Еще один замечательный пример того, как легко и быстро Швейк начинает демонстрировать глубинную подлость своей простецкой натуры, стоит лишь только ему оказаться в положении сильного перед слабым и зависимым.
См. также комм., ч. 1, гл. 10, с. 135 и ч. 3, гл. 2, с. 122.
только на фотографии, опубликованной в то время в «Хронике мировой войны»
В оригинале: ve Kronice světové války. Примечание (ZA 1953) поясняет: с осени 1914-го в Праге начало выходить иллюстрированное издание «Еженедельная военная хроника» («Týdenní válečná kronika»).
комендант Перемышля, генерал Кусманек, прибыл в Киев
Перемышль (Przemyšl) – город с богатейшей историей, ныне находящийся на территории Польши. До XII века был частью Киевской Руси, потом входил в состав Польского королевства и Речи Посполитой. С 1772 года – часть австрийской Галиции. В конце XIX века был превращен в первоклассную современную крепость с сорока четырьмя пушечно-пулеметными фортами с периметром обороны 45 километров. После двух кровопролитных попыток был взят русскими в марте 1915 года, но вновь отвоеван войсками Тройственного союза в июне того же года. Что-то вроде австрийской Брестской крепости.
Герман Кусманек фон Бургнойштэдтен (Hermann Kusmanek von Burgneustädten, 1860–1934) – австрийский генерал, с виду совершенный Артур Конан-Дойл, то есть обладатель великолепных, закрученных в два шикарных полуколеса усов, который долго и успешно противостоял всем попыткам русских войск захватить осажденную крепость Перемышль. Однако 22 марта 1915-го даже этот герой, прозванный газетчиками «Львом Перемышля», после того как в крепости закончились все продукты, а попытка прорыва не удалась, подписал документ о капитуляции. С этого момента пребывал в русском плену и вернулся домой только после подписания Брестского мира. На родине был отдан под суд, но оправдан.
Сообщение о прибытии поезда с генералом сдавшейся крепости в Киев можно найти в газетах. Йомар Хонси указывает на телеграфное сообщение от 28 марта 1915 в «Национальной политике». В ней, в частности, отмечается, что благородный русский генерал Селиванов позволил пленному остаться при генеральской сабле.
и открыл Америку, сказав, что подразделение, окруженное со всех сторон, непременно должно сдаться.
Очень изящный перевод – географический фразеологизм передается географическим, но по сути неточный. В оригинале: objevil novou španělskou vesnici (открыл новую испанскую деревню). Испанская деревня – для чехов то же, что для нас «китайская грамота», «тайна за семью печатями». Иными словами, Гашек пишет не о том, что Швейк сморозил банальность («открыл Америку»), а о том, что он открыл тайну, и может быть военную
С. 214
Года два тому назад на Войтешской улице к одному обойщику въехала барышня
Войтешская (Vojtěšská) – небольшая улица, параллельная Масариковой (Masarykovo) набережной и Влтаве в пражском районе Нове Место. Совсем рядом с тем местом, где находилось «Столетнее кафе» (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 190).
должна приехать из Тршебони пани Мицкова
Тршебонь (Třeboň) – небольшой городок в южной Чехии, 150 километров точно на юг от Праги и 25 – на восток от Ческих Будейовиц.
С. 215
Кроме того, купите три бутылки вина и коробочку «Мемфис»
Сорт дорогих тонких сигарет. Сто штук стоили 4 кроны (ZA 1953). Сравни со стоимостью дешевых сигарет «Драма»: комм., ч. 1, гл. 9, с. 124.
она велела Швейку нанять извозчика.
В оригинале: že poručila Švejkovi, aby obstaral fiakra. To есть не просто извозчика, а самый дорогой и шикарный из доступных тогда в Праге гужевых транспортных средств – фиакр. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 138.
С. 216
А Швейк лакомился на кухне солдатским хлебом, макая его в стакан сладкой водки.
Солдатский хлеб в оригинале: komisárek. Немецкий дериват от Kommißbrot, буквально – армейский хлеб. На вид и на вкус классический, каждому гражданину бывшего СССР знакомый батон серого подового хлеба. Правда, Ярда Шерак пишет (JŠ 2010), что австрийский батон «комисарки» был поувесистее советского общегражданского – 1400 грамм, а суточная солдатская пайка составляла ровно полбатона – 700. Считалось, что именно серый подовой дольше всего в условиях вещмешка и ранца сохраняет вид и подобие свежего хлеба.
Сладкая водка – в оригинале sladká kořalka. Сладкая же водка или ратафия – это настойки, то есть ликеры. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 146 и 149.
Кроме того, говоря о цензуре и самоцензуре, необходимо отметить, что следующий нескромный пассаж:
Затем, приподнимая нежную материю, которая покрывала и скрывала все, приказала строго:
— Снимите башмаки и брюки. Покажите… —
начиная со слова «Затем» в ПГБ 1929 заменен отточиями, которые у самого Гашека появляются только после слова «Покажите…» («Ukažte…»), как в ПГБ 1963.
С. 217
В то время как австрийские войска, прижатые неприятелем в лесах на реках Дунаец и Рабе
Река Раба и австрийское отступление – см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 80. Дунаец (Dunajec) – еще один правый приток Вислы. Русла Рабы и Дунайца повторяют изгибы друг друга, с той только разницей, что вторая восточнее и протяженнее первой.
Места хорошо знакомые Гашеку и любимые им. Смотри ранний рассказ о том, как польский профессор в легком праздничном, патриотическом хмелю сам напился и семью напоил хрустальной водой Дунайца, в котором, как потом выяснилось из разговора с возчиком, стирают белье и мочат кожи. «Ой, Дунаец, белая вода» («Oj, Dunajec, bila woda» – «Národní listy», 1902).
Рассказ интересен еще и тем, что уже в этой очень ранней вещи можно увидеть весьма характерное для Гашека смешение языковых пластов. В данном случае, польского и чешского.
“Tak dobře, będž pochwalony Krystus,” vykřikl kočí, napil se z nezbytné láhve “wódky” a zapráskl; malí koníkové zařehtali a dali se do klusu.
Отлично, będž pochwalony Krystus (польск. – слава Богу), — крикнул возчик, хлебнул из непременной бутылки «wódky» (пол. вариант написания), щелкнул кнутом, маленькие лошаденки заржали и пошли аллюром.
Во Вшенорах на одной вилле в прошлом году был подобный же случай,
Вшеноры (Všenory) – маленькая, ничем не примечательная деревня на юго-запад от Праги. Примерно в 25 километрах. В комментариях к ПГБ 1953 определена как дачная местность.
Здесь трудно удержаться и еще раз не привести пример того разговорного варианта чешского (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 26), которым пользуется Швейк, обсуждая столь интимную тему, как избавление от незваной гостьи (комм. JŠ 2010).
ПГБ:
Во Вшенорах на одной вилле в прошлом году был подобный же случай. Но тогда телеграмму послала своему мужу сама жена, а муж приехал за ней и набил морду и ей, и ее любовнику. Но тот был штатский, а с офицером муж так не посмеет… Да в конце концов вы совершенно не виноваты
Оригинал:
Ve Všenorech byl minulej (minulý) rok takovej (takový) případ v jedný (jedné) vile. Ale tenkrát si ten telegram poslala sama ta ženská svýmu (svému) muži a ten si pro ni přijel a nafackoval voboum (oběma). Voba (oba) byli civilisti (civilisté), ale v tomto případě si na ofícíra (нем. дериват, правильно по чеш. důstojníky) nebude troufat. Vostatně (ostatně), vy nejste docela nic vinnej (vinen).
Кажется очень важным в этой связи комментарий Йомара Хонси по поводу перевода «Швейка» на немецкий язык (самого первого перевода на иностранный язык, 1926 год), сделанного Гретой Райнер (Grete Reiner-Straschnow):
About Reiner: yes she uses colloquial German as spoken by the bilingual part of the Czech population of Prague before 1945. This I have just read in а book by Pavel Petr (Svejk in Deutschland). She was also ground-breaking in the way she used this «dialect» and her translation has become а literary phenomenon in itself because of this. Petr makes it clear that this is NOT like the native German-speaking population of Prague spoke (these were mostly middle and upper dass), nor the way the Jews of Prague spoke. Some have also claimed that she used the jargon used by Czech Immigrant in Vienna, so-called «böhmakeln», but I don’t know enough to be able to judge which Version is correct. It seems that German-language films about Svejk adopted this dialect, so perhaps I am getting confused here. I rather believe Pavel Peter. Grete Reiner was from Prague herseif so it is natural to assume she used а jargon she knew well.
Что касается Райнер. Да, она использовала разговорный немецкий в том варианте, которым пользовались двуязычные чехи в Праге до 1945 года. Я это прочел в книге Павла Петра («Швейк в Германии»). Такое использование диалекта было во всех смыслах революционным и стало литературным достижением само по себе. Что касается Петра, то он утверждает, что так точно НЕ говорили пражские немцы (по большей части средний и обеспеченный классы), не говорили так и пражские евреи. Некоторые утверждают, что она (Райнер) использовала жаргон чешских эмигрантов в Вене, так называемый «böhmakeln», но сам я не имел возможности проверить правильность этого. Мне кажется, что этот диалект используют все немецкоязычные фильмы по Швейку, отсюда и путаница у меня в голове. Но думаю, скорее всего, прав Павел Петр. Грета Райнер была пражанкой и использовала тот диалект, который хорошо знала.