Читать интересную книгу Дни минувшие (Исторические очерки) - Манаф Сулейманов

Были в городе моллахана для девочек. Эти проходили "науку" под руководством моллы-женщины. Правда, большей частью учение ограничивалось тем, что они прислуживали в доме своего педагога, нянчили её детей, убирали во дворе, таскали воду из колодца. Ну и, конечно, каждая испробовала хворостины молла-баджи, которая не забывала "приласкать" своих подопечных. Жаловаться родителям было бесполезно: многие из них сами поощряли физические наказания. Не случайно, в ту пору бытовала поговорка; родитель приводит ребёнка к молле и говорит ему:

"Мясо твоё, кости мои".

БАКИНСКАЯ МУСУЛЬМАНСКАЯ ЖЕНСКАЯ ШКОЛА. Александровская женская школа, о которой я немного рассказывал выше, была школой нового типа, в корне отличавшейся от старой моллахана. Я разговаривал с выпускницами этой школы, и все они вспоминали "Александровну" с тёплым чувством, добрыми словами, иные со слезами на глазах. Одна из них. Набат-ханум Нариманова, подробно рассказала мне о годах, проведённых в пансионе школы, о правилах внутреннего распорядка, о системе обучения и воспитания, которая была там принята. Она говорила об этой школе, как о самом сладостном воспоминании юных лет, не померкшем за десятилетия прожитой жизни. Вот её приблизительный рассказ: "Наша Бакинская женская школа была первой и единственной школой подобного рода для девочек-мусульманок во всей Российской империи. Да что там в России, на Ближнем и Среднем Востоке, во всём мусульманском мире не было второй такой школы. Подлинно европейского типа. Окончившие эту школу девушки составили основные кадры первых женщин-педагогов Азербайджана. Конечно, многие продолжили после окончания "Александровки" своё образование - стали врачами, экономистами, библиотекарями, научными работниками. Я знаю художниц, доцентов, даже профессоров, которые некогда были выпускницами Александровской женской школы.

В первые годы мы одевались, как девушки-дагестанки, потом этот наряд сменила форменная одежда русских, гимназисток. Были у нас зимняя и летняя форма, а также платья для торжественных церемоний и праздников... Особое внимание уделялось опрятности одежды и чистоте обуви. В школе действовала специальная портняжная. Две женщины-портнихи обшивали учениц школы.

Школа справедливо слыла образцовой, причём, во всех отношениях: в смысле одежды, поведения, этикета, системы обучения и воспитания... С этой школой связаны наши самые дорогие, незабвенные воспоминания.

С особой теплотой вспоминаю я учителей: их заботливость, внимание, доброжелательную требовательность и терпение. Они могли по нескольку раз объяснять нам одно и то же, часами заниматься с отстающей ученицей и никогда не выходили из себя, не раздражались, не повышали голоса. Правда, и девочки старались - налегали на учёбу, чтобы не расстраивать любимых педагогов.

Много учениц приехало из Шуши и Тифлиса. Некоторые дочери состоятельных бакинцев по вечерам уезжали на фаэтонах домой. Весь день проводили с нами в школе, обедали здесь, а к ужину отправлялись к родным.

Здание школы издалека привлекало внимание. А как хорошо и уютно было внутри! Большие светлые комнаты с высокими потолками и окнами сохраняли прохладу даже в самый знойный день. По всему было видно, что архитектор работал над проектом с вдохновением. Он предусмотрел буквально каждую мелочь.

Классные комнаты, лаборатории, библиотека, читальный зал, приёмная находились на первом этаже. Наверху размещались столовая, кухня, спальные комнаты, учительская (все педагоги здесь были женщины), большой и малый залы для проведения вечеров, концертов, кабинет директрисы, комната врача, помещение для свершения намаза (мы называли эту комнату мечетью). Баня, небольшая больничка, прачечная, прочие хозяйственные службы находились во дворе. У нас был красивый сад.

Особое внимание в школе уделяли здоровью и чистоте. Школьный врач часто вела с девочками беседы о личной гигиене, проверяла наши спальни. Фельдшерица следила за чистотой ногтей, ушей, волос пансионерок. Раз в неделю мы мылись в бане. Два раза в неделю проверяли зубы. К девочкам, которые учились в младших классах, приставили двух женщин. Они расчёсывали им волосы, помогали мыться в бане. Кормили нас превосходно - 4 раза в день, и еда была самая разнообразная. Супы, плов, долма, ковурма, словом, всевозможные восточные блюда. Кроме того, компоты, сладости, фрукты на десерт. Осенью и зимой многим давали рыбий жир.

Жили мы довольно обособленно. У входа стоял привратник, который никого не впускал, будь то даже родители пансионерок. Для свиданий с близкими отвели особую комнату.

По праздникам нас водили в кино или театр Тагиева. Ходили мы по улицам без чадры. Правда, кое-кто из девочек, опасаясь гнева родственников, оставался в школе. Девочки старших классов ходили на концерты, вечеринки в русскую женскую гимназию, те, в свою очередь, давали ответные визиты. Когда в театре показывали постановки классических произведений-"Евгения Онегина", "Отелло", "Демона", "Разбойников" - старшеклассниц возили на фаэтонах в театр, а затем задавали им сочинения по этим произведениям.

В 1915 - 1916-м годах учениц старших классов водили на концерты и вечера даже в мужскую гимназию и реальное училище.

В школе действовали драматический, литературный, танцевальный кружки, женский хор. Помнится, по пятницам драматический кружок давал представление для родителей или устраивал концерты. Однажды мы поставили "Аршин мал алан" и пригласили на вечер самого автора. Роль Аскера исполняла Ругия Абдуллаева, роль Гюльчохры - Рейхан Ахундова (она впоследствии стала живописцем), роль тётушки Аскера - Досту Джафарова. Узеир-бек остался весьма доволен нашим кружком. И спектакль ему понравился.

На концерте декламировали стихи Сабира, читали отрывки из произведений Пушкина, Лермонтова, стихи Абдуллы Шаига, Аббаса Сиххата и других...

Не следует думать, что мы росли белоручками. В старших классах нас учили домоводству, рукоделию, шитью. Группа девушек, окончив школу, подарила Тагиеву большое панно, которое выткала своими руками. Гаджи Зейналабдин, как правило, приглашал выпускниц к себе во дворец, устраивал в их честь обед, а затем дарил каждой коробки шоколада, шёлковую шаль, сувенирные изделия Толстого, Пушкина, Лермонтова, Карамзина, произведения великих азербайджанских писателей, азербайджанский вариант Корана.

Частой гостьей "Александровки" была супруга Тагиева - Сона-ханум. Она привозила девочкам подарки, письменные принадлежности, угощала фруктами и сладостями. Гаджи нередко присутствовал на наших занятиях, слушал, как мы отвечаем педагогам. И радовался успехам учениц как родной отец. Он часто говорил нам:

"Дети мои, доченьки, учитесь как следует, с усердием. Счастье-в учении. Помните, знание- самое большое богатство".

Однажды нас посетил редактор журнала "Молла Насреддин", гремевшего тогда по всему Востоку, - Джалил Мамедкулизаде. Долго он беседовал с нами. Мы прочли ему несколько стихотворений Са-бира, а также стихотворение Абдуллы Шаига, написанное на смерть великого сатирика. Он остался очень доволен.

Из нашей семьи и из семьи Наримановых я, Лея, Гумру, Марьям, Ильтифат, Симузар учились бесплатно. Жили в пансионе. Чистота в классных и спальных комнатах была необыкновенная, как в аптеке. Белоснежные одеяла и подушки, пуховые матрасы. Постельное бельё меняли раз в неделю. Такая же чистота царствовала в столовой. Здесь по очереди дежурили ученицы старших классов. Кормили нас сытно и вкусно. В связи с этим мне вспоминается одна история, свидетельствующая о заботливом отношении Гаджи Зейналабдина к пансионеркам. Вызвал как-то к себе Тагиев лавочника, который поставлял на кухню Александровской школы мясо, и крепко отругал его за то, что тот послал на днях в школу тушу овцы. "Ты разве не знаешь, что мясо самки непригодно для девичьих желудков! Они же заболеть могут. Попробуй только схитрить ещё раз, будешь иметь дело со мной!"

На втором этаже находился театральный зал с большой сценой. Здесь часто давались представления и концерты для матерей, сестёр, тёток пансионерок, которые приходили в школу в чадре, изумлялись свободе и непринуждённости поведения девушек и втайне завидовали им. В праздники Новруз и Курбан-байрама пансионерки и ученицы школы устраивали выставки, демонстрируя своё рукоделие. На выставки приглашали родных и знакомых, устраивали небольшой обед. Всё это способствовало небывалому росту популярности женской мусульманской школы на всём Кавказе и за его пределами.

Одной из начальниц-директрис школы была Сапима-ханум Якубова. Она окончила в Петербурге два отделения университета; физико-математическое и педагогическое, была одаренным педагогом, но и требовательным до чрезвычайности. Она впоследствии возглавила двухгодичные курсы учителей при школе.

О школьной библиотеке следует сказать особо. И здесь Гаджи не пожалел средств. В библиотеке была собрана русская, зарубежная и восточная классика. Мы читали произведения Низами, Хафиза, Пушкина, Байрона, Тургенева, Толстого, Шекспира, Вольтера, Шиллера, Сеид Азима, Намика Камала и др. Получали множество периодических газет и журналов. В том числе, конечно, и журнал "Молла Насреддин".