весьма и весьма популярный, коллекционеры его любят.
Васса шумно вздохнула – выходит, не врал? Просто картина была не одна, а несколько.
Но что тогда оригинал, а что копия?
– Но почему она тебя так интересует? – спросил Зорро. – А, понимаю, понравилась и купить хочешь? Ну, я мог бы, воспользовавшись твоим неведением, потребовать за нее десять миллионов. Увы и ах, она стоит гораздо, гораздо, просто гораздо меньше…
– Я покупаю ее! – заявила Васса, и Зорро тотчас воспрял к жизни:
– О, о цене мы, я уверен, непременно договоримся! Ты хочешь получить ее прямо сейчас?
Пришлось бесконечно ехать куда-то на авторикше по адскому молоху Куала-Лумпур, но ради Лиса, ее Лиса, Васса была готова терпеть все.
Наконец она оказалась в небольшой квартирке Зорро, располагавшейся в подозрительного вида доме. Тот, пропуская ее в свое жилище, виноватым тоном произнес:
– Не знал, что визит мне нанесет леди. Мне тут особы женского пола если визит и наносят, то, уверяю, далеко не леди.
Заметив смятое грязное постельное белье, на котором валялись бумажные коробки с засохшими остатками фастфуда, а также устрашающего, нереально большого таракана на стене, Васса перевела взгляд на противоположную стену, где среди аляповатых ремесленных подделок и пожелтевших плакатов с полногрудыми знойными красотками далеких восьмидесятых висела и картина Косона с японскими макаками.
Явно гордясь своей задумкой, Зорро подвел ее к стене и заявил:
– Стоит она всего ничего, но тут убивают и за гораздо меньшее. Прятать надо подобное среди подобного, вот и повесил вокруг всю эту дребедень, на которую никакой грабитель ни за что не польстится. И тут же и обезьянок, которые не бросаются в глаза…
Словно зачарованная, Васса смотрела на этот небольшой шедевр и даже дотронулась до него кончиками пальцев, словно желая ощутить пушистый мех животных шкурок.
Наконец-то она смогла рассмотреть картину полностью, на аватарке была видна только часть: маленькая макака, поддерживаемая большой, тянулась лапой к отражению полной луны в пруду, что сияла в ночи.
– Философия не бог весть какая, – распространялся тем временем Зорро, – наверняка у бородатых греческих философов, о которых ты вела речь, все намного круче. Но чтобы познать истину, необязательно читать толстенные тома, иногда достаточно и тоненькой брошюрки…
Васса, не в силах оторваться от изображения японских макак, хрипло произнесла:
– А что тебя привлекло в ней?
Хакер в смущении потер покрытую щетиной щеку.
– Ну, что и других, наверное. Вот смотри, обезьяны, увидев отражение луны в пруду, желают поймать ее, завладеть, возможно, даже слопать, полагая, что это какое-то особое лакомство. Но не понимают, дурочки, что то, к чему они тянутся, всего лишь отражение, а не реальность. Поэтому и хватают каждый раз своими лапами воду, не в состоянии выловить луну из пруда. А та, подлинная, величественная и никому не подвластная, как и миллионы, да что там, миллиарды лет до появления на свет этих макак, так и после их неизбежной кончины, о которой те не задумываются, сияет в черном небе.
Васса, посмотрев на Зорро, спросила:
– Сколько ты за нее хочешь?
Тот, вздохнув, плюхнулся на продавленный диван, покрытый грязным бельем, и сказал:
– Ну, не такой это и драгоценный шедевр, чтобы ее продавать. Я тебе ее дарю! В качестве благодарности за нашу предыдущую сделку! Тогда ты могла бы получить ту же информацию и от других, причем дешевле, но выбрала мою команду…
Васса, осторожно снимая со стены картину с изображением макак, сказала:
– Весьма признательна, но я все же заплачу. Ты же сам сказал, что о цене мы договоримся.
Значит, не случайно она прилетела в Куала-Лумпур, не случайно столкнулась с этим очаровательным мошенником Зорро.
– Да нет же, бери! Все равно мне придется ее в ближайшее время закладывать, а много за нее не выручишь. Я же говорил, что Косон изготавливал множество копий одного и того же мотива. Все равно меня за долги скоро «пришьют».
И с улыбкой радушного хозяина добавил:
– Кофе не предлагаю, но могу что-то покрепче!
…Они пили какую-то алкогольную муть на кухне квартирки Зорро, распугав предварительно гигантских тараканов, облюбовавших стену.
– Так почему же тебя «пришьют»? – навела Васса разговор на интересовавшую ее тему, и Зорро пояснил:
– Потому что с деньгами я обращаться не умею. А некоторые люди, если дают в долг под большие проценты, хотят получить свой капитал обратно. И если я не в состоянии это сделать…
Посмотрев на Зорро, Васса несколько мгновений колебалась, а потом сказала:
– Я оплачу все твои долги…
Тот расцвел, а Васса продолжила:
– Но это не подарок, а инвестиция. Ты ведь заявился на конференцию, чтобы найти инвесторов для реализации своей идеи?
– Не моей, а одного из моей команды. Он гений, клянусь тебе! Так ты обеспечишь нам финансирование?
Заметив, что осмелевшие тараканы возвращаются, Васса ответила:
– Во всяком случае, начальное. Потому что полностью оплачивать ваши задумки я не намерена. А о чем, собственно, речь?
Зорро с гордостью пояснил:
– Об искусственном интеллекте. И о возможности воскрешать мертвых – виртуально, конечно, из оставленных ими при жизни данных. Тебя такое интересует?
У Элио – к тому времени Васса уже больше не использовала его хакерский псевдоним – имелся брат-близнец, младший брат-близнец, появившийся на свет на семнадцать минут после него самого. Звали его Тацио, и обитал он в отличие от Зорро в тихой замшелой европейской стране, в специализированном частном медицинском центре, расположенном в бывшем цистерцианском монастыре с потрясающим видом на озеро и покрытые лесами мрачноватые горы.
Тацио и был тем самым гением, о котором все уши прожужжал ей Элио. Васса была уверена, что он преувеличивает, еще бы, ведь речь шла о его брате-близнеце, тем более единственном бывшем в живых близком родственнике.
Брат, любимой книгой которого был «Маленький принц» Сент-Экзюпери.
Однако, когда попала с Элио на территорию бывшего монастыря, а ныне специализированного медицинского центра экстра-класса, она убедилась, что он, скорее, преуменьшал.
Элио ничего конкретного не говорил о заболевании, похоже, хроническом, своего брата, и Васса решила для себя, что речь идет о каком-то психическом расстройстве, которое, не исключено, и способствовало необычайному складу ума Тацио.
Поэтому она была не совсем готова, когда тот появился на ней, тихо жужжа, в ультрасовременном, похожем на декларацию из научно-фантастического фильма кресле. Хоть и близнецы, оба брата сильно отличались друг от друга, и Тацио с длинными светлыми волосами и остроконечной бородкой больше походил на изображение Христа на шедеврах раннего Возрождения.
– Рад познакомиться с вами! – раздался приятный мужской голос, однако голова молодого человека, закрепленная под странным углом в спинке кресла, как