– Распущенность при дворе в порядке вещей, – сказал он, окончательно обескуражив ее.
– У тебя есть любовница?
– Как ты вообще могла о таком подумать? Я верен тебе.
У него был такой оскорбленный вид, что Анна едва не засмеялась.
– Почему же тогда ты считаешь невозможным, что я смогу наслаждаться жизнью при дворе, не заводя себе при этом любовника? Неужто я так безвольна, что не устою перед искушением?
Его смущенный вид дал ей ответ еще до того, как Джордж заговорил.
– Ты самая волевая женщина, какую я только знаю.
Он снова приблизился к ней и коснулся пальцами ее лица.
– Возможно, именно поэтому я и боюсь.
– Ты скучал по мне, когда был там, а я здесь. Я знаю, что скучал.
– Да, скучал, – признался Джордж.
На секунду Анне показалось, что он сейчас присоединится к ней в этой большой кровати, но вместо этого Джордж изучающе посмотрел на нее и направился к стоявшему рядом столу. Тростниковая подстилка шелестела под его ногами, издавая слабый аромат душицы.
На покрытом изысканным персидским ковром столе стоял кувшин с хересом и другой с овсяным напитком. Джордж налил того и другого в разные кубки, затем вернулся к кровати. Вручив Анне овсяный напиток, он ухватился за стул с высокой спинкой и, подтянув его к кровати, уселся на него. Все это время он сверлил Анну пристальным взглядом, как будто она была загадкой, которую ему предстояло разгадать.
Анна в ответ смотрела ему в глаза с дерзостью, которой в действительности ей сейчас не хватало. Она думала, что он любит ее, хотя долгое время и пытался преодолеть свое чувство. Иначе почему бы он так ревновал ее к другим мужчинам?
«Это лучше, – говорила она себе, – чем если бы он был вообще ко мне безразличен». Мужчина может совокупляться с женщиной, не испытывая к ней никаких чувств, особенно если хочет иметь от нее сыновей. Та сила, с которой их влекло друг к другу, свидетельствовала о том, что их брак, видимо, является для Джорджа чем-то бо́льшим, чем просто удобная возможность достичь своих целей, но это говорило также и о том, что у них никогда не будет спокойной семейной жизни.
Примирившись с этим, Анна стала искать возможность убедить своего супруга в том, что она будет ему хорошей, верной женой, независимо от того, какого мнения он был о ее поведении в прошлом.
Когда Джордж заговорил вновь, за мягкостью его тона чувствовалась стальная непреклонность.
– Возможно, какое-то время, проведенное порознь, пойдет нам обоим на пользу. Я поеду в Лондон, но один.
– Жестоко держать меня здесь узницей.
Анна недовольно выпятила нижнюю губу. Поцеловав ее, Джордж забрал у жены пустой бокал.
– Я не верю тебе, Анна, когда ты изображаешь из себя нежную, послушную женушку.
– Тогда я буду с тобой откровенна. Если ты оставишь меня здесь одну, ты сам меня спровоцируешь. Я не стану заводить себе любовника, хотя и могла бы это сделать, но мне не нужны другие мужчины. Однако если только ты не посадишь меня под замок, я уеду отсюда и заберу с собой детей.
Она ткнула пальцем мужу в грудь. Вздрогнув от неожиданности, Джордж расплескал вино.
– Я буду путать следы по всей Англии, – продолжила Анна, на ходу выдумывая наказания, – и устрою такой скандал, что ты на всю оставшуюся жизнь превратишься в посмешище при дворе. Ты этого хочешь, Джордж?
Она еще раз ткнула его пальцем в грудь.
– Или ты все-таки выполнишь свою часть договора и мы продолжим жить в мире и согласии?
– О боже, – пробормотал Джордж, но затем печально улыбнулся.
Он понимал, что она говорит это несерьезно, но ее слова заставили его задуматься. Джордж провел левой ладонью вверх по ее плечу и стал играть ее локонами.
– Мы отправимся в Лондон сразу же после Пасхи. Тебя это устроит?
Пасхальное воскресенье выпадало на восьмое апреля, к этому дню пройдет уже много времени с тех пор, как Джорджу можно будет не только целовать свою жену. Анна подумала о том, что даже если она снова забеременеет, они будут уже далеко от Эшби-де-ла-Зуш. Следующая беременность не станет причиной ее заточения в деревне.
– Меня это вполне устраивает, – ответила она.
35
Дворец в Гринвиче, 1 мая 1515 года
Было немного странно снова оказаться при дворе после почти пятилетнего перерыва. Анна и Джордж покинули Лестершир сразу после Пасхи, неделю провели в Стоук Погс, а затем отправились в Гринвич и прибыли как раз вовремя, чтобы сразу же попасть в разгар ежегодного пышного празднования Майского дня. Ранним утром Анна уже ехала верхом на спокойной гнедой кобыле рядом с Бэсс Болейн.
Они следовали за свитой королевы, направляющейся за город. Королева Екатерина была окружена двадцатью пятью девицами на белых лошадях, одетыми в платья из золотой парчи. Все они были молоды и красивы, составляя резкий контраст со своей госпожой.
– Ее величество выглядит не очень хорошо, – прошептала Анна подруге.
– Это платье ей не идет.
Оно было в испанском стиле и подчеркнуло бы стать высокой женщины, но королева была крошечного роста. Четыре пережитые беременности сделали ее значительно полнее, и теперь она выглядела грузной и непривлекательной.
Анне было жаль королеву. Никто из ее детей не выжил. У короля Генриха до сих пор не было наследника.
– Ты, я вижу, преуспела на моем месте, – сказала Анна Бэсс.
– В последние годы я не раз тебе позавидовала, – призналась подруга. – Мои дочери мне почти чужие. Джордж, мой сын, сейчас здесь, при дворе, в должности пажа его величества, но нашу дочь, Нэн, Том отослал в услужение к эрцгерцогине Маргарите Австрийской, а младшая, Мэри, уехала с сестрой короля во Францию и там останется в свите новой королевы Клод, где они встретятся с Нэн.
Король Людовик Двенадцатый, пожилой муж Марии Тюдор, недолго прожил после женитьбы на полной сил молодой женщине. Королем Франции теперь был Франциск Первый, ровесник короля Генриха.
– Твои девочки слишком юны для подобной службы, не так ли? Я не припомню в свите королевы Екатерины Арагонской фрейлин моложе четырнадцати лет, а большинство из них были значительно старше.
– Тома надоумил Чарльз Брендон, или правильнее сказать лорд Суффолк, который отослал одну из своих юных дочерей от первого брака получать воспитание при дворе эрцгерцогини.
– Ах да, Брендон.
Подруги обменялись многозначительными взглядами. Даже находясь далеко от двора, в Лестершире, Анна слышала о возвышении Брендона. То, что простолюдина произвели в герцоги, было беспримерным случаем. В те времена Анна гадала, не пожалуют ли и Уиллу Комптону такой же титул? Но до сих пор он удостоился чести лишь быть посвященным в рыцари.