Он был разъярен, но, похоже, ничего не мог сейчас сделать. И это бездействие его страшно раздражало. Плюнув прямо на труп, Прокурор резко развернулся и сел в машину. Через несколько секунд пространство двора снова погрузилось в тишину.
Глава 29
Я не спала. Была уже глубокая ночь. Всякий раз, когда я пыталась закрыть глаза, под веками проступала жуткая картина кровавого месива. Я слышала эхо выстрела и то леденящее кровь мычание, наполненное нечеловеческой болью. Это было слишком… ужасно. Та реальность, в которой жил Бабай, продолжала раскрываться передо мной, демонстрируя все свои нарывы и язвы. Никакой пощады. Никаких поблажек. Я понимала, что будет нелегко, но… Видеть, как угасает человеческая жизнь — это за гранью. Наш мозг, наше сознание… Они настроены на выживание и только на него. Поэтому наблюдать за тем, как живое существо гибнет вдвойне больно и страшно.
Борис позвонил своим людям. Тело вскоре забрали. Лариса промыла плитку во дворе, чтобы убрать остатки крови. Все сработали быстро и слажено, что наталкивало меня на неутешительный вывод — подобная ситуация уже неоднократно случалась в прошлом.
Плотнее кутаясь в шаль, я сидела на веранде и слушала шум дождя. Чип давно спал в комнате, развалившись в углу на подушке. А мне просто нужно было время, чтобы всё переосмыслить.
Вдруг скрипнула дверь. На пороге возник Вал. Он был непривычно тихим и сосредоточенным. Похоже, ситуация с Дмитрием и на нем оставила свой определённый отпечаток.
— Где Борис? — тихонько спросила я.
— У себя в кабинете. К нему там приехали.
— Страшный выдался день, — я обняла себя руками.
Вал ничего на это не ответил. Он медленно подошел и облокотился на деревянные перила. Его спина была напряжена.
— Что теперь будет? — я не могла удержаться от вполне логичного вопроса. — Прокурор ясно дал понять, что не станет отступаться.
— Как и Боря, — Вал выпрямился и повернулся ко мне, прижавшись поясницей к перилам.
— Но почему нельзя просто остановиться? Почему люди должны умирать?
— Иначе уже не получится. У Бори есть все причины идти по головам и выдирать зубами то, что когда-то было нашим. К тому же на нем лежит новая ответственность — он снабжает всех наших людей финансовой помощью. Слишком крепко затянута петля, чтобы выскочить из нее, — Вал скрестил руки на груди.
— Но что случилось? Почему всё сложилось именно так?
— Боря работал на отца Прокурора. Германну не нужна была конкуренция. Он подставил его. Подбросил наркотики, подстроив всё так, будто Боря занимался их сбытом. Он отсидел в тюрьме ни за что и по полной. Ну а там брат уже попал под крыло криминального авторитета и всё. Но прежде, чем попасть в ближний круг этого авторитета пришлось Борьке через многое пройти. Или ты, или тебя. Это стало его главным принципом. Он просто хочет забрать свое и не успокоится до тех пор, пока не сделает этого.
Я поднялась с кресла и подошла к Валу. Дождь продолжал свою унылую монотонную мелодию.
— Прокурор сказал, что не может убить Бориса. Почему?
— За Борей стоят очень серьезные люди. Если с ним что-то случится, Германну не поздоровится. Он это понимает, поэтому его и кроет. Власть есть, но она не абсолютная. — Вал иронично улыбнулся и причесал пальцами свою бороду. — Раньше Боря был другим, — вдруг признался он.
— В самом деле? — недоверчиво спросила я.
— Да. Сейчас в это уже сложно поверить. Но я говорю правду. Все эти события раскрошили прошлого Борю. Он всегда был спокоен и рассудителен, но сейчас… Физически Боря на свободе, но психологически… Он в оковах, понимаешь? Всё еще в тюрьме и действует он по тем же законам. Мы стали слишком разные. Я всё еще лелею надежду запустить свой стартап. У меня есть несколько интересных идей, связанных с созданием видеоигры. Я в этом разбираюсь и хочу монетизировать свое увлечение. Но вряд ли это получится. Я не смогу оставить Борю одного. Да и все эти планы кажутся какой-то подростковой блажью на фоне происходящего, — Вал снова повернулся и облокотился на перила. — Я позволяю себе мечтать и брать от жизни хоть что-то для себя. А он… Нет. Разве что, он позволил себе тебя, — Вал коротко глянул на меня, затем протянул руку вперед, подставляя ее дождю.
— Он спас меня из чувства долга, — незамедлительно парировала я.
— Безусловно, — Вал снова посмотрел на меня. В его глазах мелькнула какая-то такая эмоция, которую я не смогла определить. Сострадание? Или сожаление? — Но могу предположить, что ты ему небезразлична. Да, знаю, по выражению лица Бори сложно понять, когда он безразличен, а когда нет.
— Он очень одинок, — я тяжело вздохнула.
— Злата, только не нужно жалости, — Вал невесело хохотнул. — Ладно? Боря в ней уж точно не нуждается. Мне уже пора, — он вытер влажную от дождя руку об джинсы.
— А ты разве не останешься? — я встрепенулась.
— Нет.
— Но Прокурор… И его угрозы.
— Не суетись. Всё под контролем. Ты сама как? Нормально?
— Я… Я не знаю. Правда. Думаю, я всё еще немного в шоке. И… На самом деле, мне очень страшно, — я опустила взгляд, пытаясь как-то угомонить свои эмоции.
— Это нормально. Но будь уверена, Боря не допустит, чтобы его ближний круг попал под удар.
— А Дмитрий? — я внимательно посмотрела на Вала. — Кем был он?
— В войне всегда есть и будут жертвы, — прямо ответил Вал, как всегда, не стремясь солгать мне или напрасно утешить.
— Понятно, — едва слышно прошептала я.
Вал уехал, ну а я ушла к себе, чтобы всё-таки попытаться поспать хотя бы несколько часов. Бабай уже был в спальне. Он сидел на кровати, локти были намертво вжаты в колени. Немигающий взгляд неподвижно сосредоточился на окне.
Я сняла шаль, спортивные штаны и кофту. Поправив на плече бретельку бюстгальтера, я хотела тихонько лечь, чтобы не мешать Борису. Но он вдруг перехватил меня за руку и притянул к себе. Я села рядом. Бабай медленно перевел взгляд на мою раскрытую ладонь, а затем прижал к своему лицу. Я замерла, не зная, как на это стоит реагировать.
— У тебя руки пахнут чем-то сладким, — прошептал он, прижавшись к ней колючей щекой.
— Это крем. Кокосовый, — неловко ответила я.
— Кожа у тебя мягкая.
— Борь, — аккуратно обратилась я к нему. — Что теперь будет? — я нуждалась в четком ответе. Нуждалась в стабильности.
— Ничего. Наша жизнь продолжается, — Бабай отнял мою руку от своего лица. — Работай. Развивайся. Дрессируй своего щенка.
— А ты? Что будешь делать ты?
— То же,