Читать интересную книгу Фрайди - Роберт Хайнлайн

Формально-то полагалось, чтобы все они были кадровыми, но… Я не сомневалась, что многие из них — обыкновенные деревенские девчонки, сбежавшие от скуки из дому, которым от силы лет по пятнадцать. Может, внешне они и выглядели старше и, как гласит старая поговорка: «Выглядишь взрослым, значит, ты — взрослый», — но, чтобы стать солдатом нужно не только набрать 60 килограммов.

Бросать такое «войско» в дело — равносильно самоубийству. Но меня это мало беспокоило. С животом, набитым бобами, я уселась на корме, облокотясь спиной на бухту каната, и принялась наблюдать закат и переваривать мой первый солдатский ужин (если это можно назвать ужином), от души надеясь на то, что «Мадам Лу» пересекает, или уже пересекла, границу с Чикагской империей.

— Прячетесь, рядовая? — раздался голос за моей спиной.

Я узнала этот голос и, повернув голову в ее сторону, ответила:

— Как можно сержант? У меня и в мыслях такого не было.

— Расслабься. Я просто задала себе самой вопрос: «Куда бы девалась я, если бы была такая же смазливенькая?» И нашла тебя здесь. Так что не бери в голову, Джонси. Ты выбрала себе место?

Я этого еще не сделала, поскольку выбор был велик, но все варианты одинаково поганые. Большинство нашего «войска» разместилось в пассажирских каютах — по четверо в каждой двойной и по трое в одиночных. Но наш взвод с еще одним должен был спать в обеденном салоне. Так как я не видела причин, по которым меня пригласили бы за капитанский стол, я не стала дергаться и занимать какое-то определенное место. Выслушав это объяснение, сержант Мэри Гэмм кивнула и сказала:

— Верно. Когда возьмешь себе одеяло, не кидай его, чтобы застолбить место, кто-нибудь его обязательно сопрет. Тут за кубриками, рядом с кладовой, есть комната стюарда — она моя. Хоть она и на одного, но с широкой койкой. Кинь свое одеяло туда, там тебе будет удобнее, чем на палубе.

— Очень мило с вашей стороны, сержант! — Интересно, как мне отмазаться от этого? Или, может, расслабиться и принять как неизбежное?

— Зови меня Мэри, когда мы одни. Как ты сказала тебя зовут.

— Фрайди.

— Да, Фрайди. А что, довольно мило, когда не вдумываешься… — Мы молча уставились на исчезающий медно-красный диск солнца, а «Мадам Лу» вильнула на восток, следуя извиву русла. — Кажется, она вот-вот зашипит и выпустит пар, — задумчиво проговорила Мэри.

— Мэри, у тебя душа поэта.

— Я часто думала, что смогла бы. Я имею в виду писать стихи. Ты слышала приказ? Насчет маскировки?

— Не зажигать огонь, не курить снаружи. Не зажигать свет внутри, кроме как в полностью зашторенных каютах. Нарушителей пристрелят на рассвете, как только взойдет солнце. Мэри, меня это не колышет, потому что я не курю.

— Не совсем точно. Нарушители не будут расстреляны, они будут молить Бога, чтобы их просто расстреляли. Ты что, совсем не куришь, дорогая? Даже не побалуешься травкой с подружкой?

— Сдавайся, Фрайди!

— Ну, это же не называется «курить», это так… чтобы развлечься.

— И я так считаю. Я, конечно, не шляюсь постоянно с задурманенной башкой, но иногда побаловаться травкой, когда у тебя и у подружки подходящее настроение, — это ничего. Ты ведь того же мнения, верно? — Она уселась на палубу рядом со мной и обняла меня.

— Сержант! То есть я хочу сказать, Мэри… Пожалуйста, не надо. Сейчас еще не очень темно и кто-нибудь может нас засечь.

— Ну и что? Кого это трогает?

— Меня. Мне это действует на нервы и не дает расслабиться.

— Ну, в нашем походе это пройдет. Ты что, первый раз? Я хочу сказать, с девчонкой?

— Ну… Мэри, ради Бога, не надо допроса. И пусти меня, пожалуйста. Извини, но это действует мне на нервы. Я имею в виду, здесь. В любой момент ведь кто-то может выскочить из-за кубриков и напороться на нас.

Она хмыкнула, убрала руку и поднялась.

— Вообще-то это даже мило, что ты такая стеснительная. Ладно, у меня припасена бутылочка «Черной Омахи» специально для та…

Договорить она не успела. Небо прорезал яркий луч прожектора, осветившего плывущую далеко впереди «Миртл», потом: «И-и-и-бух!!!» — и там, где только что находилась «Миртл», полыхнуло зарево.

— О, Господи!

— Мэри, ты умеешь плавать?

— Что? Нет…

— Прыгай за мной, я поддержу тебя на воде. — Не мешкая ни секунды, я прыгнула в воду, нырнула, вложив в это все, на что была способна, и, вынырнув, сделала еще несколько быстрых взмахов, прежде чем оглянуться. На фоне неба я увидела силуэт Мэри Гэмм, и…

Это было последнее, что я увидела, перед тем как «Мадам Лу» превратилась в ослепительную вспышку.

* * *

На этом участке Миссисипи ее западный берег — отвесный и скалистый, а восточный — пологий, еле видный, километрах в десяти-двенадцати. Река здесь может течь в любом направлении, это зависит от того, в какой канал мы вошли и у кого право собственности на этот канал. Мы могли плыть и на юг, и на север… Впрочем, нет, двигаясь вверх по реке, мы оставили закат за кормой. Но во время захода солнца судно повернуло влево, видимо, войдя в канал, текущий на север, — я заметила, что закат сместился в левую сторону, и поэтому спрыгнула с левого борта.

Как только я коснулась воды, первым моим рефлекторным действием было отплыть как можно дальше. Следующей реакцией — посмотреть, последовала ли за мной Мэри. Честно говоря, я не очень рассчитывала на это, потому что люди — я имею в виду живорожденных — редко могут соображать так быстро. Когда я последний раз ее видела, она стояла на палубе, перегнувшись через поручни и высматривая меня в воде (смотрела не туда, где я уже была, а гораздо ближе к кораблю). Потом сразу раздался взрыв, полыхнуло зарево и… было уже поздно. Мне на секунду стало немного жаль Мэри — она была далеко не худшим экземпляром своей породы, — а потом я выкинула ее из головы. У меня были свои проблемы.

Проблема первая — не напороться на обломки судна. Я нырнула под воду. Вообще-то я могу плыть под водой около десяти минут, хотя и страшно не люблю этого делать. Сейчас я выжала из себя все и, вынырнув, около минуты жадно глотала воздух. По-моему, теперь вода вокруг была чистой, я уплыла достаточно далеко от взрыва. Возможно, кто-то и уцелел и теперь болтался в воде, но я не слышала никаких звуков и не собиралась искать никого, поскольку у меня не было снаряжения не только для спасения утопающих, но и для моего собственного спасения (ради Мэри я, может, и задержалась бы и рискнула, но она-то точно не уцелела).

Я перевернулась на спину и стала смотреть в небо. Луны не было видно, но вскоре я нашла Арктур, потом обеих Медведиц, а потом и Полярную звезду. Итак, где север — ясно, я чуть-чуть изменила направление и поплыла на запад. Плыла я на спине, потому что на спине, если не дергаться, можно плыть хоть целый год, совершенно не уставая. Если конечности станут затекать: просто расслабьтесь и тихонько шевелите пальцами рук и ног в воде, пока не почувствуете, что все прошло. С дыханием, когда плывешь на спине, тоже нет проблем, а спешить мне некуда, мне нужно лишь попасть в империю со стороны Арканзаса. Но ни при какой погоде мне не нужно назад, в Техас.

Итак, карты нет, определить, где я нахожусь, невозможно. Я знала твердо одно: я должна плыть на запад и ни в коем случае — на юг. Я продолжала, лежа на спине, тихонько плыть по течению и внимательно смотреть на звезды. Сказать точно, на сколько меня сносило на юг течение, было трудно, и единственное, на что я рассчитывала, — если (и когда) река свернет на юг, я, плывя на запад, естественно упрусь в берег на стороне Арканзаса.

Так и случилось. Через час — а может и через два — я почувствовала, что подплываю к левому берегу. Я взглянула на небо, сверилась с Вегой и взяла еще круче на запад. Вскоре головой и задела корягу, перевернулась, ухватилась за нее, встала на дно и, осторожно обходя другие коряги, пошла к берегу. Дно было илистое и грязное. Я выбралась на берег и огляделась вокруг.

Темень стояла полная, светились по-прежнему лишь звезды в небе. Отличить темную полосу воды от такой же темной полоски прибрежных кустов можно было лишь по отражающимся в воде звездам. По звездам наверху я сообразила, что двигаться на запад, значит — прямо в темную полосу кустов. Бр-р-р… Но единственная альтернатива — обратно в реку и… завтра я окажусь в Виксберге. Ну нет, благодарю покорно.

Я нырнула в кусты, потом в лесок и быстро, не останавливаясь, шла в течение нескольких часов. Может, это была и не самая длинная ночь в моей жизни, но самая унылая — это точно. Конечно, на свете хватает куда более опасных джунглей, чем леса и заросли в низовьях Миссисипи, но осваивать их без самого примитивного мачете или по крайней мере обычного острого ножа…

Я шла, все время оглядываясь, и путь мой был так же извилист, как русло реки, из которой я выбралась. Двигалась я, дай Бог, по километру в час, а может, и меньше — каждые несколько метров и останавливалась и смотрела на звезды, чтобы не сбиться с пути.