— А хороших не завезли?
— Повозка в пути сломалась, — в тон ответила я.
— Тогда давай с плохой.
И тут я задумалась. Изначально под очень плохой новостью я подразумевала тот факт, что, если отец и не виновен в тех вещах, в которых его обвиняли, за его душой есть куда больший грешок. А под плохой — то, что Уилкенс-старший не является кровным родственником Ричарду. Но для самого Ричарда градация, думаю, совсем другая.
— Ай, к черту. Давай я тебе сразу все вывалю, вкратце. Потом ты минут пять поудивляешься. Нет, не так... Минут пять тебе будет казаться, что все твои представления о мире перевернули с ног на голову, а потом словишь апатию. По рукам?
— Эрналия, ты только нагнетаешь.
— Как скажешь. Ну, начнем с того, что твой... кхм, лорд Уилкенс с моим отцом действительно замешаны в распространении драффа. И не только драффа, судя по всему. Любые экспериментальные запрещенные сборы последнего пятилетия. Продолжим тем, что лорд Уилкенс не является твоим кровным отцом. Уж прости, что я так просто и без лишних реверансов, но ты сын короля и... по совместительству, мой дядя. А именно — сводный брат моей матери. М-м-м-м, о чем я забыла? Ах да, у нас добрая половина высшей аристократии приходится друг другу родственниками, потому, если будешь выбирать себе невесту, ориентируйся на это генеалогическое древо.
Я открыла первую папку на нужной странице, чтобы продемонстрировать весь размер катастрофы. Ну и абсурд. Если послушать со стороны все то, что я говорю, даже мысли другой не возникнет. И Ричард, судя по всему, подумал так же.
Поднял на меня ошалевший взгляд, опустил на все те папки, что лежали возле меня, и принялся их судорожно листать. Я наблюдала за его действиями вяло, без огонька, лишь мысленно хмыкала каждый раз, когда с губ аристократа срывалось какое-то заковыристое, но элегантное ругательство.
— Черт с ним, с моим отцом. Это многое объясняет в наших взаимоотношениях. Но… зачем?! Что за идиотское решение переженить почти всех своих родственников?! Это же… мерзко! Отвратительно!.. — заявил Ричард на последней странице папки с тайной родословной.
— У меня есть гипотеза, — я тяжело вздохнула. — И она основана на теории магии и истории нашего королевства.
— И мы с удовольствием ее послушаем, — раздалось со стороны выхода. В комнату вошли Карл и Морэн (ну кто бы сомневался!) Принц добавил: — Я рад, что ты все правильно поняла.
Правильно поняла?! О да, дорогой... дядюшка? Еще скажи о том, что ты меня направлял своей уверенной рукой, и мне вовсе не пришлось разбираться со всем самостоятельно. Семнадцатилетний, блин, интриган с помощником в виде опытного Морэна Неррса! И я еще удивлялась, как оказалась во все это впутана.
Приглушая доводы здравого смысла, я намеренно медленно отвернулась от двух зашедших. Сделала вид, что не заметила ни одного, ни второго — решила продолжить беседу с в край ошарашенным Ричардом.
— Начну с самого малого. Родовые способности — это то, что можно принять при рождении от того рода, в котором ты появился. Если рисовать древнейшую из магий, выйдет самое настоящее древо, где ствол образует наиболее мощная из родовых способностей.
— Эрни, я знаю базовую теорию магии, — закатил глаза Ричард.
Если бы знал, не спрашивал бы.
— Будем помнить, что под рождением подразумевается не факт появления ребенка на свет, а факт образования новой жизни. Теперь возвращаемся к дереву. Ветки максимально послушны главному стволу. Но стоит одной напитаться магией и развить в себе способности, как у нее появляется возможность кормить всю систему. А значит, в некотором смысле стать стволом. Теперь обратимся к войнам за корону, которые происходили в прошлом столетии. Монарх мог меняться чуть ли не каждые три года, ни одна из веток не укреплялась настолько, чтобы сохранять за собой верховенство магической власти. В то же время мы помним, что маленькие ветки послушны тем, что покрупнее. Король посчитал, что устроить кровосмешение среди высшей аристократии — отличная идея. Власть сохраняется за главной веткой, она неизменяема на долгие века, пока кровь не очистится. И ты мог убедиться в том, что это почти невозможно. Мы будем смиренно следовать за признанным наследником его величества, за наследником Карла. И так далее. И во-вторых, сами способности рода и их развитие идут на укрепление основной ветки...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ричард нахмурился. Он явно мало что понял из моего монолога. Я попыталась перефразировать.
— Запутано, да. Смотри. Как ты считаешь, почему принц Карл настолько магически одарен? Ведь он, по сути, не является первенцем. Потому что до него было рождено с десяток бастардов, считай их наследниками сторонних веток. Что просто вытекают из основной. Развитие их дара шло в общий зачет. Как в магоболе.
— Как в магоболе. — эхом повторил Ричард.
— Помимо прочего, ее величесто тоже была из древнейшего рода, который когда-то восседал на троне, это укрепило его способности, как слияние двух веток.
Пока я все это пыталась объяснить, сама запуталась. Поняла, что просто необходим карандаш и листок бумаги. Но на помощь пришел Карл.
— Ну, чисто технически, мы с Морэном всегда называли это «магией, в которой черт голову пять раз сломает». У тебя почти вышло объяснить, как это работает, — иронично произнес принц. — Даже и не скажешь, что по теории магии ты получила трояк.
Чтобы Морэн так сказал? Про то, что в чем-то не разобрался? О, милый дядюшка, кажется, не только тебя водят за нос. Однако, не изменяя своей стратегии, разговаривать я продолжила исключительно с Ричардом.
— И сразу отвечу на вопрос о том, почему вообще переняла родовые способности рода Роунвесских и косвенно королевского рода. Моя мама забеременела мной еще до того, как они с отцом закрепили свой союз перед богами. Я успела впитать в себя все то, чем тогда владела моя мать. А твоя...
— Боги, хватит с меня магических подробностей, — выдохнул Ричард. — Я на веру приму любой тезис про кровосмешение. Менее мерзким сам процесс от этого не станет! Ты хоть представляешь, насколько отвратительно понимать, что был влюблен... в племянницу!
— Могу успокоить, тебя просто ко мне тянуло как к одной из граней твоей собственной магии и крови, — легко ответила я.
Не уверена, что это действительно так работает, но если Ричард готов принять на веру все, что я говорю. Почему бы не облегчить ему жизнь? Парень задумался. Плотно так задумался.
— Я так и думал, что вас куда сильнее увлекут именно вопросы древа и родовой магии, чем все остальные открытия, — хмыкнул Морэн. — А вместе с тем мне нужен список со всеми виновниками произошедшего. И, конечно же, доказательства.
Я лишь в последний миг прикусила язык, чтобы не огрызнуться. Игнорировать, так по полной.
— Мда, вопрос о распространении запрещенных сборов прямо-таки меркнет по сравнению с этим открытием, — произнес Ричард.
— Ничего не меркнет, — возмутился Морэн. — Такие улики в корне меняют все, что сейчас происходит при дворе.
— Моя дорогая племянница, — насмешливо начал Карл. — Может, ты перестанешь делать вид, что нас нет в этой комнате? Напомню, что именно благодаря моему кристаллу вы оба смогли вовремя свалить из поместья Уилкенсов.
— Перед этим я наберусь наглости стребовать ответа на один вопрос. Зачем тебе мы с Ричардом? — спросила я. — Раздобыть вот эти документы? Пф-ф. Это было не так уж и сложно.
— Разве у тебя нет теорий на этот счет? — улыбнулся Карл.
Он и правда походил бы на самого простого семнадцатилетнего принца, если бы не глаза. Не хочется вдаваться в дремучие подробности происхождения его уникальной крови и сильно развитых родовых способностей, но этот парень и правда даст фору каждому из нас. В будущем — даже Морэну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Предположим, пробраться в поместье Уилкенсу и так быстро найти все необходимое не так уж и просто, и мы лучшие кандидаты для того, чтобы сохранить тайну кровосмешения.
— А если я скажу, что причина обратная? — рассмеялся Карл. — Да, драфф и прочая дрянь — это серьезно, но я раскрыл всех злоумышленников еще три месяца назад, нужны были улики.