себе. Там говорят, каких-то бандитов начали подключать. Так что дядя Паша не только от полиции сейчас скрывается… Ты знаешь, — обратился Роман к супруге, — он сегодня совершенно не походил на человека, который только недавно потерял все, что имел. Веселый такой был, разговорчивый. Я смотрел на него, и у меня даже мысль закралась — может и не все так плохо, как мы считаем?
— Да это он, наверное, просто виду не показывает, — сказала Марина серьезно. — Ты заметил, как он изменился с того раза, когда мы к ним последний раз ездили. Так сильно похудел. И зубы эти… Я когда в первый раз увидела, мне прямо даже не по себе стало… Одет совсем не по погоде: курточка такая легкая, туфли летние, старые.
— Да, я тоже обратил внимание, — коротко произнес Роман.
— Я только не поняла — в этой сумке что, все его вещи были?
— Скорее всего.
— Я думаю, дяде Паше сейчас очень-очень тяжело, — с грустью сказала Марина после небольшой паузы. — Жалко, что у него все так получилось. Настолько приветливый, добрый, гостеприимный человек — я таких людей еще не встречала. Мы все могли жить у них месяцами человек по десять сразу, и никогда я не замечала в нем даже намека на то, что он устал или что гости ему надоели. Наоборот, стол обязательно ломился от еды; всегда что-то придумывал, организовывал: то на озеро купаться, то на рыбалку, то за грибами… А помнишь нашу свадьбу? Как он вместе с тамадой ее вел и, по-моему, у него даже лучше получалось.
— Это точно. Если день рождения или свадьба у кого-то, то его всегда в первую очередь звали. И не только потому, что за праздничное настроение тогда можно было не беспокоиться — он еще и подарки всегда самые хорошие дарил, никогда не скупился.
В голосе Романа чувствовалась гордость за родного дядю, который для него был настоящим авторитетом: успешный предприниматель, уважаемый и известный в своем районе, да и просто жизнерадостный, энергичный человек. Даже на отца он ровнялся в меньшей степени; он уважал отца и всегда его слушал, но походить стремился именно на дядю Пашу.
— Интересно, он действительно собирается магазинчик открывать? — спросила у супруга Марина.
— Наверное, раз так серьезно это с Максимом обсуждал.
— А тот-то как загорелся от предложения дяди Паши. Он видит, что вы с Артемом решили своим делом заняться, и завидует вам что ли?
— Завидует, — согласно кивнул Роман. — Я это заметил, когда Максиму еще месяца два назад про наши совместные с Артемом планы рассказал. Он как-будто даже расстроился, когда узнал… Знаешь, а здорово бы было, если бы у них все получилось. Это дядю Пашу очень поддержит, да и Максим может наконец-то найдет для себя занятия, а то уже, сколько лет ничем не занимается.
— Было бы здорово, — отстраненно повторила его слова Марина. Она закончила делать компрессы на лицо и, плотно закрыв бутылочку с жидкостью, убрала ее вместе с ватными тампонами на пол возле дивана. — Вы с Артемом уже завтра едите? — вдруг, как-бы, между прочим, поинтересовалась она у мужа.
— Да. Мы на пару дней — даже соскучиться не успеешь.
— Слушай, я тут подумала… К концу года я защищаю диплом, после чего смогу наконец-то начать поиск новой работы, — начала Марина быстро и торопливо, как будто опасаясь не успеть высказать того, что запланировала. Говорила она, не смотря на мужа, опустив глаза и разглядывая что-то на своей ночной рубашке. — У меня есть неплохой опыт, да и Алина уже выросла — с сентября пойдет в школу, что для работодателя тоже большой плюс. Думаю, что мне удастся подыскать какой-нибудь хороший вариант… А еще я прикинула стоимость жилья и если мы сейчас разменяем с родителями квартиру то, добавив наши сбережения, сможем купить сразу трехкомнатную или, например, двухкомнатную с машиной. Ты же всегда так хотел машину купить!
На последней своей фразе Марина подняла, наконец, глаза и посмотрела на Романа. Ее взгляд был преисполнен надеждой, которая тут же сменилась на горечь разочарования, когда она увидела хмурое лицо мужа.
— Но если мы сейчас потратим на квартиру все мои сбережения, то я просто похороню свою мечту, — произнес Роман и в недоумении уставился на Марину. Во всей ее речи он не видел даже малейшего предмета для обсуждения и решительно не мог понять, зачем она опять затеяла этот разговор. — Я мечтаю о чем-то большем, чувствую в себе скрытый потенциал и уверен, что смогу реализовать его. Если я не использую эту возможность, то потом всю жизнь буду жалеть и, понимая это, не могу сейчас отказаться от своей цели!
— Мне очень тяжело жить вместе с родителями, — с болью в душе произнесла Марина. В отчаянной попытке достучаться до мужа она сумела все-таки пересилить себя и сказать эти слова, но по горькому выражению ее лица было видно, что далось ей это с большим трудом. — Давай разменяем квартиру и купим собственное жилье. У нас будет свой дом, я работаю — чего еще желать? Я не заставляла тебя держаться за работу в министерстве. Не нравиться — правильно сделал что ушел, и я тебя всегда поддержу в этом смысле. Ищи свое призвание хоть полгода, хоть год, я тебя не тороплю, но давай только определимся хотя бы с жильем.
— Марина, я же действую не бездумно. Я все рассчитал, на сто раз взвесил и готов к самому худшему варианту… Послушай, — несколько смягчился Роман, — если мы привезем товар, и он не будет пользоваться спросом, всегда есть возможность продать его по себестоимости и вернуть большую часть денег. Но даже если я потеряю абсолютно всё (что почти невероятно), я обещаю тебе, что устроюсь тогда на работу и мы первым делом разменяем квартиру с родителями — на однокомнатную или даже полуторку денег у нас хватит в любом случае… Но ты даже не думай, этого не будет! Доверься мне — я не подведу.
— Я верю, — улыбнувшись, сказала Марина и легла рядом с мужем, поверх одеяла.
Внешне она полностью согласилась с супругом, но внутри ее обуревало сильнейшее беспокойство и тревога. Они лежали молча еще несколько секунд, пока, наконец, Марина не прервала молчание.
— У меня что-то боли в животе усилились, — сказала она.
— А ты таблетки принимала, которые тебе прописали?
— Да, но они все меньше и меньше мне помогают. В последние разы боль даже стала резкой, как раньше, хотя таблетки также пью.
Подобные боли начались у Марины еще в институте. Тогда врачи