Очнулся Карсидар на другом берегу речки. Голова просто раскалывалась от боли. Все столпились вокруг него, даже Пеменхат вернулся и стоял немного поодаль, наблюдая за распростёртым на траве «мастером-колдуном» со странной смесью лёгкого суеверного страха, неприязни и жалости. Остальные просто жалели его, а Читрадрива, кроме того, пытался разобраться в случившемся. Вообще, несмотря на раздирающую головную боль, Карсидар очень остро чувствовал эмоции окружающих. И свои собственные… Стоп!
— Там, на мостике… доска гнилая. Подломилась… — с усилием выдавил он из себя, но, уловив изумление Читрадривы, переспросил:
— Или не подломилась?
— Какая доска? — удивился Сол, который очень испугался за Карсидара. — Мост цел-целёхонек, всё в порядке, все переехали. Мы бросились за тобой, когда Ристо взбесился…
— Ристо?! Где? — Карсидар приподнялся на локте и увидел коня, который смотрел на хозяина, словно понимал, что с ним произошло несчастье и хотел чем-нибудь помочь.
— Успокойся, ялхэд… — начал Читрадрива, как вдруг Карсидар с какой-то болезненной интонацией вскрикнул:
— Мальчик!
— Да, мальчик, ты верно запомнил слово…
— Нет! — перебил его Карсидар, хотя тут же почувствовал, что Читрадрива и сам понял свою ошибку.
Действительно, гандзак хмыкнул и медленно произнёс:
— Ты имеешь в виду другого мальчика, верно? Того, который спустился сюда с гор. Из Риндарии.
— Он бежал по этому мосту на другой берег, туда, где лес. Он хотел спрятаться от дикарей… — простонал Карсидар и замолчал, потому что боль начала потихоньку сверлить виски.
Ристо дёрнул ушами и недовольно фыркнул.
«Прекрати немедленно! — мысленно взмолился Читрадрива. — Расслабься, не то моя голова лопнет от боли, как и твоя».
А вслух произнёс:
— Знаешь, Карсидар, я бы никогда не подумал, что рассказ о чужом несчастье может произвести на тебя столь сильное впечатление. — И обратился к проводнику:
— Это действительно тот самый мост?
— Наверняка тот самый, — парень пожал плечами. — Другого вроде бы нет… А, впрочем, как знать? Ведь дело-то как давно было! Я ж и не родился ещё, когда тут был мальчик, про которого все болтают. Значится, видеть его я не мог, и не могу точно сказать, с какого моста он в воду сверзился. Так вот.
Карсидар вздохнул. От проводника ничего путного не добьёшься. Дорогу он знает, и то ладно.
«Верно, рэха. Поэтому садись на коня, и поедем в Толстый Бор».
По-прежнему напряжённо прислушиваясь не только к мысленным посланиям Читрадривы, но и к малейшим обострениям боли, которая подло угнездилась где-то в темени, Карсидар осторожно встал и поплёлся к Ристо. Пеменхат уже вскочил на своего мула и, не дожидаясь ничьих указаний, поскакал по дорожке, ведущей к холмам.
— В путь, — коротко сказал Карсидар, с трудом попав ногой в стремя. — Нечего задерживаться.
— Правильно, как раз к обеду поспеем, — поддакнул проводник, очень надеявшийся, что его сытно накормят на хуторе.
«Слышал бы тебя Пеменхат, пройдоха ты этакий», — беззлобно подумал Карсидар, направляя коня вслед за ним. Он очень хотел отвлечься от чего-то неведомого, страшного, время от времени начинавшего шевелиться в мозгу…
А отвлечься и расслабиться никак не удавалось. Серёжка в ухе точно взбесилась. Острых приступов больше не было, однако боль всё не унималась, постоянно давала о себе знать, то отпуская его из своих цепких объятий, то совершенно неожиданно наваливаясь вновь, стоило ему посмотреть куда-то в сторону. Даже брошенного вскользь на какой-нибудь замшелый валун взгляда было достаточно, чтобы услышать недовольный мысленный окрик Читрадривы: «Рэха, перестань!» В конце концов гандзак изобрёл довольно оригинальный способ защиты, а именно внутренне напрягся. Карсидару от этого сделалось только хуже, зато Читрадрива, по-видимому, чувствовал себя неплохо.
Через полчаса они были в Толстом Бору. Для посёлка, состоявшего из десятка домишек с хозяйственными пристройками, название и в самом деле было чересчур громким. Проводник подъехал к двухэтажному дому, возвышавшемуся над прочими, как гриб над кочкой, постучал в окно и спросил выбежавшую служанку, где её хозяин. Выяснилось, что Векольд вместе с женой, приёмным сыном и всеми работниками с утра отправился на виноградники. Впрочем, чего ещё было ожидать…
— Ну, так беги скажи ему, что сюда пожаловали гости его светлости князя. Живо! — Проводник сделал повелительный жест рукой, но тут же спохватился и добавил:
— Да пусть нас накормят как следует.
Тут из дома вышла служанка постарше. В её присутствии первая бежать к хозяину отказалась, потому что на виноградники всё равно скоро обед везти, тогда, мол, и передать можно, чего зря мотаться. Проводник принялся спорить с ней, изображая важную персону.
А Карсидара всё это не интересовало. Проклятье, ему сделалось по-настоящему плохо! Он даже был вынужден сойти с коня, приблизиться к стене дома и опуститься прямо на землю, прищурившись и прикрыв глаза рукой, потому что южное солнце светило так ярко, ослепительно ярко, нестерпимо ярко…
— Эй, деревенщина, пошевеливайся! — прикрикнул на молодую служанку проводник. — Видишь, человеку плохо? А это, между прочим, гость сиятельного князя. Узнает твой хозяин, как ты обошлась с такой важной особой, — ох и влетит тебе! Да и его светлость будут недовольны.
Это подействовало. Правда, служанка не побежала на виноградник, как того требовал явно зарвавшийся проводник. Зато обе женщины подскочили к Карсидару, подхватили его под руки, подняли и попробовали провести в дом.
— Не надо, я сам, — запротестовал Карсидар, отпихнул служанок и, пошатываясь на подгибающихся от слабости ногах, поплёлся по тёмному коридору.
— Направо комната, — робко сказала старшая из женщин, которой было жалко вконец измученного головной болью Карсидара.
— Знаю, — ответил он невпопад, привычным движением обогнул сундук со всякой рухлядью, который стоял здесь, казалось, испокон веков, и ввалился в комнатку, помимо прочего служившую для приёма уставших с дороги путников.
Сзади раздался грохот и сдержанное проклятие на анхито — это шедший следом Читрадрива налетел впотьмах на сундук. Но подобные мелочи Карсидара не интересовали. Забыться, забыться!.. Он повалился на кровать, сжал нестерпимо ноющую голову обеими руками и, уже низвергаясь в ледяную бездну бредового кошмара, услышал испуганный возглас служанки:
— Ой, ты всё же наскочил на этот окаянный сундук! Никак не переставим. Это кто у нас впервые, обязательно налетает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});