Читать интересную книгу Нона из Девятого дома - Тэмсин Мьюир

вчера вечером.

«Прошлой ночью у клеток для сжигания», – проговорила Пирра у нее в голове. Нона принялась обдирать длинные белые кусочки у ногтей, пока они не отвалились и не пошла кровь, а потом сунула руки под себя, чтобы никто не увидел, как быстро затянулись ранки. Она не стала спрашивать «От кого?», а сказала очень нерешительно:

– Ночью… в парке?

Табаско не рассердилась и даже не удивилась. Она отреагировала не так, как реагировала бы Богоматерь Страстей. Вместо этого она не мигая смотрела на дверь. Потом один раз медленно моргнула, и все.

– Ты там была? – спросила она немного другим голосом.

– Нет.

– Не ходи в парк ночью.

– И не хочу, – горячо сказала Нона.

– Плохое место для девушки вроде тебя, – сказала Табаско, как будто ей было не четырнадцать, а Ноне не девятнадцать или, что куда важнее, не почти шесть месяцев.

Как же их назвать?

– Ты знаешь кто… умерли?

Табаско неправильно поняла ее вопрос.

– Они могут умереть. Они умирают, как и все остальные, не верь тем, кто говорит, что это невозможно.

– Но эти…

– Да. Слишком быстро, – сказала Табаско, – кто-то сверху… убил их прежде, чем они сгорели. Снайперская винтовка. Глупо, когда люди думают, что надо уничтожить мозг, иначе они не… не умрут, даже если их сжечь.

Когда Табаско произносила длинные речи, предложения у нее всегда сливались одно с другом, как будто застревали в пробке. Нона села – ей было жарко, и кружилась голова – и сделала вид, что смотрит на Кевина. Она не знала, купилась ли на это Табаско.

Табаско, кажется, ничего не подозревала и никого не жалела. Она перестала смотреть на дверь и уставилась на потолок. Там, где рубашка приоткрыла шею, виднелись блестящие, как стеклянные, шрамы.

– Кто-то из твоих был в парке? – тихо спросила Табаско.

Нона сглотнула.

– Думаю, одна была.

– Хорошо.

– Ты… кто-то из остальных…

Нона не знала, как спросить: «Ты из Крови Эдема?», но Табаско просто коснулась пальцем губ, приказывая ей замолчать, а потом подняла три пальца и указала на себя. Нона порадовалась, что давно уже считает не на пальцах.

– Ты, – прошептала она, – Чести. И еще кто-то.

Табаско кивнула.

– Утророжденный, – догадалась Нона.

– Ты имеешь в виду Утророжденного?

– Я так и сказала.

– Да. Один из его отцов.

– Кровь Эд…

Табаско прижала палец прямо к губам Ноны. Нона, увидев тревогу на ее лице, попыталась замолчать еще до этого и в результате чуть не укусила Табаско. Табаско жарко прошептала:

– Нет. Ни за что.

– Почему?

– Предатели, – яростно сказала Табаско, – капиталисты. Любители зомби.

Нону немного позабавила идея назвать Страсти и Ценой страданий капиталистами и любителями зомби. Ей очень не нравилось, что Корону можно назвать капиталисткой, любительницей зомби или тем более предательницей.

– Ну не все. Некоторые хорошие.

– Ты…

– Нет, – быстро сказала она, – они иногда… общаются с нами. С моей семьей.

– Ну да. Нам они продают оружие, – только и сказала Табаско.

Лежа вот так вот, сблизив лица, Нона испытывала приятное ощущение, что они с Табаско пересекли еще одну границу. Как тогда, когда ей предложили присоединиться к банде или когда она сказала Табаско, что любит этот город. Было до боли сладко лежать и шептаться – даже если они говорили полуправду или правду-но-немедленно-заткнись, и так тихо, чтобы Кевин и учителя не услышали. Это было так приятно, что Нона протянула руку и не задумываясь коснулась руки Табаско, забыв о приказе Камиллы никого не трогать. Табаско не возражала. Она накрыла своей рукой пальцы Ноны, и Нона пришла в восторг.

– Ты хорошая, – сказала Табаско, – я бы хотела, чтобы ты была моей сестрой.

Чаша радости Ноны переполнилась.

– Если хочешь, я буду тебе сестрой.

– У меня никогда не было сестер, только братья.

– Младше или старше?

– Старше.

– Они были хорошими?

– Ага.

– А как они умерли? – спросила Нона.

Табаско задумалась.

– Не знаю, – сказала она наконец, – они устанавливали турели. Один из миньонов прорвался с мечом. Они без ума от мечей. Дичь. Я тоже тренируюсь. Не испугаюсь, как братья. Но мы не смогли подобраться ближе. Я подумала, что это могут быть пугала. – Увидев, что Нона не понимает, она пояснила: – Куклы. Приманки. Они похожи на обычные сидящие или лежащие тела. Но когда ты подходишь слишком близко, они взрываются. Кости и все такое.

Нона пошевелила одной ногой, потом другой. Пальцы ног ужасно затекли, но ей нравилось ощущение, когда они оживали, внезапное чувство облегчения.

– А потом что случилось?

– С нашей базой? Мы сдались. Белый флаг. Впустили их. Мой двоюродный брат погрузил все удобрения, которые у нас были, в грузовик. Загнал его в их отряд. Они не понимают технологии. Не верь тому, что они говорят. Двигатели и все такое. Убил целую кучу, когда они взорвались. Миньоны, волшебники – все. – После паузы она добавила: – Сам тоже взорвался.

– Хорошо бы никто не умирал, – сказала Нона.

На этот раз не поняла Табаско.

– Но это нормально. Я выстрелю в первого некроманта, которого увижу.

У Ноны задрожали ноги, до кончиков пальцев. Табаско погладила ее по руке и деловито сказала:

– Ты простудилась под кондиционером.

– Нет, – ответила Нона и впервые призналась в этом кому-либо или, по крайней мере, кому-либо, кроме себя самой. В ней распахнулся глубокий колодец нужды и ужаса, и, не успев вынырнуть из него и даже не желая этого, она это сделала.

Она поведала Табаско Тайну.

Табаско задумалась. Посмотрела на Нону и снова задумалась:

– В городе есть клиника. Ангел там работает. Не всегда. Несколько вечеров.

Нона тихонько хлопнула в ладоши от восторга. Пирра всегда говорила, что это ее самая отвратительная привычка.

– Вот откуда ты знаешь, что она врач, – сказала она, – вот почему она помогла Чести.

– Ага. Я однажды ходила к ней, – ответила Табаско неохотно, как будто ей совсем не хотелось этим делиться. Потом она разогнулась и сказала: – В меня стреляли.

Это многое объясняло.

– В тебе застряла пуля?

– Нет. Промахнулись. Сломала ключицу, когда увернулась.

Не успела Нона сказать что-нибудь еще, как Табаско продолжила:

– Твоя проблема. Поговори с ней.

– Не поможет.

Табаско задумчиво шмыгнула носом.

– Есть рынок органов. Бывают и дешевые.

– Нет-нет. Не волнуйся, пожалуйста, Табаско. И не говори остальным мою Тайну, – встревоженно добавила Нона. – Ты буквально единственная в курсе. Если… если что-то случится, пусть это останется между нами, обещай. Обещай прямо сейчас.

– Окей. Обещаю.

– Окей.

Она была очень тронута, когда Табаско встала, вылезла из куртки и заставила ее накрыться поверх тонкого скользкого одеяла. Нона отказалась:

– Отдай Кевину. – И Табаско накрыла Кевина вместо нее.

Кевин не пошевелился, и на мгновение Нона