— Она была плохая, — зевнула в трубку девица. — Я ему давно говорила «она тебе изменяет», «она тебе изменяет». Слава богу, он согласился, наконец, взломать ее почтовый ящик!
— А-а-а! — Светке стало смешно. И то правда — Павел бы сам не додумался до такой глупости. — Как вас зовут-то, милая?
— Зачем вам?
— Хочу знать, кому спасибо сказать. За приятный душевный разговор посреди ночи.
— Юлей.
— Спасибо вам, Юленька! — радостно сказала Светка в трубку и отключилась.
Ну, вот. И Павлик, оказывается, не так прост. Хотя чего уж там. Ее грела и успокаивала мысль о том, что он не одинок, пристроен, а значит, не станет бессмысленно тосковать о ней. Светка откинулась назад и расслабилась. Давно она не чувствовала себя так легко и свободно. Словно жизнь стала вдруг ярче, расцвела сочными цветами и обрела пока не ясный, но все-таки смысл. Ее переполняло предвкушение радостей завтрашнего дня.
Глеб открывал входную дверь. Замки звякнули и поддались один за другим. Светка прижала Лилю к стене — благо стояла непроглядная тьма, а все соседи давно уже спали. Она целовала ее в губы. Сначала осторожно, словно вспоминая, как это бывает. Потом все настойчивей. Пока не ощутила, как сладостное острое и совершенно особое возбуждение захватывает ее. Они проскользнули в открытую Глебом дверь, и Светка потащила Лилю в хорошо знакомую им обеим спальню. Лиля не сопротивлялась. Она стала мягкой и податливой, как разомлевшая от хозяйских ласк пушистая кошка. Светка не переставала целовать. Мягкие женские губы были подобны розовым лепесткам. Их касание казалось таким нежным и обволакивающим, по сравнению с мужскими поцелуями, что хотелось забраться в них полностью и раствориться до конца. Они стали раздевать друг друга. Медленно и осторожно, хотя обе уже дрожали от возбуждения. Глеб наблюдал за ними, прислонившись к косяку. Впервые в жизни он видел, как женщины целуются и раздевают друг друга. Он смотрел, как они стаскивают с себя все вещи — одну за другой.
Глеб не понял, он просто почувствовал, что терпеть дальше выше его сил. За одну секунду он сбросил с себя рубашку, брюки и набросился на своих разгоряченных взаимными ласками любовниц.
Глава VI
Когда Глеб проснулся, солнце уже светило вовсю. Он осторожно выпутался из Лилиных и Светиных объятий и, бросив на них полный нежности взгляд, отправился на кухню. Чувствовал он себя странно — с одной стороны, смертельно уставшим, с другой — счастливым и абсолютно удовлетворенным. Последнее, кажется, преобладало. Он открыл холодильник. Налил себе соку. Выпил. Достал чашки, поднос и включил кофеварку. Машинка зажужжала и наполнила чашки одну за другой ароматной черной жидкостью. Глеб поставил чашки на поднос, достал сливки из холодильника и пошел будить своих нимф. Они лежали под шелковым покрывалом, тесно прижавшись во сне друг к другу. Обе были прекрасны, обеих окутал безмятежный счастливый сон. «И обе они мне подруги, и обе упруги», — Глеб усмехнулся внезапно возникшей в голове фразе. Единственное, чего он так до конца и не понял в этой песне, — не трансформировалось ли там местами «упруги» в слово «супруги». Он немного подумал, потом решил, что в следующий раз надо будет послушать повнимательней. Да и черт с ней, с песней. У него-то как раз и то, и другое — все есть.
Глеб поставил поднос на кровать, сел на пол и залюбовался на своих спящих красавиц. Ему вдруг подумалось, что пора бы уже — все-таки тридцать семь лет — создать семью, завести детей. И девчонкам уже под тридцать — еще чуть-чуть, и можно упустить «правильный» момент.
Глеб всегда, с самого детства, мечтал о двойняшках. Но на это ни одна женщина не могла дать никаких гарантий. А в их с Лилей и Светой случае нужно просто зачать одновременно. И получится как минимум два младенца сразу — почти то же самое. А если очень повезет — то и шанс заполучить настоящих двойняшек возрастает в два раза. Глеб уже представлял себя счастливым отцом большого семейства. Дети, любящие супруги. Причем не только его любящие, но и друг друга. Им явно не будет одиноко, пока он на работе. Не будет страшно по ночам, когда он в командировке. Они не будут ждать его вечерами — измотанного и усталого, — чтобы наброситься с упреками из разряда «как тяжело одной воспитывать детей и вести хозяйство».
Чем дольше мечтал Глеб о своей будущей жизни, тем больше она ему нравилась. Он думал, что невероятно и необъяснимо прекрасно то, что в мире существует любовь. Какие бы странные и непривычные на первый взгляд формы она ни принимала.
Рассказы
Африканские страсти
I
Людмила Сергеевна проснулась в холодном поту. Долго лежала в темноте с открытыми глазами и никак не могла понять, каким образом ей удалось сбежать: настолько явными были звуки, запахи, само видение и сопровождавший его животный страх. Ей больше не хотелось закрывать глаза — страшно было даже подумать о том, что сон вдруг вернется. А так, можно сказать, спаслась. Иначе что бы она, загнанная в тупик, стала делать? Вряд ли сопротивление имело смысл — три огнедышащих головы громадного дракона уже нависли над ее сжавшимся в комок беспомощным телом и обжигали горячим дыханием. В их красных зрачках горело неукротимое желание сожрать. Последнее, что помнила Людмила, — это как она открыла рот в попытке закричать и не смогла выдавить ни звука. А потом проснулась — с мокрыми глазами, дрожа от страха. Весь ужас заключался в том, что и наяву ей не сразу удалось избавиться от чересчур правдоподобных видений. «Сбежала, — успокаивала она себя, — и ладно. Нужно поскорее выкинуть из головы этот бред».
Заснуть больше не удалось. Около часа она крутилась с боку на бок, потом посмотрела на часы. 06:15. Продолжать попытки снова погрузиться в сон или хотя бы подремать уже не было смысла — в семь все равно сработает будильник. Она тихо встала, чтобы не разбудить спящего рядом мужа, и пошла в ванную комнату.
Приснившийся кошмар никак не шел из головы — мысленно она все перебирала и перебирала его образы, один за другим. Пыталась найти объяснение жутким картинам в своем подсознании. Какие-то заброшенные замки, привидения, драконы и ее безрассудная смелость: это ж надо было спуститься одной в пещеру! Причем двигало ею лишь любопытство. А когда она почувствовала на своем теле горячее дыхание чудища, на какое-то мгновение даже стало приятно — пока не обернулась и не увидела, что это за существо дышит ей в спину. И все равно, панически испугавшись трехглавого монстра, она ощущала перед ним необъяснимый трепет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});