Читать интересную книгу Космические волки: Омнибус - Уильям Кинг

— Его бросили в самое сердце битвы, — начал Финнвид, тщательно подбирая слова. — Его капсула была такой большой, что, казалось, проломит кору мира.

Прокатилась волна хриплых смешков. Все Волки видели спуск капсулы, брошенной подобно пылающему копью в пекло битвы. В тот момент воины возликовали, зная, что конец наступит быстро.

— Я был на передовой, готовый ворваться в пекло вместе с воинами Тордрика. Мы выкрикнули наши клятвы и приготовились к смерти. Сердца учащенно бились. Вы и сами видели, каким огромным был зверь. Мне хотелось только одного — вонзить свой топор ему в грудь, прежде чем он покончит со мной. Я напрягся, ожидая приказа. Это была бы отличная смерть.

Финнвид на миг задумался. Она и в самом деле была бы славной. Громадный демон был трофеем, равным сотне убитых врагов.

— Кроваво-красная кожа, — продолжил он, припоминая, как выглядела тварь, — рога, топор из пылающего железа, подобные савану Моркаи крылья.

Он тяжело вздохнул.

— Хорошо, что Разящая Рука прибыл в нужный момент. Никто не мог выстоять против исчадия варпа.

В этот раз не было ни несогласных ухмылок, ни одного заверения, что они бы одолели демона быстрее.

— Как он сражался? — сорвался с губ нескольких воинов вопрос.

Финнвиду не доставило удовольствия наблюдать за боем. Дредноут был странным воином — медленным, грубым, скрежещущим, окутанным дымом и копотью. Насмешкой над сверхчеловеческим величием.

— Как Клык, — сказал он задумчиво. — Как Гора. Он вынес все. Такие…повреждения.

Воспоминания растрогали его, и космодесантник выдавил из себя улыбку.

— Несокрушимый. В конце концов, он просто разорвал исчадие.

Волкам нравилось слышать, что Бьорн господствовал на поле битвы, как всегда и было. Во вселенной существовало несколько несомненных фактов, заслуживающих доверия — этот был одним из них.

— Расскажи больше, — потребовали они.

Финнвид покачал головой.

— Больше не о чем говорить.

— Расскажи.

— Я не помню.

Гутхорм мрачно взглянул на него.

— Ты скальд. Расскажи нам.

Было сложно не подчиниться его приказу. В любом случае, зачем скрывать от них? Возможно, лучше рассказать.

— В тот момент я оказался поблизости, — наконец произнес Финнвид. — Когда тварь была убита. И слышал их разговор.

— Они… разговаривали? — удивился Гутхорм.

— Они знали друг друга.

От этих слов все Волки замолчали. Финнвид покачал головой. Для него это звучало невероятно, но такова была правда. А он всегда говорил правду.

— Умирая, демон смеялся, — продолжил он. — Разящая Рука разрывал его на части, а он просто смеялся. Демон сказал: «Я знаю тебя. Я сражался с тобой, когда ты был самым быстрым в своем племени. Я бился с тобой, когда твоя смертная рука могла дотянуться до моего горла. Ты помнишь? И что теперь осталось от той руки?»

Воины молчали, восхищенно вслушиваясь в слова Финнвида.

— Разящая Рука не ответил. Тварь продолжала говорить. «Мы вечны. Теперь ты знаешь об этом? Усвоил этот урок? Мы возвращаемся. Мы неизменны. Твои победы преходящи. Небольшая боль, одно мгновение, и мы возвращаемся. Посмотри на себя!»

Финнвид без проблем вспоминал эти слова. Они были словно выжжены в его разуме.

«В прошлый раз ты выкрикивал имена. Ты помнишь их? Я — да. Назови их мне еще раз. Назови имена тех, кого я убил».

Гутхорм пристально смотрел на Финнвида через языки пламени, рана командира выглядела черной и воспалившейся.

— Он назвал?

Финнвид кивнул.

— Разящая Рука заговорил. Продолжая сражаться, он говорил. Что это за голос, клянусь Руссом. Словно звучащий из самих саг. Я едва мог понять произношение. Оно напоминало сон наяву. Разящая Рука с каждым ударом произносил имя. Алви. Бирнйольф. Эйрик. Гуннальд Щитоносец. Хиорвард.

— Кто они такие?

— Я не знаю. Но затем произошло нечто странное, — Финнвид запнулся. — Он не смог вспомнить последнее имя. Оставалось еще одно, но он забыл его. Демон засмеялся. «Я помню, — сказала тварь. — Всегда буду помнить. И когда ты умрешь, я буду единственным помнящим его. Подумай об этом». Если Разящая Рука прежде был разъярен, то после этих слов он бился словно берсерк, сея вокруг боль. Хьолда, я никогда не видел ничего подобного. Умирая, тварь продолжала смеяться. Но Бьорн не остановился, пока не испепелил тело демона. И когда битва стихла, а мы получили приказ оставить поле боя, он продолжал жечь исчадие варпа. Кому пришло бы в голову остановить его?

Финнвид попытался улыбнуться братьям, приободрить их, но рассказ вселил в них тревогу, чего он и опасался.

— Чем все закончилось? — спросил Гутхорм.

— Я видел его отбытие, — сказал Финнвид. — Приземлился грузовой транспорт с эскортом. На них ждали шестеро жрецов, готовых сопроводить его. Покрытый кровью, он прошел справа от меня, так же близко, как и вы сейчас. Все расступились перед ним.

Финнвид сжал ладони перед собой и, наклонившись вперед, оперся на локти. Костер не грел его.

— Я слышал, как он снова и снова пытался вспомнить имя. Но у него не выходило. Не обращая внимания на сопровождавших его жрецов, он поднялся в трюм.

Огонь трещал, выбрасывая искры в надвигающуюся ночь.

— Он ушел, — сказал Финнвид. — Обратно в Гору. Возможно, он вспомнит имя там.

В этот момент космодесантник подумал о Клыке — его склепах в глубинах Фенриса, безмолвных и холодных, с гробницами Почтенных Павших. Ему было неприятно думать о том, как древнего воина спускают во тьму, и тот безостановочно бормочет старые воспоминания, которые угасали подобно свету посреди зимы. Финнвид снова выдавил улыбку, обнажив клыки.

— Но он победил! Это главное. Стая взяла вверх. Хейдур Рус!

Все Волки повторили клич, но не стали просить продолжения. Гутхорм задумался.

Финнвид снова уставился на огонь. Пламя начало затухать, так как никто не добавлял топлива. Он размышлял над тем, поступил ли правильно. Волкам нравилось верить, что Разящая Рука вечен. Возможно, им была необходима эта вера.

«На что это должно быть похоже? — подумал Финнвид. — Он видел, как стареют звезды. Он шагал вместе со Всеотцом. Его можно простить за ошибку после десяти тысяч лет».

На равнине стенал холодный ветер, завывая над сгрудившимися группами воинов. Кровь космодесантников остывала, а победные песни звучали все тише.

«Но он вспомнит. Память вернется».

Далеко на севере шипел и рассыпался поглощаемый костром труп демона, превращаясь в пепел.

«Он вспомнит».

И вот погас последний язык пламени, оставив только кольца дыма над углями.

Крис Райт

Руны

Бальдр Свелок с размаху налетел на изъеденную кислотой скалу. Доспех с треском столкнулся с камнем, по визору пробежали предупреждающие руны. Инстинкт подсказал, что его вот-вот ударят снова, и Волчий Страж пригнулся. Огромный, крепко сжатый кулак обрушился на камень в том месте, где только что была его голова, и осыпал его осколками скалы, разрушенной ударом.

Свелок ушел от еще одного сокрушительного удара, двигаясь со сверхъестественной скоростью благодаря аугментированным конечностям. Он почти увернулся, но когти чудовища пропахали по правому наплечнику так, что он повалился на землю и заскользил среди кислотных луж. При приземлении раздался громкий хруст, и костяная пластина в его бочкообразной груди дала трещину. Свелок почувствовал вкус крови во рту, голова откинулась назад от удара.

Трон, да его же просто разносят по частям. Этому не бывать.

Он перекатился на спину, не обращая внимания на громкий хруст, с которым когтистая ступня чудища топнула по земле в считанных миллиметрах от его руки. Тварь возвышалась на фоне истерзанного бурей неба — живая стена из обсидиана, пяти метров в высоту, увенчанная темными изогнутыми шипами. Молния отразилась от граней ее органической брони — блестящей, гладкой, эбеново-черной. Где-то среди этого водоворота из неровных, зазубренных конечностей скрывался ум, ведомый лишь одним инстинктом, примитивный и чужеродный интеллект, стремящийся защитить свою территорию и изгнать незваных людей обратно в космос.

Свелок никогда не видел ксеноса, подобного этому. Наиболее похожим из того, что он мог вспомнить, было полумифическое создание Фенриса — Грендель, но эти ублюдки были еще и бронированы каменными пластинами, а когти у них были не хуже молниевых.

— Все вы умираете одинаково, — прорычал он. Не голос, а неровный, рваный хрип — таким диким и грубым он стал из-за старых ранений. Голос Свелока был так же страшен, как его облик.

Штурмболтер с ревом исторг вибрирующий поток реактивных болтов, и белые, как лед, вспышки расцвели на бронированной шкуре существа. Оно пошатнулось, отступило назад, начало сжимать когти в вихре снарядов, словно пытаясь вылавливать их из воздуха. Шквал был беспощаден, идеально точен и нес смерть.