Читать интересную книгу Хроника стрижки овец - Максим Кантор

Рассмотрим оборотничество применимо к социокультурной эволюции человечества. В этом смысле Россия – страна-оборотень. Она обращается то в Запад, то в Восток, не являясь, по сути, ни тем, ни другим. Она – обыкновенный вервольф, вот эта ее оборотническая природа и должна быть учеными изучена. Кем является дама Лузиньян – женщиной или драконом? Она является оборотнем, соединяющим в себе и то, и другое. И так же обстоит дело с Россией. Как у всякого оборотня, у России есть определенная цикличность в превращениях. Периоды, когда Россия воображает себя Европой, длятся примерно 10–15 лет, а потом сменяются на 30–40-летний период стагнации, который исследователи европейско-прогрессивной ориентации воспринимают как регресс и откат вспять. Многим ревнителям прогресса мнится, что Россия изменяет себе и своему европейскому пути, когда она возвращается к своей византийской ипостаси. На деле же это никакой не регресс, ни в коем случае не измена. И даже соревнования между динамичной цивилизацией западного толка и стагнацией сталинско-брежневского образца – такого соревнования нет. Это всего лишь циклы бытия оборотня. Короткий день в европейском обличье сменяется долгой ночью восточноподобной тирании – и это попросту такая природа вервольфа, именуемого в исторических хрониках словом «Россия». Не климат пугал приезжих де Кюстинов и Герберштейнов, не варварские нравы – европейские исследователи оставили нам записки о куда более экзотических землях. Пугал их непредсказуемый характер объекта исследования – они терялись: что именно они изучают? И если оказывалось, что период их исследований падал на завершение российского цикла и они становились свидетелями превращения, – их охватывал почти что суеверный ужас. Сюда же плюсуются и иррациональные отзывы самих русских о природе своего отечества. «Умом Россию не понять» – как прикажете западному ученому обходиться с такой посылкой? Он стремится понять именно умом, он хочет фактами объяснить то, что необъяснимо фактами: именно потому, что природа оборотня двойная, одни факты следует располагать в одной шкале, а другие факты – в другой! Существует неимоверное количество исследований России: большинство из них абсолютно бесполезны с научной точки зрения. Если изучать природу оборотня, то именно как природу оборотня, но не как природу существа, лишь одному биологическому виду принадлежащего.

С этим же феноменом связаны и разочарования западных дипломатов и чиновников, имеющих дело с русскими коллегами. Им кажется, что на их российских коллег давит государственный аппарат, заставляет их ежесекундно менять взгляды, отказываться от вчерашних обещаний. Западный дипломат полагает, что русский коллега, находясь вне занимаемой должности, делается совсем иным человеком. Он – как нормальный гуманоид – не сделал бы того-то и того-то. Его государство неволит, так считает наблюдатель. Не так, совсем даже не в этом дело! Просто чиновник, сросшийся с природой своей страны, – этот чиновник мимикрирует так же, как и сама страна. Бороться за демократию – давай! Строить вертикаль власти – с рвением! И то, что призывы меняются практически каждый день, – никак не настораживает рьяного чиновника. Он естественным образом – то есть присущим его естеству вервольфа образом – меняет природу взглядов, приоритеты, ценности, все сразу. Вчера он вызволял из ссылки диссидента Сахарова – а завтра он гонит его с трибуны. Вчера он давал волю сопредельным странам и республикам – а сегодня вводит в них войска. Да нет же, это не хитрость, он не стратег, помилуйте, какая здесь может быть стратегия! Чиновник, отдающий эти противоречивые приказы, – он просто оборотень и ведет себя соответственно. Мы с вами наблюдали, как мимикрировала демократическая элита в класс чиновничества. Толпы с плакатами, отчаянные митинги – почему всего этого не стало? Призывы вместе бороться, лозунги и декларации – куда же они все делись в одночасье? И сами люди, их произносящие, где они? Вчера эти славные герои боролись за гражданские права и открытое общество – сегодня почти все герои демократического движения получили государственные посты. Как может один и тот же человек попеременно быть премьер-министром, затем возглавлять оппозиционную партию, затем становиться губернатором при авторитарном президенте? Как такое возможно? – вопиет социальный доктринер. Но именно так только и возможно, если иметь в виду природу российского суккуба. Оборотни, они не плохие, они просто иные.

В мире ясных культурных валентностей Россия пребывает до сих пор абсолютно неизученной – и тем самым остается непредсказуемой величиной. Говорят о «загадке русской души», а на деле имеют в виду наибанальнейший вопрос: хотят русские с нами дружить или шарахнут по нам бомбой? Спрашивать политического лидера об этом – все равно что спрашивать мистера Джекила о том, что сделает ночью мистер Хайд. Мистер Джекил этого просто не знает! Он искренне хочет дружить, этот милый русский политик с интеллигентным лицом! А почему он завтра начнет войну, обрежет газ – он об этом никак не догадывается.

Ну разумеется, непонимание Западом Востока, а Востоком – Запада имеет свою, еще более сложную историю. Разумеется, стена непонимания меж культурами не может быть разрушена за одну ночь – и надо ли это делать в принципе? Но наличие в подлунном мире культурно-исторического оборотня – России – делает эту границу меж Востоком и Западом проницаемой, не вполне четкой. То, что случается с Россией, ее западные и восточные соседи обычно трактуют как свидетельство глобальных тенденций – а на деле это лишь циклы существования. Любопытно то, что перемену, случившуюся с Россией двадцать лет назад, Запад склонен интерпретировать как объективное свидетельство своей победы над восточной конструкцией. А эта перемена была лишь определенным этапом в жизни вервольфа. Пропел петух, и реформы оказались не то чтобы забыты – просто речь уже не о них. Никто не предавал реформы – этого никак не хочет понять свободолюбивый интеллектуал на Западе, – нет надобности их предавать! Они просто уже неактуальны для нового цикла жизни.

Особо следует отметить поразительный факт – самую, вероятно, интересную аберрацию в новейшей экономике. Дело в том, что западная модель финансового капитализма, то есть воображаемые, нереальные ценности, вмененные сознанию обывателя как объективная реальность существования, – эта западная модель была внедрена в тело оборотня – России. Случившееся в дальнейшем относится не столько к истории экономики, сколько к истории логики – это обыкновенный силлогизм. Некая воображаемая вещь, существующая только в сознании, помещена в такое специальное сознание, которое меняется циклически, а следовательно, информацию о воображаемой вещи не может передать своей другой ипостаси. Россия просто не помнит – и не может помнить! – о той умозрительной конструкции (гражданские права – цивилизация – финансовый капитализм), которую когда-то взяла в качестве лекарства от тирании. Эта воображаемая конструкция была усвоена сознанием доктора Джекила, он так и собирался лечить общество. Но мистер Хайд этого не помнит! В том мире, откуда Россия брала эту модель, финансовый капитализм существовал в связке с идеей демократии. В России, в новой ее ипостаси, этой связки нет и быть не может; мы начинаем говорить о суверенной демократии не потому, что озлобились, – просто мистер Хайд должен найти в своем сознании хоть какой-то аргумент – зачем бы ему эти акции и что с этими нарезанными бумажками делать? Теперь этот же самый финансовый капитализм – со всеми его акциями, опциями и фикциями – служит уже не становлению среднего класса, а его раскулачиванию, собиранию в управляемую послушную массу.

Процесс коллективизации пошел по всему миру, собственно, так и было задумано. Сказка пришла к своему концу, положенные превращения совершились – до очередного цикла можно уже не волноваться.

Так и всякий Иван-дурак, совершив положенное количество подвигов, заканчивает свою эпопею тем, что женится на царевне, делается, как и прежний царь, вором и самодуром, а мед и пиво текут по его бороде.

Некрасивая правда

Правда – вещь, неудобная в употреблении; историческая правда особенно неприятна, однако неприятные свидетельства очевидцев лезут изо всех щелей. «Русскому народу повезло, что в годы тяжелых испытаний его возглавил гений». Это сказал не ополоумевший вертухай, а Уинстон Черчилль, который признавался и в том, что, когда в зал переговоров входил Сталин, он всегда вставал, подчас против воли.

История, ведя счет репрессиям, случившимся во время правления Сталина, фиксирует одновременно и то, что естественный отбор лидера страны оказался решающим фактором во время войны. Если бы Советский Союз возглавил кровожадный и трусливый Зиновьев, рыхлый Бухарин или тщеславный авантюрист Троцкий – война была бы проиграна. Сталин во время Мировой войны по всем характеристикам был безусловным лидером – не только в России, но повсеместно. Лидером стал по той причине, что был восточным тираном, а данная война была прежде всего войной европейской. Европейская бойня – с давними счетами, с европейской звериной жестокостью, западной алчностью, с ревностью, с идеологической кашей – это очень европейское, очень западное явление. Неожиданно в центре европейского пожара оказался азиатский тиран. Вообразите, что Тамерлан оказался втянутым в Столетнюю войну – эффект был бы схожим. Сталин был человеком масштаба Тамерлана, схожий с ним деталями биографии и характером. Был равнодушно жесток, лишен сантиментов и лишен корысти, не то чтобы любил власть, просто властью обладал – это разные вещи. Он не любил казни так страстно, как Зиновьев, Троцкий или Гитлер, – но не останавливался перед количеством жертв, для него, как для восточного сатрапа, это было арифметикой. Стихотворение Блока «Скифы» оказалось пророческим. Россия сперва расступилась – «идите все, идите на Урал!» – а потом Россия повернулась к ополоумевшей от крови Европе своею азиатской рожей. Азиатская рожа – это было рябое лицо диктатора Сталина. Нечего врать, что это не Сталин выиграл войну. А кто? Труман – в Хиросиме? Черчилль – в африканских колониях, которые сберегал? Де Голль – без комментариев. Русский народ? Народ войну выиграл и тут же проиграл – а сегодня считается, что войну выиграли американцы. Есть принятый в истории счет. Победа принадлежит тому, кто был лидером во время испытаний; битву под Аустерлицем выиграл Наполеон, Вторую мировую войну выиграл Сталин. Звучит оскорбительно для либерального уха, но такова историческая правда. Существует несколько мифов, рожденных в последние двадцать лет.