Хорошо, что не проснулась, а то бы случился шок.
— Ты слышишь?! — шипит гиеной Лобанов.
— Слышу, блять, не ори! — не скрываю злости.
Аккуратно приподнимаю голову выдры, вытаскиваю руку из-под нее, и укладываю мою красавицу на подушку. Медленно встаю с кровати, отталкивая нависающего Влада. Поправляю штаны, сую ноги в кроссы и шаркаю к входной двери, пытаясь выправить пятками задники.
— Че приперся сюда? — наезжаю, едва оказавшись на улице.
— Демьян, ты совсем берега попутал? — бесится Лобанов, подходя вплотную. Он перед кем тут решил выебнуться? — А если бы Елизавета Андреевна проснулась? Был бы скандал!
Я не сразу въезжаю в тему. Что значит “проснулась бы”? Какой скандал? Этот мудак думает, что я тайно проник к училке и решил поспать в обнимку?
— У тебя чердак протекает, Влад. Иди к себе, — отпихиваю его легким ударом ладоней в плечи.
Поджав губы, Лобанов озирается по сторонам. Чешет затылок. Морщится.
— Что у тебя с ней? Трахнул ее? — в сердцах опускает конечность, перетаптывается с ноги на ногу.
— Твое какое дело? — стою, засунув руки в карманы. Легкий ветер холодит торс. Солнце еще низко. Сколько сейчас время? Пять? Ну, или около того.
— Она моя, Демьян, — ищет понимания в глазах.
— А она в курсе? — усмехаюсь ему в лицо. Охуевший в край. Его она. Как же!
— Не подходи к ней, Дем. По-мужски прошу. Я из-за нее с женой развелся. Ты молодой. У тебя таких — КАМАЗ с прицепом. Ты ж еще не нагулялся, а ей нужна стабильность и серьезность. Измену Лиза уже прошла и весьма болезненно, — он говорит, а я сильнее кулаки в карманах сжимаю. Разбить ему морду хочется неимоверно. — Думаешь, если твоя Вика ко мне среди ночи заявилась со слезами, рассказывая, куда ты поперся, то не придет к Полянской с откровениями? Я на многое смотрю сквозь пальцы, Демьян. Тебе все сходит с рук в универе, но сейчас прошу… Оставь Лизу в покое. Найди другую игрушку.
— Все сказал? — давлю сквозь зубы.
Ебаная Викуля. Вот откуда ветер дует. Сучка, бля…
— Все. И жду от тебя понимания.
— Зря, — ухмыляюсь.
— Ты всерьез думаешь, что Лиза в свои тридцать два года поведется на сопляка? — Влад ерепенится, пытаясь задеть. Меня, естественно, бомбит, но показывать это дядьке не собираюсь. Дохуя чести.
— Почему нет? Молод, горяч, ненасытен, вынослив… — вскидываю издевательски бровь.
— Думаешь, каждая дырка мечтает о хорошем члене и все?
— Думаю, — подхожу к нему и давлю взглядом сверху вниз. — Каждая мечтает, чтобы ее не считали дыркой. Иди к себе, Влад. Разговор окончен.
Отступив на пару шагов, Лобанов беззвучно матерится, пиная носком кроссовка траву.
— Просто… не подходи к ней, Демьян, — не смотрит на меня.
— Не раньше, чем она сама меня об этом попросит.
Прочесываю пятерней шевелюру, чуть потягивая у корней, разворачиваюсь и ухожу. Не вижу смысла продолжать.
В наш с пацанами домик возвращаюсь злой. Принимаю душ и заваливаюсь на кровать, буравя потолок.
Лобанова таким никогда не видел. Он помешан на Лизе. Странно, что я раньше этого не замечал. Заявляет права на мою выдру более чем уверенно. Ясно чувствую, что меня просят отвалить формально. Я не роляю. Что ж за хуйня происходит?
Глава 36
ЕЛИЗАВЕТА
Устраиваемся с Любашей в уличном кафе. Впервые я не просто хочу позавтракать, а съесть кабана, зажаренного на вертеле. Настроение улыбчивое, с толикой смущения. Хорошо, что Дема ушел раньше, чем я проснулась. Не готова пока заглянуть в его глаза.
— Меня ночью задолбал комар, — жалуется Любочка, составляя с подноса на стол омлет, овощной салат, тосты и кофе. — Пять раз вставала и охотилась на него.
— Прибила? — смеюсь, помешивая овсяную кашу.
— Если бы… — вздыхает вымученно. — Вот пил бы кровь молча, на кой черт зудеть над ухом?!
— Разрешения спрашивал, — беру тост и намазываю маслом.
От центрального корпуса к нам шагает Лобанов. Хмурый как грозовая туча. Кто-то из студентов накосячил?
— Доброе утро! — кричит ему, махая рукой, секретарша.
Влад не заходит в кафе. Останавливается около деревянного ограждения, обращаясь ко мне:
— Жду тебя у беседки, возле леса, — показывает в сторону пляжа. — Приятного аппетита.
— А чего это вы, господин ректор, такой бука с утра? Тоже комары спать не давали? — веселится Люба.
— Хуже, — разворачивается и направляется к месту ожидания.
— Чего это он? — глядя ему вслед, интересуется компаньонка.
— Черт его знает, — пожимаю плечами, принимаясь за еду.
Попрощавшись с Любой, проверяю мобильный. Пишу сообщение маме и отправляю пару фотографий, которые сделала вчера. Пусть не думает, что я сижу дома. Надо было еще по типу блогеров завтрак сфоткать, а то она вечно думает, что я голодная.
— Прогуляемся? — предлагает Лобанов, встречая меня на полпути к беседке.
— Хорошо, — необъяснимым волнением скручивает желудок.
Влад не похож на себя. Нет мягкости и участия. Только жесткая решительность. Могу, конечно, ошибаться.
— Лиза, — вступление проходит морозом вдоль позвоночника. — Я хочу принимать участие в воспитании Ани. Моей дочери.
Без предисловий и подготовки Лобанов бьет по самому уязвимому месту. Первая мысль: блефует. Теста ДНК он не делал, а значит, не все потеряно. Я много раз представляла момент, когда Влад узнает, что Аня его ребенок. Однако в реальности это оказалось сложнее, чем в заезженных мозговых штурмах.
— С чего ты взял, что она твоя, Лобанов? — усмехаюсь, обнимая себя за плечи. На улице жара, а меня лихорадит.
— Лиз, давай без глупых вопросов. Ты прекрасно все знаешь. Но если настаиваешь, то можем сделать тест. Не проблема, — не смотрит на меня. Идет, заложив руки за спину.
— Как ты узнал? — прокашливаюсь, продирая вопрос через спазмированное горло.
Влад создает мучительную паузу, не спеша делиться со мной информацией. Я же как собачонка следую за ним, стараясь найти нужные слова, чтобы не впускать Лобанова в жизнь Ани.
— Накануне того дня… — опять замолкает, а я судорожно сглатывая, погружаюсь в воспоминания. Самые горькие, мучительные и печальные. — Леська оставила у меня свой дневник. Представляешь, столько раз эта синяя книжка лежала передо мной, а я не знал, что в ней. Лишь спустя месяц прочитал.
— И чего ты ждал два года? — меня поражает его наглость. Это не внезапно обрушившаяся на него новость. Просто воспользоваться своим правом он решил именно сейчас.
Подруга действительно вела дневник. Мы с Ольгой смеялись, что к тридцатнику у Леськи будет многотомник “Записки куртизанки”… В нем Леся писала все события, мысли, чувства, а еще свои стихи. У нее круто получалось. Однажды в школе, когда мне задали подготовить реферат, она переложила его в целую поэму. Мне поставили две