Работа шахтеров часто задерживалась из-за Батте — хорошо еще, что «хулиганки» не были суеверными. В шахте постоянно происходили какие-то странные вещи: неожиданные потопы, беспричинные пожары, падающие балки и странные звуки.
Но Гордон был настроен так же серьезно, как и Батте. Если материнская жила все-таки существует в Проклятой Дыре, он обязательно ее найдет. Он взялся за эту работу, чтобы спасти свою шкуру. Сейчас он был настроен во что бы то ни стало спасти и Мэгги.
Как-то вечером к Т.Г. подошла Мосес.
— Человек в конторе говорит, что не может взвешивать золото две недели.
— Скажи ему, что нам нужны деньги раньше.
— Сказала. Он говорит — нет.
Гордон задумался, опираясь на черенок лопаты. В радиусе тридцати миль нет других приемных пунктов. А контора в Худи-Ду задерживала оценку на много недель.
Сняв шляпу, он вытер пот со лба. Будь у него выбор, он бы имел дело с кем-нибудь другим. Конторщик Сэйдж Вайтекер был раздражительным человеком. Шахтерам приходилось ждать много недель, прежде чем их руду оценят. Но Т.Г. не мог ждать так долго.
Улыбаясь, он подмигнул эскимоске, зная, что она может уговорить кого угодно.
— Разве ты не можешь убедить Сэйджа?
Мосес посмотрела на него бесстрастно.
— Дипломатия?
Гордон был очень удивлен тем, что эскимоска знала подобные слова. Ее английский был чудовищен.
— Ты знаешь, что значит «дипломатия»?
— Будь хороший, пока я не найду себе «большая гора».
— Пока мы не найдем другого оценщика, нам придется иметь дело с Сэйджем, — ухмыльнулся Гордон.
Мосес задумалась о том, как ей поступить в данной ситуации.
Швырнув грязную лопату в промывочную канаву, Т.Г. заулыбался, думая о том человеке, который решится связаться с Мосес. Большинство шахтеров были настолько охочи до женского общества, что они бы женились хоть на черте в юбке. Но Мосес…
— Я бы это сделал не задумываясь, Бадди Бой, — сказал материализовавшийся на краю вагонетки Батте, положив руку за голову и лениво склоняясь к Т.Г.
— Ты знаешь каждую мою мысль? — спросил Гордон.
— Да, это не очень радует, правда? Особенно если говорить о том, что ты недавно думал о девушке Флетчер.
Т.Г. начал привыкать к внезапным появлениям и замечаниям Батте. Теперь это стало случаться ежедневно и очень его раздражало.
— Думал, что ты считаешь Мосес уродиной.
— О, конечно! Уродина. Но у нее много возможностей. Зимы здесь холодные, а эта женщина могла бы согреть своим горячим телом в январскую стужу, — сказал Батте.
Т.Г. недоверчиво покачал головой. У Батте было очень много времени, а Т.Г. был его постоянной целью.
— Ты когда-нибудь влюблялся, Бадди Бой?
— Возможно, — ответил Гордон.
Т.Г. давно перестал надеяться, что Батте — плод его воображения. Батте был реален, слишком болтлив и доставлял ему массу хлопот.
— Не пытайся утверждать, что ты не был влюблен, я знаю, что был. Ее звали Мэри Портер, и она вышла замуж за парня по имени Пит Вилер.
— Ну тогда мне и не нужно ничего тебе рассказывать об этом.
— Мэри очень тяжело пережила твой уход. Должен сказать, что ничего лучшего ты для нее сделать и не мог. Поверь мне, Бадди Бой. Она была не для тебя, в ней было слишком мало огня.
Подобрав лопату, Т.Г. двинулся вниз по течению. Батте тащился следом.
— Другая девушка завладела твоим сердцем?
— Я в этом не уверен.
— Брехло.
— Я сказал, что я в этом не уверен.
— А я сказал — брехло.
— Хорошо. Тогда скажи мне, кто она? — Т.Г. чувствовал себя по-дурацки, обсуждая эту тему.
— Маленькая девочка с чудинкой, которую ты находишь забавной.
Гордон вскипел:
— Ты не думал о том, чтобы заняться своим делом?
— Однажды. Но понял, что это бесперспективно.
Следуя за Т.Г., Батте думал о девушке.
— Маленькая миленькая помешанная. Жаль, что она занялась моей шахтой, — произнес Батте.
Эта девушка никогда не жаловалась, даже когда дела шли очень плохо. До сих пор она выносила одиночество, жуткий холод, тоску по дому. Это не сломило ее волю, она все еще верила, что сможет обеспечить брату лучшую жизнь в Колорадо. Мужество этой маленькой девочки было достойно восхищения.
— Она заслуживает большего, — согласился Т.Г.
— Кто? Давай, произнеси ее имя. Чего держать его в секрете от меня.
Гордон промолчал.
— Тебе она нравится, да?
— Нет, — сказал Т.Г.
— Нравится.
— Нет.
— Брехло.
— Я восхищаюсь ее волей, но это не значит, что она мне нравится.
Мэгги не была похожа на остальных женщин. Она принимала людей такими, какие они есть. Исключая случай, когда она бросила в него миску с картошкой, она была всегда уравновешенной.
— Она швырнула миску с картошкой тебе в лицо потому, что хотела, чтобы ты пригласил ее на танцы.
— Так вот почему она это сделала! — удивился Т.Г.
— И ты до сих пор этого не понял? О, великий Боже! Где твои мозги, парень?
Горди швырнул лопату в кучу земли.
— Зачем я вообще упомянул эти танцы? Женщины обижаются из-за всякой ерунды.
— У нее был повод обидеться. Она подумала, что ты приглашаешь ее на танцы.
— Но я не приглашал, я просто сказал, что есть танцы, куда она может сходить.
— Нет. Ты никогда не упомянул бы их, если бы не собирался пригласить ее.
Т.Г. проворчал:
— Ну, черт! Я же пошел с ней.
— И провел чертовски хорошо время, да?
— Да.
— Но?
— Такой, как я, — последнее, что ей нужно.
— Не согласен. Да… Ты не подарок. Но и она не лучше.
— Слушай. Давай сменим тему?
— Не возражаю, — сказал Батте. Тема для него не имела никакого значения. Но вскоре он прицепился снова: — Хочешь жениться на ней?
Т.Г. не ответил. Он уже знал, что, чем меньше он говорит, тем быстрее Батте надоедает мучить его, и он исчезает.
— Ты бы хотел, но думаешь, что недостоин ее.
— Ты много болтаешь, Фесперман.
— Ты не так уж плох, — уверил его Батте. Дело в том, что Гордон начинал нравится Батте, потому что у него не было выбора. Они были связаны друг с другом.
— Ты, конечно, не тот, с кем я бы связал судьбу своей дочери, но ты умеешь себя вести. Бросил пить, правда?
— Сам знаешь.
— Ты бросил. Правда, тебя иногда тянет к бутылке, но ты до сих пор держался.
— Но это не значит, что я не брошу.
— Ты никогда не был у женщин на содержании, как мне кажется.
Опуская лопату в вагонетку, Т.Г. подумал, как много старый дурак знает о нем.
— Все, — сказал Батте.
Т.Г. взглянул на него с удивлением.
— Я знаю о тебе все. Ты подумал: «Много ли старый дурак обо мне знает?» Я отвечаю — все. Разве это не паршиво?