Окончился второй урок. На перемене Маюми бросилось в глаза, как суетятся мальчишки, стараясь привлечь Ринино внимание, заговорить с ней — выслуживаются, одним словом. Маюми нахмурилась. Неужто в этой новенькой и впрямь есть что-то необыкновенное? Вот перевелась бы она к нам откуда-нибудь издалека — с Хоккайдо, а то и с Окинавы! Или была бы американкой, английскому меня научила бы, приходила бы ко мне играть, и мама была бы довольна. Все удивлялись бы, глядя, как мы прогуливаемся, держась за руки. Шептали бы нам вслед: «Смотри-ка, с американкой подружилась, болтает по-английски, какая чудесная девочка, с иностранкой знакома!» Может, в самом деле стать ее близкой подругой? Каори и Томоэ, конечно, играют со мной, но разве это настоящие друзья?
Рина, закусив губу, перелистывала учебник.
Начался урок естествознания. Маюми испытывала жуткую слабость. Надоело думать о Рине. Неужто ее неразговорчивость — просто уловка? Небось хочет внимание к себе привлечь. А как бы я на ее месте себя повела? Болтала бы со всеми направо-налево? Или только с классными вожаками, вроде меня, подружилась бы?
Тени облаков медленно наплывали с севера на школьный двор, укрывая спортплощадку.
— Гляди-ка, НЛО! — шепотом воскликнула Маю-ми, но не стала тыкать Каори в руку карандашом, чтобы та не закудахтала: «Где? Где?».
Все из рук валится, настроение паршивое. Может, в окно сигануть — разогнать тоску? С самого утра, едва глаза раскрыла, ее попеременно охватывало то беспокойство, то раздражение. А какой жуткой выдалась позавчерашняя ночь! Она принялась терзать зажатый в руке ластик. В висках, причиняя острую боль, продолжает биться голос матери: «Что ты делаешь с Маюми? Неужели тебе не жаль Маюми?!» Она твердит мое имя, вовсе не интересуясь, нравится ли мне это, А мне не нравится! Понять невозможно, почему родители до сих пор не расстались — они давно уже не выносят друг друга. Сил нет смотреть, как день ото дня они становятся все отвратительнее, все грязнее. Почти месяц она и не глядит в их сторону. Некогда горячо любимый отец похож на занюханного старикашку, которого клещи поедом едят. Ближе чем на два метра не подходи — заразу подцепишь. Вчера после душа столкнулась с ним в прихожей, он ее задел рукой пониже спины, так зад от одного воспоминания зудит нестерпимо; она даже на стуле заерзала. Мысль ее перескочила на отсутствующею сегодня Дзюнъити, соседа по парте — неужто у него взаправду желудочный вирус О-157? Сегодня до уроков она советовалась с Каори и другими девочками — не попросить ли учителя Танаку отсадить ее от Дзюнъити? Тинами тотчас возразила, а вдруг, мол, у него ничего нет? Значит, решать придется самой, — подумала Маюми, облизывая губы. Всегда можно сказать, что никто не поручится насчет этого вируса — есть он или нет?
Заговорить, что ли, с Риной на следующей перемене, немного отвлечься? Как-то разобраться в ней, другим объяснить. Впрочем, почему это я первая? Она должна ко мне подойти!
Задумавшись, Маюми клонит голову. Тут Рина с улыбкой кивает Тору с соседней парты — мальчик решился с ней заговорить; от волнения у Маюми буквально перехватывает дыхание, так хочется оказаться на его месте. Да и новенькая на диво переменилась, откуда что взялось — прямо-таки милашка и красотка! Впору отвернуться и на доску пялиться. Но возбуждение не проходит. Понять бы, откуда взялась эта неприязнь? Уж не завидует ли она? Как бы то ни было, своим появлением Рина внесла сумятицу в ее жизнь, что-то неприятное теребит душу. Все мысли — только о ней, мальчишки вокруг нее увиваются. Оттого что новенькая? Не только. Она внимание привлекает, от нее глаз не отведешь. Такой красотке прямая дорога в фотомодели, она знает это и пыжится. То-то учитель Танака, на нее заглядевшись, руки потирал — эдакая красавица! Небось размечтался, как будет ее всю оглаживать! Эта мысль вконец доконала Маюми, а когда представила, что учитель ее за грудь трогает, кровь бросилась в голову, и она едва в обморок не повалилась.
Со своего места у окна Маюми оглядела класс. Враз все показалось ей безрадостным и тусклым; так бывает на море: только что оно ласково голубело, но грянул отлив, и взору открылось серое каменистое дно. С чего бы это во втором полугодии школу менять? До выпуска всего ничего. Небось из старой за плохое поведение погнали…
Кончился третий урок. На перемене Маюми подошла к Рине:
— Ты где живешь?
Но Рина, похоже, и не собиралась отвечать, только кланялась да улыбалась. «Вот бы она со мной пооткровенничала, меня бы точно все в классе зауважали! Шутка ли — подружиться с будущей фотомоделью!»
Рина мельком глянула на Маюми и потупилась. Похоже, на ее лице даже улыбка появилась. У Маюми буквально сердце зашлось. Еле сдерживаясь, она повторила:
— Так где ты живешь?
Маюми решила считать про себя до десяти: «…пять, шесть, семь…» — Та молчала. — «…десять».
— Ребята, новенькая-то, видать, с нами и разговаривать не хочет! С чего бы это, а?
Захотелось зажать уши, чтобы не слышать собственного пронзительного крика.
— По-твоему мы все дураки, да? Одна ты умница-красавица, а на нас, значит, плевать!
— Она же новенькая… — робко возразил Тацуя.
— Ну и что с того? Думаешь, новенькая может в молчанку играть?
— Да я что… Я так… Мне-то что… — проблеял заикаясь Тацуя и выскочил из класса.
— Явилась из другой школы, так общайся с нами! Да еще эти бантики — у нас во второй такие никто не носит! Нечего из себя пай-девочку корчить! Да и ленты какие-то мерзкие. Ну-ка, снимай их, живо!
Маюми почудилось, что Рина нарочно медлит, но ее не слушались руки, пальцы словно окоченели.
— Э-э, так не пойдет, дай-ка я, — Маюми с такой силой дернула бант, что скрипнули волосы. Дернула еще сильнее, послышался хруст выдираемой пряди, узел только туже затянулся. В руке остался клок волос.
— Ну-ка, давай сама, да побыстрей! — Маюми отстранилась, и Рина снова потянулась к бантам. Обеим казалось, что время остановилось.
— Ты же переехала, так где ты живешь?
— Не знаю…
На секунду Маюми решила, что ослышалась. Она расхохоталась. Совсем, видно, дуреха. Как это, не знать, где живешь? Так не бывает. Как же она дорогу домой находит? Связалась на свою голову с полной дурой, но отступать нельзя, весь класс смотрит, нужна только победа.
— Значит, ты бомж? — шутка вроде удачная, но никто почему-то не засмеялся. — Хоть телефон-то у тебя есть?
Рина склонила голову набок. Это, по всему видать, ее привычная поза. Маюми аж гусиной кожей покрылась. Ну как ей втолковать, чтобы побыстрей поворачивалась?!
— А дорогу домой сумеешь нарисовать?
Маюми раскрыла Ринину тетрадь и достала из пенала карандаш. Ладно, номера дома не помнит, но план-то начертить можно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});