Когда речь идёт о том, чтобы держаться долго, чтобы стоять высоко, чтобы быть сильным, но знать, когда надо согнуться, то в этом деревья могут многому научить нас.
Я не знаю, видели ли вы когда-нибудь вблизи огромную разрушительную силу тропического шторма. Я пережил ураган и имел возможность лично стать свидетелем того, что может сделать комбинация ветра и воды со всем, что стоит на их пути. Дождь шёл так сильно и долго, что он полностью размыл почву и ослабил корни даже самых высоких деревьев. В то же время, ветер дул с такой силой, что вековые деревья, высокие, крепкие и сильные, падали, как игрушечные солдатики, сбитые малышом во время игры.
Но огромные ивы - некоторые были высотой с многоэтажный дом и с кроной, которая могла бы занять целый участок земли в некоторых частях города - гибкие, и пластичные, и сгибающиеся, и грациозно кланяющиеся перед легчайшим бризом и перед сильнейшим порывом, выдержали тяжёлые удары шторма. Они были почти единственными крупными объектами, которые остались стоять на месте, когда небо расчистилось. Высокие деревья и телеграфные столбы были сломаны штормом. Дома, не рассчитанные на такие обстоятельства, рухнули, и их крыши улетели в соседнее графство.
Всё, что пыталось противостоять ярости шторма, было разрушено или уничтожено. Всё, что отступило с дороги, что было сильным, но тем не менее гибким, выжило.
Возможно, нам не приходится встречаться с ураганом более одного или двух раз в жизни, если вообще приходится. Но наши самые лучшие планы часто выходят из под контроля. Абсолютно возможно и даже наиболее вероятно, что ничто никогда не обернётся так, как мы ожидаем, и таким образом, как бы мы ни готовились к поворотам судьбы, что-то прокрадётся с тыла, когда мы меньше всего этого ожидаем, и нарушит наши привычные действия. Когда приходит такое время, а это обязательно случается, люди, которые выживают и даже одерживают победу над непредвиденным -это те люди, которые легко адаптируются. Они пригнутся под первым порывом, они отойдут в сторону с дороги разъярённого быка, они будут балансировать, одновременно сохраняя свое место, они отступят назад и позволят кому-то или чему-то ещё вынести главный удар.
Я не думаю, что сегодня более важно быть открытым к изменениям и гибким в адаптации, чем это было в прошлом. Это всегда было важным - быть гибким и дальновидным - предчувствовать то, что мы можем, а когда мы не можем предчувствовать, быть готовым ко всем возможностям.
ГИБКОСТЬ, ПРИНОСЯЩАЯ ПРОЦВЕТАНИЕ
Самой древней и самая долго живущей империей на земле была Китайская империя. Она выдержала правление многих императоров и многих династий.
Как такое было возможно? Это нельзя объяснить военной мощью или огромным богатством, потому что в течение тысяч лет эти вещи приходили и уходили много раз. Настоящая причина, благодаря которой Китайская империя продержалась так долго, была работа двух различных философов. Первый, Конфуций, обеспечил идеи, которые стали твёрдой основой имперского правления. Он предложил теории, согласно которым осуществлялось это правление.
Конфуций учил этическому кодексу, в котором были специальные инструкции, как правящий класс может выполнять свой долг по отношению к нации и соблюдать закон и порядок. Он был в большой степени законодателем, мыслителем, который обеспечивал некоторые маяки для направления корабля государства в неизвестное будущее.
Второй философ, которого звали Лао-Цзи, обладал совершенно другим видением. Историки ассоциируют идеи Лао-Цзи с магическими и таинственными силами, но он также делал очень современный акцент на необходимости интуиции и способности быстро реагировать на изменения. Лао-Цзи указывал, что иногда лучше опередить события отступлением - что иногда войны можно выиграть проигрышем нескольких битв, и долгосрочные цели могут быть достигнуты принятием краткосрочных компромиссов. Иногда лучше реагировать, как высокая трава, сгибающаяся под ветром, или как река, находящая новый путь вокруг препятствия. Могучая океанская волна, обрушиваясь на пляж, может смыть песчаную дюну, но отдельная песчинка просто плывёт с волной и остаётся невредимой. Соединив две эти философии, древние китайские династии разработали структуру, подобную современным зданиям в Лос-Анджелесе или Токио, которые построены, чтобы выдерживать землетрясения. Их фундаменты сильно укреплены, но в них также есть возможность колебаний и гибкости.
Гибкость проста в теории, но исключительно трудна на практике. Она означает научиться отличать то, что мы можем контролировать, от того, что вне нашего контроля. Практика гибкости требует огромного знания себя и железного самоконтроля, как у мастеров военного искусства.
Быть гибким не означает быть слабым, бесцельно и в замешательстве барахтаться, думая, что ничего нельзя сделать. Нет, это требует холодного рассудка, оценивающего глаза, выдержки, баланса и трезвого суждения. И это ключ к эффективному изменению.
Вместе со зрелостью приходит способность адаптироваться. Это и есть разница между взрослым и младенцем, - а бывают на свете довольно старые младенцы. В некоторых вещах, однако, дети могут быть гораздо более приспособляемы, чем взрослые, из-за того, что у них нет сформированных мнений о множестве вещей и недостаточно опыта, который может заставлять людей ошибочно предугадывать исход. Они могут принять нищету, суровые условия жизни или неожиданные перевороты судьбы, потому что для детей все вещи выглядят одинаково неизбежными. У детей мягче и кости и характер, поэтому они более способны принимать новые впечатления, вместо того, чтобы отталкивать или возражать им. Это, как и все наши черты и дарования, является одновременно благословением и проклятием.
Старые люди могут чересчур устояться в своих взглядах, стать ментально и физически хрупкими. Они могут сказать себе, что они всё уже знают, всё уже видели, и вместо того, чтобы бороться с затвердением артерий и закостенением идей, они могут стать такими же упрямыми и своенравными, как дети, которые ничего не знают. часто с такими же вредоносными результатами.
Когда я думаю о старом человеке, который сумел адаптироваться к маленьким и большим переменам жизни, оставаться впереди и идти в ногу со временем, я думаю о прекрасном артисте водевиля, любителе сигар, певце и комике Джордже Бёрнсе (George Burns). Джордж начал карьеру в шоу-бизнесе ещё до появления звукового кино, путешествуя по водевильным сценам вместе со своей женой и партнёром по цене Грэйси Аллен (Gracy Allen). Вместе они своими шутками пробили себе дорогу со сцены на киноэкран и на радио. Затем, когда появилось телевидение, «Шоу Джорджа Бёрнса и Грэйси Аллен» было одним из самых популярных и выходило каждую неделю в течение многих и многих лет.