Читать интересную книгу Стальные зубы субмарины - Сергей Зверев

Буксир, молотя воду могучим винтом, ходко подкрадывался к цели. Вот если бы еще не ревел так дизелем! Пока его не видят – можно расслабиться, но рано или поздно какой-нибудь особо чуткий террорист заметит его. Тогда-то и начнется самое неприятное – обстрел из автоматического оружия с близкого расстояния. Сергей поморщился. Не любил он таких ситуаций, особенно если самому, по большому счету, ответить нечем. Поправив штурвалом курс, он подумал, что им еще повезло с ветром, который сносил все звуки в сторону и пока помогал отчаянной команде буксира.

Время пришло. Можно называть его по-разному: момент истины, переломный пункт. Но суть от этого мало изменится. Наступил миг, с которого уже поздно было отступать. И если до него еще можно было пробовать остановиться, попытаться позвать на помощь или просто уйти, трусливо поджав хвост (чего Полундра все равно бы не сделал), то после оставался лишь один путь – вперед.

Решительно стиснув зубы, Павлов направил свой буксир на подводную лодку и до отказа натянул рукоятку хода. Вой мотора усилился, но уже и без этого приближающийся буксир заметили. Сначала с палубы судна, а затем и субмарины в сторону маленького, решительно несущегося буксирного катера с визгом полетели пули. Террористам не было необходимости разбираться, кто пожаловал к ним в гости – любое судно для них было или врагом, или ненужным свидетелем. Поэтому они так скоро и дружно стали поливать огнем неизвестный кораблик, сначала стреляя скорее на звук, а потом, когда он стал заметен в отраженном от палубы спасательного судна свете, уже и прицельно.

Сергей присел. Звонкие удары пуль о металл стали раздаваться все чаще. Крепко сжимая штурвал, он нацелился в середину бывшего советского, а теперь экстремистского боевого подводного корабля. Туда, где возвышалась рубка. Насколько он помнил, именно под ней находился центральный пост, где сосредоточено все управление этой грозной махиной. Если его зальет, то далеко бандюгам не скрыться. А в случае, если бандиты покажут чудеса ловкости и сноровки и предпримут срочное погружение, рубка уйдет в воду последней, увеличивая шансы буксира достать ее.

С характерным дзиньканьем остекление рубки стало покрываться круглыми дырками с красивым обрамлением из мелких трещинок. Рядом с ухом прожужжала срикошетившая откуда-то пуля. Террористы явно не ожидали такого наглого поведения от мирного с виду судна. Даже не пытаясь увести лодку, они начали палить по несущемуся прямо на них катеру.

Павлов, на миг подняв голову, чтобы окончательно подкорректировать курс, вдруг заметил стоящий на рубке пулемет, который вдруг ожил, задергался в нервном огненном лае. Почти распластавшись по полу, он вцепился в штурвал и уперся во что-то ногами, готовясь к страшному столкновению. На голову тучей осколков брызнуло выбитое лобовое стекло. Со страшным вжиканьем вражеские пули впивались в металл, выбивая фонтаны искр.

– Получайте, гады! – тихо произнес Сергей сквозь стиснутые зубы, и его слова безнадежно потонули в оглушительном грохоте удара.

Его подбросило вверх, швырнуло вперед, ударив головой обо что-то не очень мягкое, сверху рухнула, рассыпавшись, аптечка, наполнив рубку терпким запахом йода. Угрожающе креня, буксир стало заносить кормой вперед. Мгновенно собравшись, Полундра дотянулся до рычага хода и одним махом перевел его в положение «полный назад», заодно крутанув штурвал. Натужно рявкнул двигатель, едва выдержав такое хамское отношение. Но справился, остановив бешено вращающийся гребной винт и заставив его крутиться в другую сторону. Заносить перестало, а через миг Павлов услышал, как скрежет металла о металл прекратился, и почувствовал, что его «боевой конь» подался назад…

…Пулеметчик что-то орал, но его не было слышно из-за непрерывного треска его «MAGа», пули из которого уже должны были насквозь прошить мерзкий буксир, но этого не происходило. Террористы, оставшиеся поверх лодки, мешая друг другу, кинулись к ее люкам, сообразив, что командир требует от них срочного погружения. Толпясь и мешая друг другу, они стали прыгать в люки, уже перестав обстреливать неумолимо приближающегося врага.

Буксир со всего маху врезался в борт подлодки именно в том месте, куда и рассчитывал его рулевой. Мощный таран пробил насквозь оба корпуса подлодки: и легкий, и прочный. Вода хлынула прямо в центральный отсек, заливая оборудование. Субмарину дернуло так, что люди, оставшиеся снаружи, кубарем слетели в море. Сдвинутая подлодка своим бортом подняла хорошую волну, едва не опрокинувшись набок. Как ни странно, ее удержал от этого буксир, вцепившийся в нее своим выступающим тараном, словно бульдог в штанину. Со страшным треском он даже приподнял корму из воды, показав на краткий миг лопасти гребного винта, а затем плюхнулся обратно. Надрывно воя и дымя мотором, виновник аварии вырвал свой железный «кулак» из помятого бока жертвы и, подавшись назад, ни с того ни с сего заглох, продолжая медленно дрейфовать, разворачиваясь. Его дизель, выполнив зверский маневр, спекся.

Морская вода стремительно заполняла центральный пост, переливаясь в соседние. Пробоина была внушительной. Команда в панике металась по отсекам, оставшись без командира, который при столкновении был сброшен в верхний люк рубки и теперь лежал без сознания. Лодка стала крениться на правый борт – повреждения оказались для нее пагубными. Еще недавно отталкивавшие друг друга, чтобы пролезть внутрь, террористы с еще большим остервенением стали бороться между собой за право первым выбраться наружу. Лишь последний, кормовой торпедный отсек действовал грамотно, задраив свои люки и не дав возможности воде поступать туда. Но этого было слишком мало, ведь морские волны уже хозяйничали во всех остальных. Получив дифферент на нос, субмарина стала погружаться еще быстрее. Люки в передней ее части очень скоро оказались под водой, которая без промедления хлынула и туда.

Сдали нервы и у торпедистов. Поняв, что лодку уже не спасти, они попытались выбраться наружу, и это только добило лодку. Выпуская на поверхность громадные пузыри воздуха, она скрылась в темных бурлящих водах, увлекая за собой тех немногих, кому удалось выбраться из нее.

Те, кто наблюдал за этим с палубы спасательного судна, даже стрелять перестали. Точно завороженные, они пялились на то, как единственная палестинская подлодка гибнет от внезапной атаки какого-то невзрачного буксира. Среди них был и Ассади, который пытался ошалело понять, что происходит и что дальше делать. Он абсолютно не представлял еще, как будет выбираться с раздолбанного израильского корабля, но его беспокоило не это. Все его мысли были заняты вопросом, как объяснить Ахмеду Эль-Айли утрату его любимого мобильного штаба. Собственно, он и объяснений-то никаких слушать не станет, просто назначит награду за его, Хакима, голову, объявив его отступником от веры, и рано или поздно какой-нибудь исламский фанатик принесет ему ее на блюде. От этого становилось не по себе даже бесстрашному полевому командиру. Ведь одно дело – охотиться за неверными и совершенно другое – когда свои начинают охотиться за тобой.

Посмотрев вслед ушедшей под воду надежде на скорое завершение начатого дела, он обвел взглядом кучку обалдевших от неожиданного исхода экстремистов, собравшихся на палубе. Их было мало. С гибелью лодки в один миг прекратил свое существование сплоченный крупный отряд, с которым Ассади штурмовал еврейский корабль. На борту, да и вообще в живых остались только пятеро, считая его.

Он бросил взгляд на сиротливо лежащую на палубе боеголовку, которую, к счастью для него, так и не успели перегрузить. Она была его последней надеждой. Ядерным щитом, должным защитить его и от вполне заслуженного гнева Ахмеда, и, возможно, от незваных гостей, которые, кстати, тоже пострадали от столкновения.

Хаким бросился к планширу. Так и есть. У буксира возникли проблемы с силовой установкой, иначе бы он уже начал маневрировать, а не болтался бы, лишенный тяги. Да еще и повреждения наверняка получил, ишь как кренится набок!

Хаким поднял свой автомат и прицелился в темнеющий неподалеку силуэт буксира. Какая-то неясная тень показалась ему, и он нажал на спуск. Звонко запрыгали по деревянной палубе стреляные гильзы, а в ночь понеслись смертельные кусочки металла. Не дожидаясь отдельного приглашения, остатки банды вслед за своим лидером стали бить по беззащитному, не сопротивляющемуся катеру…

…Полундра осторожно поднялся и пощупал лицо, по которому текло что-то теплое. Рука стала липкой от крови. Тихонько проведя по волосам, он нашел самое больное место – расшиб все-таки голову, хорошо, что не вдребезги. Повезло. Пара царапин и ссадин, не считая головы, были неплохим результатом для устроенного им самим краш-теста. Как там остальные? Стряхнув с себя крошки стекла и облупившейся краски, Павлов подхватил «калашников» и двинулся к входу в кубрик.