Война была не наша, но отдохнуть перед рейдом хотелось. Неизвестно с чем нам предстоит столкнуться там, в ледяных глубинах построенного посреди логова морозных тварей города. Со времён разговоров на втором этаже таверны «Зелёный стервятник» прошёл долгий и тернистый путь, заставивший задуматься о логичности предположений червей. Но если догадки Хира и его аналитиков клана верны, генерал сейчас находится в Гейзере, и нам предстоит готовиться к нелёгкому бою в непривычной враждебной среде, что дополнительно осложняло ситуацию. Пользуясь отдыхом и сборами солдат, нужно было самому отоспаться, чтобы быть в полной боевой концентрации.
Перекинувшись краткими домыслами дозорных по поводу ближайших событий, я зашагал вниз по балке. На ходу не забывая пораздумать над услышанным.
Из-за задержки с кочевниками возможность напасть в предрассветных сумерках была утрачена, поэтому командование решило напасть в полдень, не таясь ударить в лоб своими боевыми построениями. А до тех пор солдатам следовало восстановить потраченные силы. Ждать следующего утра было нецелесообразно, так как в окрестностях могли быть разведчики.
Пробравшись через штабеля спящих от усталости солдат, вернулся в нашу телегу и, забравшись, постарался шуметь как можно тише, глядя, как все здесь уже спали. Собрался было прилечь возле спокойно посапывающего Ганса, как тот неожиданно произнёс шёпотом, не открывая глаза:
— Что интересного выяснил?
— Что, не спится без новой порции слухов, а, чёртов сплетник? — ответил вопросом на вопрос всё тем же шёпотом.
Бородач недовольно открыл один глаз и, зашарив по сторонам, наткнулся им на мой не выспавшийся взгляд. Посмотрев пару секунд пристальным взглядом, глаз закрылся, а ещё через секунду разбойник обронил:
— Не хочешь говорить — не говори, — бросив давящую на совесть фразу, бородач сделал вид, что засопел.
А может и правда успел быстро отключиться. Больше расспросами никто не задался и, пристроившись у самого входа, тоже придался беспамятству.
* * *
Сны перед серьёзным сражением, от которого зависит твоя жизнь, не бывают спокойными и умиротворёнными. Они больше похожи на безумный калейдоскоп отрывков других сражений, виденных битв и представлений о легендарных сражениях. Мозг будто сам додумывал все картины и анализировал их, чтобы в необходимый момент смертельной опасности уже знать, как действовать в схожей ситуации. Между бушующими фрагментами чужих сражений и собственных воспоминаний постоянно врываются обязательные обрывки. Иногда это простые вздрагивания, а порой вскакиваешь, словно напружиненный, для броска комок злости и ярости. Затем так неохотно засыпаешь, понимая, что боя в любом случае не избежать и всё, что сейчас нужно — хорошо выспаться. И вот стоит заснуть, как мозг после череды фрагментов вновь подбрасывает сон, где на голову обрушивается вражеский меч, принадлежащий неожиданно напавшим кригам.
Вскакивая и засыпая, к полудню я вышел на то самое боевое состояние, когда организм максимально мобилизован и задействует каждую свою единицу характеристик до ста процентов. Тело напружинено и готово броситься в сражение с головой, а разум очищен от лишних переживаний. Разбудивший меня гомон собирающихся за бортом телеги солдат прозвучал как гонг на башне арены в Толе, ознаменуя собой поединок, в котором сойдутся две стороны в желании лишить врага жизни до того, как он попытается сделать то же самое.
В воздухе уже витал адреналин и жажда вражеской крови, когда Хир пришёл к нам в своём полном чёрном обмундировании. Мне уже стало интересно, что же за костюм использует блондин, и какие параметры нужны, чтобы облачиться в такое одеяние. Но спрашивать об этом было глупо, также бессмысленно, как и пытаться сыграть на навыке анализа, чтобы разглядеть параметры вещи, не держа её в руках. У самого блондина это ещё могло получиться, но для меня такие умения ещё слишком непосильны. Что уж и говорить, что я только сегодня впервые догнал восприятие до сорока, вложив единицу с нового уровня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Получасовая боевая готовность. Армия врага почему-то отказалась от оборонительной тактики, несмотря на наши расчёты. Они решили дать нам бой в чистом поле, вблизи Гейзера, — заявил неожиданно Хир.
Столпившиеся рядом гладиаторы загомонили, перешёптываясь, но лишь Ганс нашёл смелости спросить в лоб:
— Это же глупо? Зачем встречать врага в поле, если за спиной у тебя замок? Не лучше ли… — осёкся бородач и тут же озарённый догадкой спросил, — а не засада ли это часом?
Все с удивлением посмотрели на командира, потому что он единственный держал связь с полководцам.
— Не знаю, — Хир буднично пожал плечами, не объясняя и не доказывая ничего. — Если это так, то нам будет плохо, потому что криги более многочисленны, чем мы.
— И какие тогда у нас шансы? — задал интересующий всех вопрос Лазарь.
— Увидим, — заключил блондин и, повернувшись спиной, добавил, — если армия проиграет — контракт расторгнут, вам выплатят по половине обещанной суммы по приходу в Толь за хлопоты. Если выиграет, то мы первыми должны спуститься в Гейзер. Гвардия собирается составить нам конкуренцию, преследуя там свои цели.
— Мы конфликтуем с королевской гвардией? — веско уточнил Лазарь.
— Нет, сражения не будет, но поторопиться нам стоит. А теперь выдвигаемся в арьергард армии. Если в ходе сражения появится возможность, мы должны тут же попасть внутрь, не дожидаясь результата битвы. Вперёд! — последняя фраза совпала с ударившими в набат барабанами армейской поддержки.
Битва начиналась.
Глава 42 Битва двух воинств [Кса]
До того, как барабаны загремели в набат, заглушая весь солдатский гомон, а бойцы начали выстраиваться боевыми построениями, меня посетила мысль, что для войны у меня нет никакого смысла. Кто эти криги? Зачем с ними воевать? Я ведь не здешний, из далёких земель, разделённых с этим огромным миром полоской солёной воды. Но когда барабаны ударили в такт участившемуся сердцебиению, все посредственные мысли, способствующие самосохранению, испарились. Как вода, выплеснутая на нагретые огнём камни. Испарилась и исчезла без следа, растворившись в пульсирующей крови.
Иан выстраивал свой десяток по левому флангу ромба. Нас почему-то строили крайне странным образом. Впереди стоял небольшой полумесяц из бойцов в тяжелых доспехах с огромными квадратными щитами. В три шеренги, они будто обтекали нас, выстроившись неполной луной, а следом построились мы, разместившись широким ромбом. Центр фигуры выступал вперёд всего на три шеренги дальше, чем края, а зад отставал ещё примерно на пять-шесть. Если смотреть с высоты птичьего полёта, или с холма, на котором расположилась чёрная палатка с наблюдателями, то мы, наверное, выглядели как растянутые в стороны ромбы, с неправильными сторонами. А впереди, будто шапочка, над нами нависали тяжелые пехотинцы.
Для чего нас силком поставили в такие странные ряды, и под криками Иана заставили идти, я не понимал. Мне казалось, что такие фигуры лишены всякого смысла. Какой толк вставать в какие-то рисунки, если когда начнётся битва все всё равно схлестнутся толпа на толпу. Именно так мне и представлялась битва. Мы, совсем как дикие звери, дерущиеся стаей на стаю за доминацию на территории, столкнёмся лоб в лоб и будем драться, пока один из нас не одержит вверх, перебив всех остальных.
Когда мы дружно шагали в ритм вдалеке, еле заметно из-за спин солдат в полумесяце, на горизонте проступило нечто тёмное. Черноватое и неразборчивое, но мы упорно держали курс туда и мне подумалось, что это и есть враги. При их виде так захотелось с кем-нибудь поговорить, поэтому я шепнул шагавшему рядом орку.
— Эй, Ятаган, это и есть криги? Те самые, с кем мы биться будем?
— Где? — переспросил орк, замотав головой из стороны в сторону, вглядываясь в далёкий горизонт.
— Впереди, там, — я показал пальцем вперёд, — там плохо видно, но что-то тёмное проступает.