Братья Петровы уехали в Италию с немного изменившимися задачами, получается с гребным винтом проблемы вроде решены и едут они туда фактически с инспекцией, а потом сразу же в Англию.
Там они должны организовать на постоянной основе стажировки наших инженерных и рабочих кадров и по возможности ознакомиться еще раз с английским железнодорожным строительством. А если получится, то и с судостроением.
Вернуться они должны к двадцать пятому августа. Первого сентября мы должны будем уйти в новый поход, а они займутся подготовкой своей экспедиции в Сибирь.
Братья должны будут провести всю подготовку к строительству новой дороги от Иркутска до Амура и до Красноярска, а непосредственно заниматься строительством будет Ян. Это предложение Сергея Петровича.
Ян был немного в курсе моих планов и попросил своего бывшего патрона походатайствовать за него, ему загорелось заняться сибирскими делами. Я подумал и решил, а почему бы и нет. Братья не дураки и быстро разберутся потянет он это дело и нет.
А вот в будущем Магадане скорее всего заправлять всем будет Иван Кузьмич Кольцов. Он подобрал себе команду и предложил этих людей мне. Возглавлять их будет мой тезка Алексей Андреевич Соловьев, тридцатилетний бывший военный инженер. Его усердно рекомендовали братья Петровы.
У инженера Соловьева была большая семья, где он был единственным мужчиной. На его иждивение была больная матушка, две младших сестры, тринадцати и пятнадцати лет, пятеро своих дочерей, старшей из которых было десять лет и жена.
За последний год у него была просто полоса жизненных проблем, умер отец и заболели матушка и жена. Небольшое имение, приносящее хоть какое-то доход пришлось продать и срочно стал вопрос как жить дальше. На вырученные от продажи имения деньги можно будет кое как протянуть год, а потом перспектива нищенского существования.
Поэтому военный инженер решил уйти в отставку и попытаться решить эту проблему на гражданке.
Тут братья и подсуетились, предложив ему пойти работать у меня. В моё отсутствие этот вопрос решал Матвей и когда он сказал господину инженеру, что тонкий материальный вопрос можно решить не заемом денег в долг, а получением например аванса в счет части будущего жалования, то Алексей Андреевич сразу же принял такое приглашение.
К моему приезду он уже вышел в отставку и уехал в Москву, решать проблему с лечением матушки. По возвращению я с ним познакомлюсь.
В Усть-Лугу со мной едут Сергей Петрович, месье Анри и трое мох камердинеров, Петр, Архип и Тимофей. Герасим в сожалению похоже не оправится после ранения, поэтому мы с Соней решили его поберечь и предложить ему выбрать место постоянного жительства.
Герасим выбрал для жизни Пулково. Ему там приглянулась какая-то девица и он попросил разрешения жениться. Естественно разрешение мы дали, а заниматься он будет исключительно нашим дворцом. А всем остальным хозяйством имения по прежнему наш бурмистр.
Перед отъездом я почти целый день потратил на общение с нашими химиками, Сидором Пантелеевичем и кузнецами. То, как обстоит дело у этой публике мне очень понравилось. Я конечно не специалист, но на мой взгляд у нас успешно идет создание научно-исследовательского химического института с опытной производственной базой. А Сидор Пантелеевич практически наладил мелкосерийное производство снегоуборочной технике на конной тяге.
Здесь конечно пятьдесят процентов успеха заслуга четы Бакатиных, они изумительные организаторы и контролеры. У меня просто не оказалось ни одного самого маленького замечания.
Я по этому поводу раздумался так, что полночи не спал. Ну как говорится одни кадровые рояли в кустах. Все, кто меня окружают сплошные умницы, гении своего дела, все как на подбор честные и преданные. Хотя если подумать, то ничего удивительного в этом нет.
Наша светлость ведь не простой человек, а по-па-да-нец. И это произошло не просто так, поэтому удивляться тут не чему.
Вечером мы вчетвером, сестрица Анна, супруга, Сергей Петрович и я, подвели финансовые итоги нашей деятельности после моего феерического разбогатения.
Чистые убытки составили почти полмиллиона фунтов. В будущем году они должны быть меньше, но в ближайшей перспективе общего плюса пока не видно.
Но этот результат меня откровенно порадовал, я то был настроен на миллион убытков. Соня даже испугалась этому. Она думала что ей супруг будет этим очень расстроен, а он бравурные марши начал распевать.
Поэтому в Усть-Лугу я ехал в великолепном настроении, да полного дорожного счастья не хватало только Ивана Васильевича, без него мне было даже как-то странновато.
Жизнь в Усть-Луге кипела и не просто кипела, а били ключем.
Первым моим вниманием завладел Прохор. Пароходы были в море и вернуться к своим причалам должны только к вечеру, поэтому я с удовольствием познакомился с хозяйством нашего гения животноводства.
Прохор от радости сиял так, что наверное и ночью будет светло вокруг него. Еще бы не сиять, ему своему князю было что показать.
Я все, что знал о достижениях сельского хозяйства в 21-ом веке постарался ему рассказать еще в Англии и во время нашего путешествия туда и обратно. Конечно всё это я рассказывал в адаптированной для нынешнего века форме. Но Прохор сумел прыгнуть выше головы.
Чистота и порядок в его хозяйстве меня потрясли. При мне скотницы мыли какую-то корову рекордистку, которая регулярно ложилась в свой навоз и поэтому эту процедуру повторяли через день. Скотницы делали это к моему удивлению весело и с огоньком. Заметив моё удивление, одна из них сказала, что корова настоящая змея, ей очень нравится когда её моют и она специально ищет момент, чтобы улечься в свежий навоз.
Опытное стадо у Прохора составляло почти пятьдесят голов и еще столько же было кандидатов на зачисление в его элиту.
Он с гордостью продемонстрировал свои записи. А гордится ему явно было чем. Удои его коров были чуть не в половину выше обычного стада и никто уже не подвергал сомнению его успехи. Прохор утверждал, что ему удалось добиться уже и первых результатов в выведении чисто мясной породы, но тут на мой взгляд до очевидного успеха еще далеко.
А вот в свинстве успех был на лицо. Разница опытного поголовья и контрольного была видна невооруженным глазом, как и с птицей. В немаленьком курином и индюшином стадах кандидаты на звание бройлеров уже были заметны.
Экскурсия по владениям Прохора доставила мне огромное удовольствие. Тем более что и Сергей Петрович еще вчера внес в это свою лепту, у Прохора дебит с кредитом сходился с очень большим плюсом и если все наши имения будут также работать как его фермы, то доходы отних прилично увеличатся.
Анна Андреевна и тут проявила своё административное рвение. У Прохора половина его персонала были стажеры с других имений и из имения Николая. Особенно много было из Новоселово и с юга. Во все другие имения уже были отправлены специально отобранные быки производители.
Ужин был поздним, я не садился за стол пока не вернулись с моря капитаны. Вновь пришедшие пароходы приняли наши старшие офицеры. Всеми кадровыми вопросами занимался крестный и я совершенно в это не вмешивался.
За столом царило радостное оживление. Особенно были довольны новоиспеченные капитаны. А вот Флегонт Мокиевич был похоже немного в печали. Я сначала не понял в чем дело, но когда зашел разговор об океанских просторах меня осенило, да он просто тоже хочет пойти в океан, а ему похоже судьба елозить на Балтике.
— Флегонт Мокиевич, — я решил схитрить и подойти к делу немного со стороны, — ваш старший офицер готов будет сменить вас на мостике «Челюскина»? Я считаю что на Восток должен будет пойти наш новый ледокол. Господин Марино написал, что он должен будет прийти к нам в августе и по своим ходовым качествам не будет сильно уступать простым пароходам.
Крестный мою хитрость понял и улыбнулся, а Флегонт Мокиевич от удивления даже дар речи потерял. Он судорожно сглотнул и ответил неожиданно хриплым голосом: