднялись с пола и Уильям, стараясь вести себя как ни в чем ни бывало, сел на свое кресло и положил руки на стол.
— Кхм-кхм, — раскрасневшийся супруг кашлянул в сжатый кулак. — Войдите.
На пороге возник Ханс, который, судя по подносу с едой в руках, решил принести своему господину угощение.
— Хм, кажется я не вовремя, — смутился дворецкий, бросив взгляд на мое оголенное плечо, которое я совсем забыла поправить после страстного времяпрепровождения с супругом. Залившись румянцем, шустро поправляю платье и, попрощавшись, стыдливо выбегаю из кабинета и отправляюсь к себе в комнату.
Хмельную волну от стыда как рукой сняло.
Как же я развязно вела себя, это же просто ужас!
Умывшись на ночь и переодевшись в ночную сорочку, я взяла в руку палитру с кистями и приступила к рисованию. Эмоции лились из моего сердца и я переносила их на холст: стыд за то, что считала его маньяком и чудовищем, страх за жизнь супруга в момент, когда его пронзил приступ, и невиданная страсть, что распаляла сердце…
И почему-то теперь, когда я узнала правду, на душе стало гораздо спокойнее.
Те страдания, через которые прошла я, ничто по сравнению с тем, что вынужден терпеть он. Смогла бы я спокойно жить, будучи безжалостным монстром с клыками, что вынужден губить невинные жизни ради других? Наверное нет…
Одно я знаю точно — на душе мне теперь легче и страха стало меньше! Теперь нужно обязательно поведать об этом Ноа и Лэйле. Они тоже должны узнать то, что мне сегодня удалось узнать… Но, конечно же, не сейчас — время позднее и они наверняка спят.
Не стоит их беспокоить…
Глава 13.2
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Уильям
Ноги словно сами по себе несли меня в комнату супруги.
Я волновался за ее самочувствие: мало того, что эта отвратительная рыжая выскочка обидела мою избранницу, так еще и сама Клара убежала из-за стола, хватаясь за живот. Вдруг ей стало плохо?
Искренне надеюсь, что я ошибаюсь…
Достигнув нужного места, негромко стучусь в двери.
— Клара, могу я войти? — произнес я с волнением, которое никак не хотело затихать.
Супруга впустила меня в комнату и, усевшись на стул, взяла в руку карандаш, который лежал на столе рядом с бумагой, после чего стала рисовать им в уголке листка. На нем уже даже было что-то изображено — наверное Клара и рисовала пока меня не было. Бросив косой взгляд на листок, я решил рассмотреть рисунок. С первого раза было трудно понять, что изображено на листке, но по очертаниям было похоже на какую-то влюбленную пару.
— Как твое самочувствие? Я видел, как ты хваталась за живот, и побоялся что…
— Со мной все в порядке, — перебила она, отложив карандаш. — Это было сказано лишь для отвода глаз. Это было сказано лишь для отвода глаз. Не в обиду, но у меня не было никакого желания находиться там хотя бы минутой дольше.
Почувствовав неловкость, я почему-то не нашел варианта лучше, чем указательным пальцем катать по столу ее карандаш. Рифленая поверхность, стучащая по столешнице, издавала слегка надоедливый, но в тот же момент немного успокаивающий звук…
— Возможно, пример не очень удачный, но я через это прохожу уже много лет. И от этого еще противнее на душе.
А вот супруга, похоже, наоборот занервничала, ибо быстро забрала из моих рук игрушку.
— Тогда зачем это все? — спросила она, изливая мне весь накопленный негатив. — Наблюдать, как гости скорее провожают тебя в последний путь, чем празднуют важное событие — зрелище не из приятных. Не говоря уже о некоторых не самых хороших личностях, что были среди присутствующих.
Сам того не осознавая, несколько раз постучал ногтями по столешнице. Похоже я и сам нервничал не меньше супруги.
— Если ты о мадам Раисе, то я видел ее поведение, поэтому сразу после того, как ты убежала, выгнал рыжеволосую стерву с банкета. В глазах людей я может проявил себя как грубая, бесчувственная сволочь, но это не значит, что им позволено обижать близких для меня людей.
Почему-то после этой фразы она подозрительно притихла.
— Жена на день не может быть близким человеком… — возразила она, потерянно отведя взгляд в сторону.
Осознав причину ее волнения, я отрицательно помотал головой и подошел сзади. Положив руки на нежные, украшенные дивными каштановыми локонами, плечи, наклоняюсь к ее правому уху.
— Посмотри на свой рисунок, — шепчу в попытке успокоить супругу. — Я вижу на нем пару, которая заботится друг о друге несмотря ни на что! Может, мы пробудем вместе не так много времени, но я помогу прожить эти дни счастливо, Клара! Никто не поднимет на тебя руку и не скажет обидного слова, а служба у слизняка Райнольда останется лишь воспоминанием! Для всех ты теперь леди Клара Джэнсен, а простая служанка осталась в прошлом!
Выслушав меня, Клара ненадолго перевела взгляд на свое кольцо.
Похоже мои слова подействовали, по крайней мере на время.
Во время приятного массажа ее плеч я почувствовал в груди знакомое неприятное ощущение, а руки вновь начали трястись. Приступ был не сильным и мне не было больно, но его возможное усиление лишь вопрос времени.
Не желая пугать супругу, я отстранился и взял кочергу, чтобы отвлечься и пошевелить угли в камине. Если мне повезет, то через пару минут этот небольшой приступ стихнет… Разобравшись с огнем, подхожу к лампе чтобы немного приглушить свет. Моя супруга завороженно смотрела в пламя и я счел, что при таком свете впечатление будет еще более ярким.
Опустив взгляд чуть ниже, я обнаружил, что она до сих пор затянута в силки корсета. Это должно быть неудобно, если же не больно, поэтому я без какого-либо угрызения совести предложить ей помочь избавиться от него.