городе Штеттин. В этой фразе Вильгельм II отсылал слушателей, воспитанных в то время в глубоком изучении античности, к подобному высказыванию знаменитого афинского государственного деятеля Фемистокла, который разбил Персидский флот при Саламине. В «Истории» Фукидида написано: «Фемистокл впервые высказал великую мысль о том, что будущее афинян на море». Услышав подобную идею на фоне программы строительства громадного немецкого флота, англичане поняли, что останавливать Германию надо на взлете. Причем делать это нужно «чужими руками»[231]. Именно поэтому сегодня главная задача США – подчинить себе политику России и в итоге стравить Москву и Пекин во взаимоуничтожающей войне. Что касается начала ХХ века, то в 1914 году началась Первая мировая война, где Лондон в целом решил задачу уничтожения Германии руками России и уничтожения России руками Германии.
Австро-Венгрия – Россия — движению России на Запад, включению в орбиту своего влияния славянских народов Европы мешала империя Габсбургов. При этом, что удивительно, именно российский император Николай I спас соседнюю империю от разрушения, оказав помощь в подавлении венгерского восстания 1848 года. Никакого союза и даже благодарности он не получил, во время Крымской войны Австро-Венгрия заняла враждебный нейтралитет, что привело к необходимости держать часть русской армии «на всякий случай», не отправляя ее на войну. Также необходимо помнить, что правил в Вене все это время один и тот же император Франц Иосиф, чтобы понять, что в России его просто терпеть не могли по целому ряду поводов. Так вот, именно противоречия между Веной и Петербургом и становились спусковым крючком конфликта между Россией и Германией, которая была официальной союзницей Австро-Венгрии.
Франция – Германия — эта линия напряжения безусловно беспокоила Жана Жореса больше всего. После поражения Франции во Франко-прусской войне 1878 года вместо германской раздробленности на карте мира появилась Германская империя. О том, что война между Парижем и Берлином неизбежна, говорили многие. Французы хотели вернуть свои провинции и устранить угрозу, немцы – сохранить провинции и устранить угрозу. Вопрос был только в том, как стороны собирались это делать. Обе страны старались перетянуть на свою сторону Россию, чтобы с ее помощью решить свои задачи. Но в этом «соревновании» обе страны-соперницы были не одинаковы: Франции было нужно активное участие России в войне, немцам было достаточно невмешательства. Все политические интриги, войны и договоры, действия начала ХХ века нужно рассматривать с точки зрения именно этого маневрирования Британии, Франции, Германии и в меньшей степени России и Австро-Венгрии. В его итоге была создана Антанта (Великобритания – Франция – Россия) и Тройственный союз (Германия – Австро-Венгрия – Италия).
Далее была Первая мировая война, которую пытался изо всех сил предотвратить Жан Жорес, призывая правительство Франции (мечтавшее о войне!) найти компромисс с Германией. Патриотические круги Франции воспринимали такую позицию социалистов как сомнительную и предательскую. Во-первых, было непонятно, о каком компромиссе может идти речь, ведь Эльзас и Лотарингия оставались под германским контролем. Во-вторых, именно Жан Жорес и возглавил кампанию борьбы против предложенного французским президентом Раймоном Пуанкаре по прозвищу Война закона о трех годах службы в армии. Вместо этого боровшиеся против войны предлагали, словно социал-демократы в России (и большевики и меньшевики), заменить регулярную армию народным ополчением. Сам Жорес еще в 1910 году разрабатывает законопроект о военной реформе, само обсуждение которого в парламенте было бы настоящей катастрофой для готовящих войну.
Жан Жорес чувствует, что тучи над Европой сгущаются и вот-вот произойдет нечто страшное и непоправимое. И в этой оценке, зная цифры потерь и итогов Первой мировой войны, с ним сложно не согласиться. Он мешает, действительно мешает. Громкий голос о том, что нельзя влезать в войну, может сорвать мобилизацию, вызвать ненужные сложности. Его главное средство борьбы – всеобщая забастовка. В ситуации, когда война уже решена мощнейшими международными силами, допустить такого развития событий точно нельзя, поэтому Жореса и убьют. Но до этого в течение нескольких лет его обвиняли в шпионаже и получении немецких денег. Как и Ленина, кстати. И в обоих случаях никаких реальных доказательств никто привести не смог. «Жорес – похабная девка на содержании у немцев» – так подавали информацию для рядовых французов. Но стоит отметить, что скомпрометировать политика не удавалось. А вот ирония истории в том, что автор этой клеветы, некий Шарль Моррас, умрет в 1952 году во французской тюрьме, куда попадет за сотрудничество с Германией, только не с кайзеровской, а с гитлеровской.
«Не пройдет и шести месяцев, как начнется война. Я получаю столько писем с угрозами, что не удивился бы, если бы оказался ее первой жертвой. Я прощаю того, кто меня убьет. Я мечтаю только о том, чтобы мне не пришлось слишком мучиться», – писал сам Жорес[232]. Стоит отметить, что и в целом понимание геополитических событий было у него на высоте. Жан Жорес верно отмечал, какие изменения произойдут вслед за изменением баланса сил в мире и кто в конечном итоге от этого выиграет. Выступая в палате 18 ноября 1909 года, он обращается к здравомыслящим немцам и англичанам с пророческим предупреждением: «Пока соперничающие Германия и Англия открыто или тайно ставят друг другу палки в колеса во всех уголках земного шара, США под шумок растут и тоже начинают претендовать на мировое господство… Что это значит, господа? Это значит, что, если Англия и Германия передерутся и ослабят друг друга, они назавтра окажутся лицом к лицу с окрепшим могуществом США, которые, воспользовавшись их распрей, расширят свои рынки сбыта, опутают мир своими сетями»[233].
Теперь, когда мы разобрались, за что на самом деле был застрелен Жан Жорес, давайте разберемся, кто совершил этот террористический акт. Стрелял в него двадцатилетний Рауль Вийен, который за несколько дней до убийства специально приехал в Париж. Вся канва происходящего очень похожа на убийство в Варшаве товарища Войкова. В том смысле, что вся историография пытается нам представить дело Вийена как дело Бориса Коверды. Мол, молодой человек решил убить из личной неприязни, а мы видели, что за убийцей советского дипломата Войкова маячили силуэты белой эмиграции, польской разведки и даже будущего власовского движения. Смерть Жана Жореса сразу и резко обезглавила антивоенное движение, и французским властям даже не пришлось применить войска, которые заблаговременно ввели в столицу накануне объявления мобилизации. А ведь призывы к миру и пролетарской солидарности, возгласы «Нет войне!» звучали в Париже и других городах Франции накануне рокового для Европы 1 августа 1914 года.
Приехавший в Париж будущий убийца бродит по городу, ходит вокруг редакции «Юманите»,