Читать интересную книгу Талантливый мистер Рипли - Патриция Хайсмит

– Просто кошмар какой-то! Сейчас стало чуть-чуть получше, но как раз когда приехал мистер Гринлиф, газеты просто невозможно было читать. Большое спасибо! – Она взяла свой мартини.

– А как он себя чувствует?

Мардж покачала головой:

– Мне его так жалко! Все время твердит, дескать, американская полиция лучше справилась бы, и всякое такое. Вдобавок совсем не знает итальянского, и это все усугубляет.

– А что он делает в Риме?

– Ждет. Что нам еще остается? Я опять отложила свой отъезд. Мы с мистером Гринлифом ездили в Монджибелло, и я там всех расспрашивала, в основном, конечно, ради мистера Гринлифа. Я-то заранее знала, что они ничего не могут сказать. Дикки не был там с ноября.

– Да, конечно.

Том размышлял, потягивая мартини. Мардж явно надеялась на лучшее. Даже и теперь она сохраняла типично скаутские активность и бодрость. Казалось, вот-вот, сделав резкое движение, что-нибудь опрокинет. От нее веяло крепким здоровьем и чуть заметной неряшливостью. Как она его раздражала! Но он разыграл комедию: встал, похлопал ее по плечу и нежно чмокнул в щечку.

– Может быть, он отсиживается где-нибудь в Танжере и пережидает, пока все не уляжется.

– В таком случае он совершенно не считается с нами, – рассмеялась Мардж.

– Я вовсе не хотел никого волновать, когда рассказал об его депрессии. Просто считал своим долгом поставить в известность тебя и мистера Гринлифа.

– Понимаю. Думаю, ты правильно поступил, рассказав нам. Но я с тобой не согласна.

Она улыбнулась своей широкой улыбкой, глаза лучились надеждой. Нет, ей-богу, она просто чокнутая!

Том вернул ее с небес на землю, задавая вопросы о том, какие версии разрабатываются римской полицией, какие улики у них есть (оказалось – ни одной, достойной упоминания) и что она слышала по поводу убийства Майлза. Об этом Мардж тоже не сообщила ничего нового. Она знала, что Фредди и Дикки видели вместе перед домом Дикки в тот самый вечер около восьми часов, но считала, что значение этого эпизода раздуто.

– Может, Фредди надрался, а может, Дикки просто так обнял его. В темноте и не разглядишь как следует! Непозволительно из этого делать вывод, будто Дикки убил Фредди.

– А есть ли у них какие-либо конкретные факты, хотя бы один, чтобы считать Дикки убийцей?

– Ну конечно нет!

– Тогда почему бы им не заняться делом как следует и не выяснить, кто на самом деле убил Фредди? А заодно и выяснить, где Дикки?

– То-то и оно. Во всяком случае, полиция теперь точно знает, что Дикки добрался из Палермо до Неаполя. Нашелся стюард, который помнит, что нес его чемоданы от каюты до пристани в Неаполе.

– Вот как, – сказал Том. Он тоже помнил этого стюарда, неуклюжего низкорослого недотепу, уронившего его матерчатый чемодан, пытаясь нести его под мышкой. – Но ведь Фредди, кажется, убит через несколько часов после того, как ушел от Дикки? – спросил он вдруг.

– В том-то и дело, что нет. Врачи не могут сказать точно. И похоже, у Дикки нет алиби. Вполне естественно, ведь он, несомненно, был один. Да уж, не везет так не везет.

– Но не думают же они всерьез, что убийца Фредди Дикки?

– Прямо так не говорят. Но это носится в воздухе. Разумеется, они не могут себе позволить опрометчивых заявлений, когда речь идет об американском гражданине. Но поскольку других подозреваемых нет, а Дикки исчез… И потом, еще его квартирная хозяйка в Риме показала, что Фредди спускался к ней и спрашивал, кто живет в квартире Дикки или что-то вроде этого. Она сказала, что вид у Фредди был рассерженный, будто они поссорились. И будто бы Фредди спрашивал, живет ли Дикки один.

Том нахмурился:

– Странный вопрос.

– Сама удивляюсь. Фредди не слишком хорошо говорил по-итальянски, и, возможно, квартирная хозяйка его неправильно поняла. Во всяком случае, уже сам факт, что Фредди был сердит, бросает тень на Дикки.

Том поднял брови:

– Я бы сказал, что это бросает тень на Фредди. Может быть, Дикки-то вовсе не был сердит. – Он был совершенно спокоен, ведь Мардж ничего не пронюхала. – По-моему, тут не о чем тревожиться, если только не всплывет что-либо реальное. На мой взгляд, все это просто чепуха. – Он снова наполнил ее бокал. – Кстати, об Африке. Они наводили справки в Танжере? Дикки часто говорил, что хочет поехать в Танжер.

– Думаю, они подняли на ноги полицию повсюду. По-моему, им бы следовало пригласить полицейских из Франции. Французская полиция здорово справляется с такими делами. Ну конечно, это невозможно. Здесь Италия, – сказала она, и голос ее дрогнул от волнения.

– Съедим ленч дома? – спросил Том. – Прислуга уходит только в два. Воспользуемся этим преимуществом.

Анна возвестила, что ленч готов.

– Чудесно, – сказала Мардж. – Тем более дождик моросит…

Анна уставилась на Мардж – узнала по газетным фотографиям, понял Том.

– Вы с Уго можете идти, если хотите. Спасибо.

Анна вернулась в кухню, где была дверь в боковой стене дома, выходившая в маленький проулок. Этим-то выходом и пользовались слуги. Но Том слышал, как она гремит кофеваркой, несомненно нарочно оттягивая свой уход, чтобы еще раз взглянуть на Мардж.

– С Уго? Одной служанки тебе мало?

– Здесь принято наниматься парами. Ты не поверишь, но я арендую этот дом всего за пятьдесят долларов в месяц. Правда, без отопления.

– Я и вправду не верю! Цена почти такая же, как в Монджибелло.

– Но это так и есть. Конечно, отопление безумно дорого, но я обычно отапливаю только спальню.

– Но здесь совсем не холодно.

– Сегодня топлю на всю катушку ради тебя, – улыбнулся Том.

– Что произошло? Какая-нибудь из твоих тетушек умерла и оставила тебе целое состояние? – спросила Мардж, все еще разыгрывая роль ослепленной окружающим великолепием.

– Нет, просто я принял решение. Собираюсь наслаждаться жизнью на те деньги, что у меня есть, пока не кончатся. Я писал тебе, что с работой, на которую я рассчитывал в Риме, не выгорело. И вот сижу в Европе, имея всего каких-нибудь две тысячи долларов на счете. И решил прожить их, а потом вернуться домой вчистую разоренным и начать все с нуля.

В письме Том объяснил Мардж, что он тогда устраивался на работу по продаже в Европе слуховых аппаратов американской фирмы. Но решил, что это свыше его сил, да и представитель фирмы, который с ним беседовал, тоже не счел его подходящим. Том написал также, что представитель фирмы появился буквально через минуту после их телефонного разговора, потому-то он и не смог тогда встретиться с ней, как условились, в баре “Анджело”.

– При такой арендной плате двух тысяч тебе ненадолго хватит.

Том понял – она пытается выяснить, давал ли ему Дикки деньги.

– Хватит до лета, – ответил Том сухо. – Думаю, я это заслужил. Почти всю зиму кочевал по Италии, как цыган, практически не тратя денег, и сыт этим по горло.

– А где же ты был зимой?

– Во всяком случае, не с Томом… то есть я хотел сказать не с Дикки, – спохватился он, смеясь, но на самом деле испугавшись своей оговорки. – Знаю, ты, наверное, думала, что мы были вместе. Но я почти так же мало общался с Дикки, как и ты.

– Хватит заливать-то. – Язык у Мардж заплетался. Похоже, спиртное уже ударило ей в голову.

Том смешал в кувшине еще два или три мартини.

– Если не считать поездку в Канн и тех двух дней в феврале в Риме, я вообще не общался с Дикки.

Тут немного не сходились концы с концами, потому что он когда-то писал ей от имени Дикки, что, дескать. Том жил у него несколько дней в Риме после поездки в Канн. Но теперь, лицом к лицу с Мардж, ему вдруг стало стыдно, что Мардж знает или думает, будто он провел так много времени с Дикки, и они действительно повинны в том, в чем она его упрекала. Он прикусил язык и стал разливать коктейль, ругая себя за трусость. Во время ленча – к величайшему сожалению Тома, основным блюдом был холодный ростбиф, предельно дорогой продукт на итальянском рынке, – Мардж с большей въедливостью, чем любой полицейский, допрашивала его о душевном состоянии Дикки в тот период, когда Том был у него в Риме. Она поймала Тома за руку, напомнив об ужасных десяти днях, которые он провел с Дикки в Риме после путешествия в Канн, и расспрашивала его обо всем, начиная от Ди Массимо, художника, с которым работал Дикки, до аппетита Дикки и времени, когда он имел обыкновение вставать по утрам.

– А как, по-твоему, он относился ко мне? Я сумею выдержать все.

– Думаю, ты была его головной болью, – серьезно сказал Том. – Я думаю… Видишь ли, такая ситуация встречается не так уж редко. Во-первых, мужчина боится брака…

– Но я ведь никогда не предлагала ему жениться на мне, – возразила Мардж.

– Я знаю, но… – Том заставил себя продолжить. – Скажем так, его тяготило, что ты так носилась с ним, а он не мог ответить тебе тем же. Он, я думаю, предпочел бы более легкие отношения.

Мардж уставилась на Тома с растерянным видом, знакомым ему по прежним временам, но мгновенно взяла себя в руки и храбро произнесла: