Итак, теперь предстояло искать еще семь человек: Николая Скворцова, Серафима Герегу, Федора Седунова и четырех Иванов - Алексеева, Тарбаева, Калянова и Копытова. Где они? Жизнь раскидала людей в разные концы страны. Те, с кем мы уже встречались, высказывали разные предположения. Говорили, что Герегу встречали в Игарке, а Калянова в Тикси, вот и все сведения. Так уж случилось, что в послевоенные годы сибиряковцы не имели возможности собраться вместе. Не простое дело съехаться сразу морякам и полярникам: арктические станции разбросаны по всему Северу, корабли всегда в пути...
А как мало мы еще знали о тех, кто погиб вместе с легендарным ледоколом! Их имена стали известными лишь из рассказов Качаравы, Сараева, Павловского и Вавилова. Причем нас. предупреждали: фамилии могут быть искажены, только на память надеяться, нельзя, надо все проверить. Но где, как?
Вот если бы удалось найти судовую роль - список команды судна. Увы ее не сохранилось в архиве пароходства. Так и уехали из Архангельска, не надеясь, что она когда-нибудь попадет в наши руки. Однако у авторов с каждым днем появлялось все больше помощников. Одним из них стал архангельский корреспондент "Советской России" Игорь Брагин.
- Поезжайте, - успокаивал он, - а я буду продолжать розыски.
И Брагин не подвел. Через две недели от него пришло письмо, к которому была приложена копия с судовой роли ледокольного парохода "Сибиряков", составленной накануне последнего рейса в Арктику. Каким-то чудом она сохранилась в областном партийном архиве. Теперь были точно известны имена, фамилии, год рождения, должности моряков, но, увы, только моряков. В списке не было ни военных связистов, ни артиллеристов, ни пассажиров-полярников. Выход был один - выступать в газете с тем, что было известно, и просить помощи у читателей.
Прежде чем писать, решили повидаться со всеми, кто в той или иной степени имел отношение к памятным событиям. Как было известно, после боя с "Сибиряковым" фашистский линкор появился у берегов острова Диксон. На нем гитлеровцы хотели выместить свою злобу за провал операции. Маленький советский гарнизон дал врагу достойный отпор.
Начальником штаба морских операций на Диксоне в ту пору был Николай Александрович Еремеев. Навели справки. Оказалось, что сейчас он руководит отделом морских арктических операций Главсевморпути.
- Этот человек, - сказали нам, - живая энциклопедия. Советский Север - его стихия. Вряд ли кто сможет рассказать столько, сколько он.
После первой же встречи с Николаем Александровичем мы убедились в точности характеристики, которую ему дали сослуживцы. Он терпеливо отвечал на наши бесконечные вопросы. Ответы его отличались безукоризненной точностью и ясностью, все сразу становилось понятным.
Еремеев отлично знал "Сибирякова", в свое время даже ходил на нем. Хорошо помнил Николай Александрович и людей из экипажа ледокольного парохода: Золотова, Черноус, Элимелаха и многих других. С Качаравой не раз встречался и после войны. Воспоминания Еремеева очень помогли нам. Он разыскал в архивах точный текст телеграмм, переданных Шаршавиным на Диксон после встречи с "Шеером", подробно рассказал о бое Диксона с фашистским рейдером. И, наконец, подсказал адреса, где могут оказаться материалы, содержащие подробности операции "Вундерланд".
Нас поразили многие из этих документов. Враги не могли не оценить мужества экипажа маленького советского судна. Что стоит одна короткая запись в судовом журнале гитлеровского крейсера: "Шеер" вступил в бой с "Сибиряковым". Подумать только - "вступил в бой"! Грозный военный корабль, закованный в броню, способный один выдержать натиск эскадры, всю мощь своей артиллерии обрушил на крохотный беззащитный пароход, и это называется "вступил в бой".
Документальная повесть о подвиге советского ледокола обрастала новыми фактами. Подробности того, как был снят со скалы кочегар Павел Вавилов, рассказал известный полярный летчик Герой Советского Союза Иван Иванович Черевичный. Несколько вечеров мы провели в интересных беседах с его знаменитым коллегой, тоже Героем Советского Союза, Ильей Павловичем Мазуруком. В годы войны Илья Павлович руководил полярной авиацией, он хорошо знал обстановку на Севере того времени, сам был очевидцем многих событий, участником ответственнейших полярных операций.
Тем временем на всякий случай были отправлены телеграммы и письма в Тикси и Игарку. И еще до одного из сибиряковцев дошла наша весточка. Калянов отозвался. Иван Ефимович работает теперь в техническом отделе порта Тикси. Он прислал свою фотографию, воспоминания.
Итак, в нашем активе теперь находилось пять живых сибиряковцев и около десяти человек, которые имели отношение к памятным событиям. Нити, по которым можно было бы искать остальных шестерых человек, оказались оборванными. Ну что ж, эти люди, возможно, откликнутся, когда повесть будет опубликована, решили мы. Так впоследствии и случилось.
Но и во время работы над повестью нередко приходилось делать добавления и поправки в уже написанные главы. Из Архангельска Брагин сообщил, что нашел семью Петра Гайдо. Вскоре он прислал фотографию. На ней были двое, кто второй - родные радиста не помнили. Как узнать, у кого спросить? Качарава, Павловский и Вавилов находились в море, Калянов - в Тикси, не сразу до него доберешься. Не оказалось в это время в Ленинграде и Сараева. А снимок очень хотелось опубликовать. В нашем распоряжении тогда было немного иллюстраций. Пришлось ждать, отложив фотографию до лучших времен.
К середине мая был, наконец, готов первый, краткий вариант повести. Хотелось во что бы то ни стало показать его кому-либо из сибиряковцев. Нам посчастливилось. Анатолий Качарава прислал коротенькую, но очень обрадовавшую телеграмму: "Скоро буду Ленинграде, простою несколько дней". Удалось выхлопотать ему в Министерстве морского флота разрешение на два дня выехать в Москву. Они ушли на чтение повести. Качарава внес поправки, подсказал дополнения.
Никто из сибиряковцев не мог точно назвать фамилию командира артиллеристов. Все хорошо помнили, как героически вел себя во время боя младший лейтенант, какой он был веселый и хороший человек, но вот имя и фамилию никто не называл точно. Было много различных вариантов. И как потом выяснилось, ближе всех к истине был капитан. Он назвал офицера Ничипоренко.
Когда читка рукописей подходила к концу, Качарава вдруг вспомнил:
- Есть одна возможность уточнить фамилию артиллериста. Как я раньше не подумал? Ведь у него была невеста, Галина Коренева, я несколько раз встречал ее в Архангельске, в пароходстве, разговаривал с ней. Если вам удастся ее найти...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});