все замечательно, если бы не та слепая зона у крайнего окна, где меня дожидался Гордеев.
Вот же… Хитрющий мерзавец!
— Не моя смена, — ответ девушки заставляет напрячься, взглянув на нее. — Парень, тот официант, точно был, — она кивает в сторону, где парень обслуживает столик с обаятельной улыбкой, которую невозможно не узнать.
Да, он точно обслуживал наш столик в тот день!
— Разговорчивый? — спрашиваю, принимая коктейль от бармена. Выпиваю пару больших глотков, немного поморщившись от освежающего холода, который пробрался к моим мозгам.
— Очень наглый. Но любит девушек. Сможешь договориться… Если расстегнешь блузку хотя бы на пару пуговиц ниже, — девушка хмыкает, стоя в полуобороте, протирая полотенцем сверкающие бокалы.
— Отлично, — я допиваю свой коктейль. — Ты меня не видела, — предупреждаю я девушку, которая уже отвернулась от меня, чем вызвала мой довольный смешок.
Я смотрю, как официант проскальзывает в коридор, над которым висит табличка «служебный вход», и направляется куда-то вглубь. Тихо следую за ним, не замечая вокруг рабочий персонал, расстегивая свою блузку, как посоветовала девушка.
Блузка закрывает отвратительные следы на ключицах, но открывает соблазнительную ложбинку и кружевной бюстгальтер, который не стыдно показать. Останавливаюсь у какой-то подсобки, аккуратно ее приоткрывая, обнаруживая что-то наподобие склада. Где же кухня?
— Эй, вам сюда нельзя! — раздается недовольный возглас за спиной, и я оборачиваюсь. Черти, мне просто не может так везти!
— Ой, я тут… Немного заблудилась, — огорченно выдыхаю, прикрыв дверь, расправляя свои плечи. Соблазнительно улыбаюсь растерянному официанту, который напряженно кидает взгляд за свою спину. Какой трусишка. — Не поможете мне? — подхожу ближе к парню, который расширяет глаза, и очень метко опускает их на мою грудь.
— С чем помочь? — он облизывает свои губы, и взгляд становится шкодливым, сменяется с растерянного на хищный с похотливым блеском. Его ладонь опускается на мою попу, больно сжав, едва не заставив меня дернуться и дать ему звонкую пощечину. Мало приятных ощущений, но я тут не для избиения какого-то студента развратника на подработке, поэтому даю зеленый свет, складывая губы в широкой улыбке.
— Потеряться, конечно же, — шепчу я, и схватив его за запястье, тяну в ту обнаруженную подсобку за моей спиной. Напоследок осматриваю пустой коридор, хлопнув дверью. Но официант не теряет времени, прижав меня к двери, опустив свою ладонь на мою грудь, сжимая ее, как ребенок любимую игрушку.
— Инициативные штучки меня очень возбуждают, — жарко мурлычет мне на ухо парень, которому я за считанные секунды заламываю руку, поднимая ее высоко к лопаткам, заставляя парня повернуться ко мне спиной и от острой боли наклониться. У меня брат следователь убойного отдела, я со своими сюрпризами и обучена парочке трюков. — Идиотка, ты что творишь?! — взревел парень.
— Ты обслуживал столик Господина Гордеева в четверг. В два часа дня. Потом был инцидент…
— Не знаю ничего, отпусти! — кричит официант, и я еще выше поднимаю его руку, услышав тонкий противный писк. — Ладно, сука, ладно! Отпусти, больно же! — нервничает парень, пытается выкрутиться, но шипит, делая больно самому себе.
— Информация, — настаиваю я.
— Помню тебя, ты сидела с Господином Гордеевым. Я накрывал вам обед. Ворвался этот легавый, испортил обед своим криком, а потом его изваляли во дворе пятеро мужиков, — буквально на одном выдохе рассказывает парень. — Все! Это все, что я знаю! Отпускай уже!
— Во дворе есть камера?
— Да, есть. Это же ресторан, тупая твоя голова, — рявкает он, и я выпускаю его оттолкнув от себя. Официант морщится, разминает руку, и впивается в меня своим свирепым взглядом. — Нельзя было просто спросить?!
— После смены идешь во второе отделение, находишь следователя Соколовского, и то, что сказал мне, пишешь в заявлении, как свидетель. И советую захватить с собой видео с камер наблюдения. Все ясно? — холодно спрашиваю я парня, который готовится снова выдать новую порцию ругательств и скорее всего применить силу. — Решишь спрятаться, с тобой будут говорить парни так, как разговаривали телохранители Гордеева с полицейским. Так тебе ясно? — раздраженно сменила формулировку, замечая недовольство парня.
— Ясно, — кивает парень. — Сделаю, мне проблемы не нужны.
Я достаю телефон из сумочки, и включив камеру, навожу на парня, который на фотографии получается изумленным и даже напуганным.
— Не глупи, парень, я ведь найду тебя в случае обмана, — предупреждаю я напоследок, оставив ошеломленного официанта в подсобке.
Застегивая свою блузку, возвращаясь на бар, заказывая еще один коктейль. Пишу сообщение Андрею, что есть свидетель. Когда приходит ответ, я провожу пальцем по сообщению, но автоматически попадаю на чат с Максимом, закатывая глаза.
Не хочу читать, но взгляд уже цепляет строчки. Я ужасно злюсь на его выходку, на последствия этой самой выходки, которые будут сходить еще несколько дней. Даже не представляю, как он мог додуматься до таких мер наказания в порыве своей ревности. Обычно парни бросают девушек, но только не Господин Гордеев…
«Не заставляй меня сердиться и принимать меры. Моя сладкая малышка, приезжай ко мне, обсудим то, что тебя так сильно беспокоит»
Похоже, меня считают наивной дурой.
Часть 8.2
Очень хотелось навестить Артема в больнице. Купила целый пакет фруктов, его любимый банановый йогурт и свежие черничные пончики. Не смогла пройти мимо букета желтых хризантем, купив их у миленькой бабули у торгового центра рядом с больницей. Думала, что придется разрядить обстановку, поэтому цветы в подарок могли бы вызвать его улыбку после случившегося… Чувствую себя отвратительно из-за своей неосмотрительности.
Все мои ожидания встречи с другом рухнули, когда меня не пускают к нему в палату. Состояние Морозова тяжелое, и его пичкают снотворным. Отдала пакет с цветами полненькой медсестре, при этом печально провожая ее удаляющуюся спину.
Не теряя времени, отправляюсь в полицейский участок брата, не желая ходить по городу без дела или сидеть дома в полном одиночестве. Когда забегаю в кабинет следователей, обнаруживаю одного Вадима, который обложился папками на полу у дивана. Вокруг множество фантиков от шоколадных конфет, а он поглощен чтением с важным лицом начальника.
— Как дела? — интересуюсь я, подойдя к Вадиму, сев на диван. Парень вскидывает голову, провожая меня взглядом, улыбнувшись.
— Ты оказалась права, я нашел два незарегистрированных дела, — он кивает в сторону, где отложены папки из общей кучи. — Обвинение в насилии и тяжких телесных, — комментирует он, когда я беру папку в руки.
— Неплохо, — открываю папку, обнаруживая заявление.
— На самом деле все плохо, — Вадим перебирается с пола на диван. — Обычно мы заполняем форму с информацией на каждого потерпевшего, а здесь ее нет.