работы траншей и устройство батарей на правом берегу Дуная, против передовых верков восточной части крепости Силистрии. Нельзя было не заметить, что фельдмаршал неохотно приступал к осаде крепости. Отношения к нам Австрии тогда уже сильно тревожили его.
Первые траншеи открыты 8-го мая, на расстоянии 350-400 саженей от Араб-Табиа и Плане-Табия. Эти неприятельские сооружения имели профиль временных укреплений и были соединены между собой траншеей. За ними укрывалась, прикрытая местностью, большая часть гарнизона. Числительность гарнизона изменялась от 14 до 18 тысяч, сообразно с убылью убитыми и ранеными и с тем, как случалось иногда проникнуть свежим войскам в крепость. Число орудий в Силистрии простиралось до 124. Комендант крепости, Мусса-паша, считался человеком энергическим и храбрым. При нем находилось несколько европейских инженеров, между которыми известный прусский офицер Грах, бывший полковником турецкой службы, и английский капитан Сименс, о котором мы упоминали. Войсками командовал сераскир Селим-паша. Крепость была гораздо лучше приготовлена к обороне, чем во время войны в 1828-29 годах. Главнейшие высоты, которыми мы тогда овладели и тем ускорили сдачу Силистрии, теперь были сильно укреплены.
Наши работы подвигались с незначительными потерями в людях; к 25-му мая увенчан был гласис Араб-Табия, а от Плане-Табия подступы находились 1-го июня в расстоянии 15 сажен. Вооружения осадных батарей в траншеях большей частью состояли из полевых орудий. Осадные орудия находились на батареях острова Голого и на левом берегу Дуная. В минных работах не было особенной надобности, потому что укрепления не имели каменного эскарпа. Но работы эти производились для того, чтобы тревожить неприятеля частыми взрывами[56].
Неприятельского контр-минера мы ни разу не встретили, хотя иностранные писатели, особенно журналисты, и возвещали о славных подвигах турецких контрминеров.
Рис. 5. План окрестностей крепости Силистрии [3].
Напрасно турки усиливались мешать нам огнем своей артиллерии. У нас в первый день трассировки траншей всего ранено 8 человек. В стычке 8-го мая ранено 24 человека. Все инженерные работы производились под непосредственным начальством генерал-адъютанта Шильдера. Тут, под его руководством, продолжали свое поприще наши молодые инженеры, ознаменовавшие себя впоследствии бессмертной защитой Севастополя. Имена Тотлебена, бывшего в то время подполковником, капитана Фолькмута, к сожалению, слишком рано вырванного из ряда защитников Севастополя тяжелой раной, но, к счастью, опять вступившего на поле деятельности, капитана Добровольского, штабс-капитана Тидебеля и других, из которых некоторые пали смертью героев.
Войска в траншеях состояли под начальством храброго начальника 8-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Сельвана; помощниками его были генерал-майоры Веселитский, князь Урусов и полковник граф Опперман. При работах в траншеях каждую ночь дежурили один из находившихся в армии флигель-адъютантов Его Императорского Величества и личные адъютанты генерал-фельдмаршала.
Чтобы отвлечь внимание неприятеля от наших осадных работ, а также и для осмотра неприятельских укреплений, князь Горчаков со значительным отрядом двинулся из главного лагеря в направлении между с. Калипетри и Абдул-Меджидом. Находившиеся на этом пространстве турки пошли было навстречу русских войск, но после нескольких выстрелов из наших орудий, в беспорядке бросились к своим укреплениям.
С 9-го по 15-е мая успели соединить траншеи правого фланга, идущие по берегу Дуная, с траншеей против передового турецкого укрепления (нагорного) и возвели батареи для действия по передовым неприятельским фортам. Работы наши производились большей частью ночью, со всеми принятыми предосторожностями, а потому вылазки неприятеля не застигали нас врасплох, и потеря в людях была незначительна в начале осады Силистрии. Войска за Дунаем ни в чем не нуждались и не страдали от эпидемических болезней. Смертность была менее, чем в некоторых частях войск, в наших пределах расположенных, не считая, конечно, убитых и умерших от ран, несмотря на то, что отряды находились и в Добрудже, где, по словам одного путешественника, стоит поковырять землю, чтобы оттуда вызвать лихорадку. Не так было в предшествовавшие наши войны с Турцией. Но тогда, как и теперь, все с нетерпением ожидали приступа.
Турки решились предпринять более значительную вылазку с 16-го на 17-е мая в ночь до того темную, что нельзя было различить предметов в самом близком расстоянии. Часу в 1-м замелькали тысячи ружейных огоньков, и раздалась сильная перестрелка на нашем левом фланге. Тут, кроме обыкновенного траншейного караула и его резервов, постоянно выдвигался на ночь, влево от караула, особый эшелон; на этот раз он состоял из 2-х батальонов Замосцского егерского полка, 2-х эскадронов Ольвиопольского уланского полка, 6 пеших и 4 конных орудий; при эшелоне находился гвардейской конной артиллерии полковник Костанда. Услышав сильный батальный огонь в траншеях, он немедленно двинулся с одним батальоном Замосцского егерского полка на подкрепление траншейного караула; но на пути встретил генерала Сельвана, который объявил ему, что атака нашего левого фланга отбита и неприятель, отступивший на этом пункте, сильно атаковал правый фланг. Полагая, что турки обратили туда главные свои силы и оставили Араб-Табия, находившееся против нашего левого фланга, занятым слабо, генерал Сельван решился воспользоваться случаем, который казался ему весьма благоприятным, и овладеть неприятельским укреплением открытой силой. Он послал к генералу Шильдеру спросить его разрешения на эту атаку, но генерала Шильдера не могли отыскать в темноте; Сельван, боясь упустить время, пошел на приступ с имевшимися у него под рукой войсками, а именно: с 3-мя батальонами Алексопольского и 1-м батальоном Замосцского егерского полков, отправив предварительно приказание в лагерь командиру 2-й бригады 8-й пехотной дивизии генерал-майору Потапову – немедленно идти к траншеям с 4-мя батальонами.
Войска наши живо спустились в ров укрепления; оттуда, с неимоверными усилиями, без лестниц и фашин, стали взбираться на крутой вал, поддерживая друг друга ощупью, в совершенной темноте, и под губительным неприятельским огнем. Многие успели вскочить на вал и ворваться во внутренность укрепления, в числе первых из них находился флигель-адъютант полковник граф Орлов[57]. В то время, как масса войск, изнемогая от неимоверных препятствий, усиливалась последовать за ними, вдруг раздался отбой. Солдаты, взлезшие на вал не хотели отступать, полагая, вероятно, что это обман со стороны турок, хорошо знакомых с нашими сигналами, не смотря на частую перемену их; но отбой повторился позади их, и наши войска отошли в траншеи с генерал-майором Веселитским, который, не видя нигде главного начальника, генерала Сельвана, принял над ними начальство.
Между тем, генерал-майор Потапов, прибывший на место боя, ввел также свои войска в дело. Свиты Его Величества генерал-майор князь Урусов повел на штурм главный батальон (1-й батальон Алексопольского егерского полка); несколько человек этого батальона смело взобрались через амбразуры на вал укрепления; но турки, ободренные первоначальным успехом, усиленные своими резервами, защищались храбро