Помимо учебы с отрывом от работы, будет продолжать существование учеба на местах, но, конечно, она станет более ответственной и эффективной. Семинарами, лекторием, университетом долгое время больше интересовались общественные организации, чем администрация. Уже теперь — это прерогатива отдела кадров, а общественные организации только осуществляют контроль.
Даже крупные мастера лекторского искусства жалуются, что аудитория без отрыва от работы, как правило, бывает не готова к лекции, независимо от того, в какое время дня людей собирают и как называется лекция. Слушатели с трудом отрешаются от текущих дел, а в конце дня особенно нервничает женская часть аудитории. И когда лектор все же завладевает вниманием, его время истекает. Если через месяц лекция продолжается, он с огорчением констатирует, что большинство слушателей — новые люди, а меньшинство — с трудом его узнают и, конечно, ничего ни помнит, о чем говорилось в прошлый раз. Кроме того, лекции в актовых залах не поощряют пользоваться доской и вести блокнотные записи.
Мой коллега в профессиональном кругу поведал свой «случай на охоте». Его пригласили прочитать лекцию после окончания рабочего дня и установили жесткое время — 40 минут. Лектор был очарован аудиторией, которая никуда не торопилась и благожелательно слушала.
Правда, взгляды были какие-то снисходительные и позы вольные, но с этим, в принципе, можно было мириться.
40 минут — близко к 45 минутам — академическому часу. И тут была совершена роковая ошибка: пошла 41-я минута, и лектор стал закругляться; присутствующие, как по команде, встали и направились к выходу. Оказывается, подошла электричка, которая отвозит работников в город.
Совсем другую обстановку тот же лектор встретил в ночном профилактории, куда после работы на учебу приехал почти весь «руководящий персонал. Отдыхающие учащиеся устроились в отведенных для них уютных комнатах, приняли душ, перекусили, погуляли и перед ужином пришли на двухчасовую лекцию. В результате работников столовой охватила тревога: в назначенное время за стол сел только один человек.
Сделаем выводы. Взрослую личность окружает океан информации: профессиональной, бытовой, общественной, культурной, политической. В добровольной или добровольно-принудительной форме эта информация поступает к нему из газет и журналов, в передачах радио и телевидения, в лекциях и докладах. И реципиента — принимающего эту информацию — часто беспокоит не обилие, а несодержательность. Что это не всегда то, что хотелось бы. Не всегда своевременно и полно. А если есть первое, второе и третье, то почему-то оценки часто предшествуют анализу, а анализ — фактам.
Даже ленивый не пойдет на лекцию ради развлечения, а предпочтет просидеть сложа руки на рабочем месте. Работящий же человек будет недоволен, если его оторвут от любимой работы неизвестно ради чего. Но этот же работник придет в совсем другом расположении духа в заранее запланированную учебную половину дня, в учебный день, в учебную неделю и даже останется после работы, привлеченный животрепещущей темой, фамилией докладчика, с удовольствием будет делать записи, если знает, что они ему пригодятся и он с эффектом их сможет прочитать домашним и друзьям.
При таких условиях нет ничего удивительного, что человек, достигнув пенсионного возраста, сохраняет «информационный аппетит», вкус к изысканной «информационной пище». Чтобы эту пищу приготовить и этот аппетит удовлетворить, возникает общественная потребность в школе III поколения.
Последним в этой книге будет рассказ про бабушку, которую я увидел в пенсионном возрасте в джинсовой юбке и полосатых кроссовках за дисплеем персонального компьютера.
Но начать нужно не с этого. Начать нужно с того, что вот уже двадцать лет бабушка играет в теннис и выработала привычку обмениваться презрительными взглядами с другими бабушками, добровольно высиживающими день на скамеечке у подъезда.
С академическим интересом она смотрела телевизионную программу «Наш сад», с уважением оценивала плоды трудов любителей — садоводов и огородников, но сделала вывод, что это не ее стихия, а если ее, то далеко не вся.
Потом бабушка пристрастилась к путешествиям, поезда дружбы разочаровали ее: показалось, что пассажиров экскурсионного поезда больше волнует личное общение, чем места, через которые они проезжают, а экскурсоводы частенько интересные факты выпаливают скороговоркой, так что многое не услышишь, а услышанное не поймешь и не запомнишь. Тогда бабушка переключилась на экскурсии по памятным местам родного города и зарубежные поездки.
В зарубежных поездках она вымогала из гидов исторические подробности и с удовольствием ловила взгляды молодых попутчиков, оценивающих ее наряд: неброский, но в нем чувствуется опытный вкус. Она не пропускала ни одного кафе: с наслаждением пила кофе, смотрела на других и слушала современную музыку, по части которой среди домашних считалась знатоком.
Критически разбирая книги в своем доме, бабушка с негодованием обнаружила, что многие из них так и не успела прочитать, хотя они были куплены именно с этой целью. Одна из книг называлась «Русские изразцы XVII века». Случайно под таким же названием была объявлена лекция в музее архитектуры, и бабушка с книгой под мышкой ринулась туда.
Школа за поколения еще не превратилась в единую и для всех очевидную систему, за которую несет ответственность какой-нибудь государственный или общественный орган. Но уже существуют ее многочисленные и разрозненные элементы: разделы журналов (как известно, письма в редакции пишут пенсионеры), лекционные циклы и кружки в музеях и клубах, любительские общества и просто стариковские сходки — дома, на даче, на бульваре. Здесь очень сильно чувствуется культурный уровень, рождающий разные информационные потребности, и, по-видимому, должны существовать разные способы их удовлетворения. Много ли общего между любителями играть в домино и в шахматы, болеть у телевизора, когда передается футбольный матч, ловить рыбу, выращивать помидоры или розы, думать о возможностях персональных компьютеров?
На лекциях в музее архитектуры бабушка познакомилась с некоторыми из своих будущих сообщников. «Сообщники» — не очень подходящее слово, но соучениками и сокурсниками их тоже не назовешь.
Оказалось, что изразцами можно не только интересоваться, но и делать их самим. Некоторые посвятили себя такому таинственному занятию, как производство эмалей.
Когда бабушка, к изумлению дочери и внучки, подарила им собственноручно изготовленные эмалевые броши, ее любознательность и тщеславие были в основном удовлетворены, и она занялась огранкой и шлифовкой декоративных камней. Клуб любителей камня арендовал вместе с клубом любителей книги подвальное помещение.
Крут знакомых к этому времени значительно расширился, и с помощью одноклубников бабушка оборудовала на даче мастерскую, где они проводили с внучкой летние дни. Родные при виде нового бабушкиного увлечения только качали головой.
До сих пор то, чем увлекалась бабушка, был для нее новый, неведомый мир, в который она не успела заглянуть в течение хлопотливой молодой и взрослой жизни.
Но вот она столкнулась с тем, для чего понадобилось ее высшее образование.
Развитие вычислительной техники до сих пор проходило на глазах и в стороне. Эту «сторону» чувствовали даже работники, которых ВЦ (вычислительный центр) непосредственно обслуживал, но благодаря бдительности программистов не пускал в свои святилища. Пока не появился персональный компьютер.
Нашлась организация, нашлось помещение, нашлись деньги и энтузиасты. Формально это был класс, где преподавалась информатика. Благодаря энтузиазму класс превратился в общественную исследовательскую лабораторию. В составе общественности оказалась бабушка.
Когда я говорил выше, что персональный компьютер несет с собой революцию, и перечислял многое, что он может, все-таки эти слова продолжали звучать декларативно.
Скорее подсознательно, чем сознательно, мы понимаем, что образ жизни следующих поколений благодаря новшеству сильно изменится. Но в чем конкретно и каким образом? Это и старается решить общественная лаборатория. А чтобы решать, нужно было соединить исследования с учебой.
Коллектив подобрался пестрый, в том числе и по возрасту, и наша бабушка не выделялась в нем. Но в массе я увидел ее, разглядел и решил рассказать здесь.
— Бабушка, — спрашивает внучка, — почему ты любишь меня больше, чем родители?
— Неправда, родители тебя любят не меньше и даже больше.
— Но они не обращают на меня внимание так, как ты.
— Им более некогда. Нужно пробиться в жизни, получить образование, стать культурными и все это успеть передать тебе.
— А если не пробиваться?