Читать интересную книгу Укус Змея - Михаил Зайцев

И, словно в насмешку (во всяком случае, я сочла это насмешкой), наступившая ночь оглушила меня тишиной: ни скрипа, ни ноты сверху. Я работала, как будто в склепе (помните — ха! — «Байки из склепа»? Было такое кино прикольное). И хотя на душе кошки скребли (хищные), но пахала я продуктивно.

Год 2000-й, весна

Охотник и Змей

1. Звонок

— Не подходить! Взорвусь!! — крикнул Змей, хватаясь за проводки, что торчали из широкого, толстенького такого пояса, похожего на те пояса, которые покупают в аптеках страдающие от радикулита.

Пятеро в камуфляже опустили стволы автоматов и остановились в нескольких метрах от Змея. Рослый парень, третий в шеренге, считая с любого конца шеренги, медленно снял палец со спускового крючка и, удерживая оружие за цевье одной левой, медленно опустил вооруженную руку.

— Мужик, не психуй, — попросил рослый душевно. — Давай поговорим, мужик. Давай мы трещотки положим на пол. Ты не против?

— Любой из вас шагнет в мою сторону — и я соединю провода! — пообещал Змей.

— Мужик, ты только не психуй. — Рослый испуганно захлопал ресницами. — Нам, мужик, еще пожить охота. Правда, ребята? — Ребята согласно загомонили, закивали, а рослый резюмировал: — Ребята, ложьте оружие. Нам взрываться без мазы.

Подавая пример, рослый хрустнул коленями, плавно присел и медленно положил автомат на пол. Ребята, стоящие кучно, плечом к плечу, не спеша, без резких движений, начали рассредоточиваться, смещаться мелкими приставными шагами вправо и влево от рослого центрового.

— Ко мне не приближаться! Взорвусь! — рявкнул Змей для острастки.

— Мужик, ты чего? — Рослый в центре рассредоточившейся цепочки отодвинул автомат от себя подальше и, глядя на Змея снизу вверх, продемонстрировал две пустые ладони и десять растопыренных пальцев. — Никто к тебе и не думает приближаться, в натуре...

Рослый говорил медленно и медленно-медленно поднимался из приседа, забавно отклячив тощую задницу, а остальные четверо тем временем рассредоточились так, что подпоясанному человеку с проводками в руках стало весьма затруднительно визуально контролировать всю шеренгу разом.

— ... Мужик, давай разойдемся красиво, — продолжал рослый медленно говорить, продолжая медленно-медленно разгибать колени. — Ты уходишь на своих условиях, и все живы, все довольны...

Крайний слева кашлянул, и глаза Змея, и голова рефлекторно дернулись в его сторону.

— ... Мужик, — не замолкал ни на секунду рослый центровой, — отпусти нас, будь человеком...

Крайний справа, якобы нечаянно, стукнул прикладом не очень, надо отметить, громко, об деревянный пол. Но голова и глаза Змея среагировали на звук. Голова повернулась анфас к рослому центровому, глаза покосились на стукача, и центровой прыгнул!

Рослое тело вытянулось во всю длину, длинные руки почти дотянулись до запястий Змея. Но «почти» не считается.

Змей отскочил назад, соединил проводки и...

И зазвенел, заулюлюкал вшитый в «пояс шахида» электронный звонок. Практически одновременно с падением на пол плашмя рослого тела с длинными руками.

— И все мы условно уничтожены, — констатировал Змей, разъединив проводки.

Рослый на полу выругался, долбанул кулаком по доскам, сел, поморщился, помассировал отбитое пузо. Остальные четверо, тоже матерясь, подбирали автоматы, хмурились и поглядывали на Змея исподлобья, обиженно. Как дети, право!

Прав был Курт Воннегут, когда писал, что все войны — войны детей.

— Однако, товарищи курсанты, эта попытка мне понравилась больше всех предыдущих, — решил подбодрить ребят Змей. — Идея разойтись в стороны и заставить террориста вертеть головой весьма недурна, господа курсанты. Только вот стоит ли вворачивать сленговые словечки типа «без мазы» и «в натуре» в речь переговорщика, а? Какой в этом смысл?

— Типа, мы не профи, а лоховатые, как простые бандюки, вот в чем смысл, — отозвался рослый, поднимаясь с пола.

— Слишком тонко для цирка. Хотя... — Змей почесал в затылке, — здравое зерно присутствует... Кстати, мальчишки, кто знает, откуда возникло выражение «в натуре»?.. Никто не знает?.. Рассказываю: победители во Второй мировой нахватались у побежденных разных немецких словечек, и в их числе словечко «натюрлих», которое трансформировалось в полублатное «в натуре».

— Вы бы нам, Олег Викторович, лучше рассказали, как брать террориста в поясе шахида, — пробурчал рослый, отряхиваясь.

— А я не знаю, — признался Змей, но ему, конечно же, не поверили. Меж тем это была правда, ибо в начале восьмидесятых прошлого века пояса со взрывчаткой, да и вообще самовзрывающиеся враги были такой экзотикой, что на тех давних курсах обезвреживать камикадзе будущих порученцев не обучали. Разумеется, можно и возразить — мол, и без малого двадцать лет тому назад вовсе не так уж и редко попадались камикадзе, однако факт остается фактом — не объясняли Змею, как разминировать живую бомбу, не натаскивали на такое разминирование, не учили этому совсем.

— Олег Викторыч, у нас есть еще одна домашняя заготовка, если и она не прокатит, тогда...

— Тогда, — перебив рослого, подхватил Змей, — будете думать дальше, придумывать, пробовать до тех пор, пока мой звоночек наконец-то не зазвонит...

Зазвонил звонок! Зазвонила мобила Змея в углу спортзала на лавочке под шведской стенкой. Так удивительно вовремя, как будто по волшебному слову, что все, даже Змей, засмеялись. Хотя Змею следовало нахмуриться, так как номер конкретно этой мобилы, с которой Змей практически никогда не расставался, был известен лишь ограниченному числу серьезных должностных лиц. Про себя, ради шутки, Змей называл этот сутками, неделями, а то месяцами напролет «спящий» мобильный телефон Наполеоном, памятуя, что император Франции разрешал себя будить только в случае плохих новостей.

Ребята, посмеиваясь, деликатно отошли в угол зала, противоположный тому, куда потрусил Змей.

— Змеев у аппарата. — Отвечая на звонок, 3мей мысленно похвалил курсантов, которые мало того, что отвернулись, так еще и болтали вполголоса и все сразу, дабы инструктор, не дай бог, не заподозрил их в подслушивании.

— Здравствуй, Змей. Как самочувствие?

Он сразу узнал этот голос. Так же сразу, как и в то утро девяносто восьмого, услышав его из динамиков телевизора. В утро последнего дня жизни Лешего.

— Здравия желаю. Самочувствие в норме.

Узнавая собеседника не раз по голосу, Змей так и не знал до сих пор его имени, отчества, звания, фамилии. Только о статусе догадывался. Статус был высок. Очень. Как и полномочия. Оттого Змей в уме называл его «Уполномоченный Ветеран».

— Я в пути. Еду за тобой, Змей. Оденься в гражданское. Имидж — бизнесмен средней руки. Вооружись. Не побрезгуй бронежилетом. В половине седьмого ты отбываешь в Питер на фирменном поезде «Невский экспресс». Дело предстоит непростое. Я подъеду минут через сорок. Жди меня у КПП. До встречи.

2. Дело

Спидометр не спеша отсчитывал километры. От водителя Змея и его собеседника отделяла звуконепроницаемая перегородка, от внешнего мира — пуленепробиваемые тонированные стекла и бронированные борта. Уполномоченный Ветеран говорил столь же неспешно, как и тогда, два года назад, перед правозащитниками и телекамерами. Казалось, что ни спецавтомобиль, ни пассажиры на заднем сиденье никуда не торопятся. Отчасти так оно и было, до отхода «Невского экспресса» еще уйма времени.

— В девяносто восьмом я засветился перед телевизионщиками, питая надежды, что мою персону увидят выжившие особые порученцы, сделают выводы и дадут о себе знать. Отрадно, что хотя бы ты объявился. Мне понравились те слова, которые ты сказал в нашу первую встречу после долгого перерыва. Правда, я допускал, что ты лукавишь и тобой руководят форс-мажорные обстоятельства. Признайся, Олег Викторович, если бы не было покушения на Аскольда и все дальше катилось нормально, ты бы пришел ко мне?

— Не знаю. — Олег расстегнул еще одну пуговицу плаща, ослабил узел галстука. Кондиционер в спецтранспорте работал паршиво, было душновато.

— Честный ответ. — Собеседник повернул голову, заглянул Олегу в глаза.

— Полагаю, вы бы сами ко мне... к нам с Лешим пришли. Работая у Аскольда, мы светились на всю Москву. Вы бы пришли к нам, — Олег улыбнулся уголком рта, — или за нами.

— К вам, сынок. К вам. Как пришли в декабре девяносто восьмого к вашему коллеге Султану, которого все знали в Пензе. Он, как и вы, неплохо устроился у феодала, чем-то похожего на Аскольда-покойника. Тот феодал не был законченной сволочью и по-своему радел за Отчизну. Пришли с миром к Султану, объяснили чин чинарем, что старая гвардия, охаянная да оплеванная, не в силах далее наблюдать равнодушно, как Страна летит в бездну, предложили Султану влиться в ряды, а он, сукин сын, слил наших парламентеров и был таков, исчез, испарился. На сегодняшний день из всех порученцев призыва восьмидесятых ты, Змей, единственный, кто у меня работает. Те инструктора, которые вас готовили, давно на пенсии. Они и рады бы поработать активно, да годы не позволяют. Оперативники помоложе могут и не опознать Охотника. Как ни крути-верти, а лучшей кандидатуры, чем ты, у меня нету. Помнишь особого порученца под псевдонимом Охотник?